Бар я по-прежнему не переваривал, поэтому уговоры так и остались всего лишь уговорами. А по Крис по-прежнему скучал, мне не хватало наших с ней посиделок на мостках у озера и пробежек вдоль по берегу озера по утрам.
Да и вообще, за этот год я знатно заебался.
И хоть оно того стоило, порой хотелось послать все в жопу и свалить на Аляску, куда-то, где не ловит мобильник, нет вай-фая, а интернет — по расписанию два раза в сутки, не больше часа.
Так, ладно, Джеффесон, встряхнулся!
До вечера есть еще несколько часов, и за это время надо бы успеть решить пару вопросов с новыми поставками и просмотреть отчеты. А завтра бы неплохо наконец-то появиться в офисе.
После ухода отца я занялся вопросами реорганизации и перестановками, расширением. Сейчас именно моя компания обеспечивала почти сорок процентов грузоперевозок на западном побережье, и, если все пойдет по плану, к следующему августу цифра вырастет еще на двадцать пунктов. Поэтому пора заканчивать наматывать сопли на кулак и наконец-то посмотреть отчеты и условия новых потенциальных партнеров.
За пять лет мне удалось подмять под себя почти весь рынок, я поглощал компании и… нет, мне не было за это стыдно. В этом бизнесе, как и в лесу, прав тот, кто сильнее, у кого больше денег и острее чуйка. И так уж получилось, что этим засранцем оказался я. Кто уж тут виноват…
А в девять вечера я стоял оперевшись о камин в огромной гостиной, потягивал пиво и смотрел, как Эм устало и натянуто улыбается бывшим «членам семьи» и вяло отмахивается от вопросов. Пока ее спрашивали только о причине приезда, и это не могло не радовать. Бартон что-то врала про отпуск и ребят из колледжа, про какие-то вещи и Кристин. Врала пока достаточно успешно.
Она тоже держала бутылку пива, но так и не прикоснулась к нему ни разу за весь вечер, руки действительно зажили, поэтому вместо толстовки Эм надела рубашку, подкатала рукава, как и большинство здесь присутствующих. Выглядело так, будто она и не уезжала. Или уезжала, но, как обычно, на учебу, а теперь вот приехала на каникулы. Очень странное чувство, флэшбэк в прошлое, словно на зернистой пленке кинопроектора. Почти меланхоличная картинка.
Если бы не напряженная атмосфера, висевшая вокруг туманом с озера. Стая присматривалась, стая осторожничала.
— Так говоришь, в отпуск приехала? — звонкий голос Ленни, подошедшей к Бартон, и тон, которым был задан вопрос, заставили меня напрячься, отлепиться от стены и сделать несколько шагов к Эм.
— Привет, Ленни, — зануда выдавила очередную улыбку. — Да. Решила увидеться с друзьями из колледжа и забрать остатки вещей. Думала увидеть Арта, но… — она развела руками, не договорив. Получилось почти естественно, настолько, что даже я едва уловил наигранность в голосе и позе.
Ленни наклонилась к Эмили, за спиной брюнетки стояло еще несколько волчиц. Лиззи, Сара, Блейз и Стефани. Они дружили еще со школы, не разлей вода, во всех проказах всегда вместе, на всех тусовках и на всех вылазках. Иногда мне казалось, что у них одни мозги на пятерых.
— А потом, значит, снова свалишь? — последнее слово вырвалось протяжным, очень ленивым шипением. Так, словно волчица смаковала этот звук.
— Уеду, — кивнула невозмутимо Эм, повыше поднимая подбородок, распрямляя плечи, расслабленная поза в мгновение сменилась напряженной и собранной, глаза заледенели. Как леденели у нее всегда, когда зануда давала отпор.
— И ты думаешь, что вот так просто можешь заявиться в стаю? Спустя пять лет, будто ничего и не было?!
— А почему нет? — уголок губ Бартон дернулся.
Я тяжело вздохнул, оглядел помещение. Волки напряглись, вслушиваясь в начало перепалки, осторожно придвигаясь ближе, тише стали разговоры и звон бокалов и бутылок.
Я сделал еще один шаг вперед и поймал себя на том, что мне почти жаль Ленни.
Бартон размажет ее сейчас по паркету, даже не словами, просто взглядом, просто потому что может. Уж я-то знаю прекрасно, какой острый у этой хрупкой девчонки язык. И что кусает она всегда точно в шею, прицельно, чтобы сразу перебить артерию и залить все нахер кровью. Хорошо, что в этот раз кровь будет не моя.
— Ты бросила нас и уехала, — ткнула в заучку пальцем Клейборн. — Передала стаю!
Эмили холодно отвела от себя чужую руку, а потом нахмурилась, уставившись в пол, потерла ладонью лоб, подняла взгляд обратно на волчицу.
— Не могу, — покачала она головой.
— Чего не можешь? — влезла молчавшая до этого Сара. Стенфорд всегда была немного посмелее, чем остальные клоны Ленни. Иногда даже у нее проскальзывал намек на собственное мнение, жаль только, что случалось это нечасто.
— Никак не могу вспомнить, чтобы кто-то из вас пытался меня остановить. Вот не получается, — развела Эм руками в стороны. — Разве что Крис, но у нее тогда своих проблем хватало. Так что свали с дороги, Ленни, и клонированных барби своих забери, не искушай судьбу.
— Как сукой была, так и осталась, — зарычала волчица, вмиг заводясь. — Ты должна…
— Я никому ничего не должна! — отбила подачу Бартон, затыкая Клейборн. — Тем более тебе, — усмехнулась презрительно и почти спокойно, а потом замолчала, вгляделась в перекошенное злобой лицо волчицы. — Ох-ре-неть, — протянула задумчиво Эмили, обходя застывшую Ленни, — да ты завидуешь… Что, муж достал, стая бесит, а свалить духу не хватает? Сходи в «Берлогу», развлеки себя и народ, как раньше. Ты ведь скучаешь именно по этому? По старым-добрым веселым денькам?
Тонкий намек на толстые обстоятельства бурной юности волчицы. Ленни зарычала низко и тягуче, пригнулась.
— Не нарывайся…
— Иначе что? Набросишься на меня? Как раньше? Повзрослей, Ленни.
Бартон все еще была удивительно спокойна, стояла по-прежнему чуть сбоку, смотрела равнодушно и холодно, только сжимались в бледную полоску губы.
А Клейборн бросилась, бросилась на Эм, но… руки с отросшими когтями схватили лишь воздух. Эмили просто отошла. Маленький шаг в сторону, и парни перехватили разозленную и подвыпившую девушку, а я встал за спиной зануды.
— Чего ты так бесишься, Ленни? — спросила Эм, склонив голову набок.
— Ты предала стаю!
— Я никого не предавала, — отмахнулась Бартон. — Чтобы кого-то предать, нужно чтобы этот кто-то был. У меня не было стаи.
— Зато сейчас есть, да? Твой сраный совет! Вот только, когда накрыло, ты спряталась не у них, а у нас! Сука!
— Что?
— Мы все-таки не в глуши живем, Бартон, — снова влезла Сара. — Тут, конечно, не Эдмонтон, но мы знаем, чем ты занимаешься в совете. Мы знаем, что ты делаешь, чертова убийца! Да ты не только стаю предала, ты вообще всех волков предала!
— Ты бредишь, — покачала головой Эмили. Прозвучало едва слышно, растерянно. И я осознал, что зануда ничего не знает. Вообще ничего из того, что произошло за последние два дня в этом ее центре. А обстановка там накалилась. Появились у стен какие-то протестующие с плакатами на картоне, по периметру выставил охрану. Обвинения становились все громче и злее. Здание забрасывали краской, работающих там волков оскорблениями. Журналисты кучковались на парковке перед центром, как стая помоечных голубей в дождь на одном узком карнизе, орали на перебой в камеры, стараясь переплюнуть друг друга в умении раздувания информационных поводов. Сотрудники лаборатории по-прежнему не давали комментариев, чем еще больше подстегивали фантазию СМИ.
