— На, — усмехнулся волк, — утрись.
Я фыркнул и открыл нам пиво, покосился в окно на опускающиеся сумерки, потом снова перевел взгляд на Артура.
— Мясо сейчас подгорит, — указал бутылкой на сковородку. Колдер ругнулся и вернулся к прерванному занятию.
— Я скажу тебе, — снова заговорил друг, ставя через пару минут на стол тарелки, садясь напротив, — как только сам все пойму, — вернулся к теме, которую мы обсуждали до этого.
— Скажешь, — улыбнулся, нарезая мясо. На самом деле, я только сейчас осознал, насколько действительно проголодался. Жрать хотелось так сильно, что я почти чувствовал, как собственный желудок пытается переварить позвоночник. — Как встретили тебя сестички Бувье?
Колдер вздернул вверх брови, в глазах плескались теперь смешинки, губы растянулись в широкой улыбке, наверняка кота из Диснеевской Алисы рисовали с него.
— Как Леонардо ДиКаприо Оскар, — выдавил он, и я заржал, так и не донеся вилку до рта. Хохотал так, что сводило челюсти. И чувствовал, как меня понемногу отпускает напряжение прошедших недель.
Все с ним будет в порядке, все у него наладится. Теперь совершенно точно. Распускается один из тысячи узлов, сдавливающих глотку.
— Они очень ждали твоего возвращения, чувак.
— Я так и понял, — снова усмехнулся Колдер. — Слышал от парней, что охота молодняка в этом году всех удивила.
— Ну кто ж им виноват, — пожал плечами, довольно скалясь. — Для меня победа Лиззи особым сюрпризом не стала. Она в этом хороша.
— Похоже, ты все-таки добился своего, — покачал он головой, а я в недоумении вздернул брови.
— Стая, — неопределенно махнул Артур рукой. — Тебе многое удалось поменять. Знаешь? — поднял он немного лукавый взгляд от тарелки. — А ведь за Эмили волнуешься не только ты. Парни сегодня спрашивали, как она: Ник, Том и Крис. Близняшки тоже интересовались, Анна, Кэм и Диана. Крис звонила.
— Что ты им сказал?
— Что у тебя все под контролем, — широко улыбнулся друг. — У тебя ведь все под контролем, я прав?
— Да, — кивнул уверено, на самом деле гораздо увереннее, чем чувствовал.
Я и правда очень надеялся, что у меня все под контролем, что я смогу на этот раз не просрать свою волчицу.
Дальше разговор снова вернулся к стае и ее проблемам, к расчистке старой лесопилки, к материалам, которые понадобятся для стройки, к обородуванию.
Я хочу все сделать быстро, так быстро, как только возможно, готов идти к Макклину с просьбой выделить парочку его парней.
На самом деле, идея обратиться к Конарду с каждой минутой становится все более привлекательной. В конце концов, не думаю, что это только в моих интересах.
Сумерки сменяются вечером. Теплым, свежим вечером.
Коледр уешл через час, все еще с улыбкой от уха до уха, в приподнятом настроении, а я так и остался сидеть за столом, вертя в руках пустую бутылку из-под пива.
Надо бы самому пообщаться с Филиппом, надо бы позвонить второму придурку из совета. С самим советом пообщаться тоже не мешает. Возможно… стоит набрать отца. Была мысль позвонить и родителям Эмили до кучи, но я тут же ее отбросил.
Нет.
Эмили этот вопрос решит сама, учитывая их отношения в последние пять лет, мне кажется, я догадываюсь, каким именно будет это решение.
Ждать — это отстой.
Я уже протянул руку к мобильнику, лежащему на столе, собираясь набрать хоть кого-то из бесконечного списка, когда почувствовал тонкие ладони на собственных плечах, а потом и запах Эмили. Снова изменившийся. Теперь стопроцентно ее.
И застыл, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Накрыл ее ладони своими, закрыл глаза.
Ее ладони скользнули с плеч на грудь, она наклонилась, прижалась ко мне крепче.
— Привет, грозный парень, — шепот в самое ухо. — Я чертовски проголодалась.
— Эм, — непонятно как, но все же удалось прохрипеть мне. Я развернулся, поймал волчицу, притянул к себе, потом снова развернулся и усадил на уже пустой стол. Всмотрелся в глаза. Бартон запустила руки мне в волосы, прошлась ногтями от затылка к вискам. Снова и снова, творя что-то странное со мной этими движениями, глазами и своей улыбкой.
Зануда улыбалась… Как-то очень… Не так, как обычно. Вообще ни хрена не так. Была расслабленной, какой-то мягкой… И меня словно брюхом по лезвиям протащило, выскребло все нутро. Одна ее улыбка.
— Покормишь меня, грозный парень?
— Еще немного, — пробормотал, утыкаясь ей в ноги.
— Что именно «еще немного»?
— Посиди так еще немного, — ответил, вдыхая запах, по которому так чертовски успел соскучиться. Я не хотел разбираться, сколько в моем поведении было от зверя, а сколько от меня самого, сколько из того, что я сейчас ощущал, действительно принадлежало мне.
Все равно.
Я, мать его, счастлив, удивлен, доволен, беспокоюсь, психую, радуюсь и напуган до усрачки одновременно. И поэтому мне на все плевать. А от Эмили так невозможно, нереально пахнет. Так знакомо, так… пахнет ей. И кожа невероятно нежная, и мне нравится, как ее задница ощущается в ладонях. И пальцы в моих волосах, и эта вышибающая дух улыбка тоже нравится.
Я целую ее бедро, ощущая под губами сатиновую кожу с ароматом лета и лайма, и все-таки поднимаю голову.
— Стейк будешь? — спрашиваю. Сейчас мне кажется, что ни одна сила в мире не способна заставить меня отойти от Эм. Она немного растрепанная, совсем чуть-чуть заспанная, теплая, открытая. Открытая, как никогда.
— Ага, — просто кивает Эмили. И я встаю, веду руками от бедер, к талии и плечам, длинной шее. Мне хочется задержать эти мгновения. Эмили больше не улыбается, но улыбка остается в глазах, неотрывно смотрящих в мои. Бартон притягивает и искушает. Всем своим видом, каждой крошечной деталью. Тем, что она — Эмили Бартон. Упрямая девчонка с двумя косичками, никогда, ни во что меня не ставящая.
Я наклоняюсь и осторожно ее целую. Медленно. Пробую, будто в первый раз, изучаю губы языком, прикусываю, слизываю их вкус.
И отстраняюсь.
Мне дико, до жара и зуда хочется большего. Гораздо большего. Но… Я беру себя в руки и иду к плите, стараясь не обращать внимания на то, как она на меня смотрит, как по-прежнему сидит на столе, как стирает мой поцелуй собственным языком.
Это мучение.
А потом я смотрю, как она ест. Почти не жуя, как прикрывает глаза, стоит первому кусочку мяса оказаться во рту, как шумно втягивает запах, как режет его, как накалывает на вилку. У нее очень плавные и неторопливые движения. Это очень сексуально.
А я дебил.
Со стейком Эмили расправляется быстро, а потом берет меня за руку и ведет в мой же кабинет, садится там на диван, утягивая на него и меня, подтягивает колени к груди и обхватывает меня руками, кладя голову на грудь, прижимается всем телом.
