Я отняла свою ладонь, вздернула подбородок.
— И?
— Что «и»? — усмехнулся волк.
— Ну ты же явно надеешься на какую-то реакцию с моей стороны, вот я и пытаюсь понять, чего именно ты ждешь, — пожала плечами, отходя к столам и сумкам, рассматривая оборудование. Конард постарался. Действительно постарался. Удивительно, на самом деле, что за такой короткий срок ему удалось отстроить поселение, организовать тут все. — Мне покраснеть? Начать все отрицать? Оправдываться? Может быть, расплакаться?
— Как много вариантов, — беззлобно ответил волк.
— Вот и выбери из них тот, с которым тебе проще всего будет примириться, — я открыла сумку, осторожно выудила из ее недр пробирки и образцы с кровью Колдера.
— Это просто слухи, Эмили. Я говорю то, о чем слышал. На самом деле я очень хотел попасть к вам в отдел, — тон извиняющийся, слова… не особо. — Рад, что выпадет шанс с тобой поработать.
— Принято, — кивнула, давая понять, что тема закрыта и почти забыта. Но вообще странно, как будто он имел право на то, чтобы предъявлять мне какие-то претензии. — А ты из какого?
— Я работал с Мейнфордом, в отделе иммунологии.
Про отдел Мейнфорда я слышала немного, мы просто не пересекались — слишком разные направления. Слышала только, что совет недавно сильно заинтересовался какими-то экспериментами. Вроде что-то про…
— Вы сейчас работаете над резистентностью к искусственным ядам и… — я нахмурилась, стараясь вспомнить, что еще слышала, — пытаетесь решить вопрос с волчьей лихорадкой.
— Да. Пытались, — согласился оборотень, подходя ближе и помогая мне с разбором сумок и подключением оборудования.
У Конарда нашелся даже электронный микроскоп. Достаточно хороший, чтобы не вызвать у меня гримасу.
— Почему Филипп направил тебя? Не понимаю… — я скорее рассуждала вслух, чем рассчитывала на конкретный ответ. — Ты из другого отдела, вне его подчинения, с нашим…
— Нас распустили, Эмили, — вздохнул оборотень, проводя рукой по волосам. — Почти всех распустили. Теперь никто никому не подчиняется. В лабораториях только доктора и штук десять ученых. Все остальные ждут окончания расследования и момента, когда чокнутые фанатики либо сдохнут от голода под стенами центра, либо разбредутся по домам.
— Я не понимаю, — поставила сумку от ноутбука на пол, — почему совет их просто не разгонит.
— Разгоняли, а что толку? Через два часа снова приходят. Действовать силой не могут, они….
— …гражданские, — закончила вместо Джереми. — Но ведь есть подозрение, что в убийстве Шепарда замешаны активисты.
— Как ты правильно сказала, это всего лишь подозрение. Никаких доказательств.
— Дерьмо.
— Еще какое. Центр практически на военном положении. В общежитиях ввели комендантский час, я был рад свалить, если честно. И буду рад, если удастся тебе помочь, — Джереми закончил с подключением и настройкой ноутбука. — Рассказывай, что надо делать и что случилось.
— Если бы я знала, что случилось… — пробормотала, уступая место за столом волку. — Смотри, — открыла последние файлы с анализами Колдера. Мужчина всмотрелся в монитор, в цифры и кривые.
Джереми листал файлы, открывал папку за папкой, а я продолжала разбирать сумки, убирала волосы, надевала халат, перчатки, прикидывала сколько крови осталось и на какие анализы ее хватит, а какие придется отложить, что делать в первую очередь. Работа привычно поглотила и захватила, отодвинув на задний план все остальное.
Среди пробирок и шума аппаратов я чувствовала себя гораздо спокойнее и увереннее, в своей тарелке, в своей среде.
— Ничего не вижу, — сокрушенно провел по светлым волосам лаборант, отрываясь от монитора через сорок минут. — Все в норме. Ему хоть сейчас марафон бежать.
— Это нормальная кровь, — кивнула.
— До обращения?
— Да. Другую, — я махнула рукой в сторону пробирок, — еще не смотрела. Только собиралась, когда случилось… все это…
— Что именно случилось? Почему ты вдруг решила поменять место?
— М-м-м, — задумалась я на миг, — давай остановимся на том, что на этом берегу озера трава кажется зеленее, чем на том.
Оборотень лишь понимающе кивнул. Обсуждать тему и задавать лишние вопросы не стал.
Очень хорошо. Возможно, мы даже сработаемся. По крайней мере, как лаборант он меня не бесит. А со всем остальным… Со всем остальным я разберусь по ходу. Может, и разбираться-то не с чем.
— Ты многое исключила, — Джереми пролистал несколько страниц.
— Да. Почти все самое очевидное. Нет каких-то инфекций или отравлений, бактерий. По крайней мере, основных.
— Я заехал в больницу, как ты просила, — волк поднялся на ноги, тоже надел халат. — Можно все организовать завтра.
— Да. Спасибо, — я подвинула поближе к себе одну из кювет, другую передала мужчине. — Мне уже сказали. Я сегодня съезжу к Артуру и тогда приму решение.
— Смогу я его увидеть?
— Сегодня? — нахмурилась.
— Не обязательно, — спокойно покачал волк головой, протягивая руку к дозатору. — Я никогда не видел и сам не брал спинномозговую жидкость, а тебе в любом случае понадобится ассистент.
— Я не против, — кивнула. — Надо только решить, когда. Давно ты у Мейнфорда?
— Около года. Попал к нему еще в ординатуре. Вообще не думал, что стану работать в центре. Всегда считал, что буду лечить волчат.
— Волчат? — удивилась я, замерев на месте с пробиркой с кровью Колдера в руках. С той самой кровью — темной. Другой.
— Я — семейный врач, Эмили, — чуть улыбнулся оборотень. Скорее, даже детский — общее направление.
— Офигеть, — только и смогла выдавить в ответ, а оборотень, хмыкнув, вернулся к работе. — Зови меня Реми, — попросил, подключая свой ноутбук. — Мне так привычнее.
Я кивнула и надела шапочку.
Приступим.
С Джереми и правда было довольно комфортно работать. Возможно, потому что он был гораздо старше всех тех лаборантов, что я встречала раньше, возможно, потому что не тупил, не тормозил и не задавал дурацких вопросов. Несколько раз, правда, облажался с центрифугой и одним из растворов, но это мелочи. По крайней мере, у него из рук не валились пробирки, по крайней мере, он не путал катализаторы.
Правда, иногда я все же замирала, застывала на месте, когда он оказывался слишком близко и его запах касался чувствительного носа, когда он наклонялся слишком близко или тянулся к очередной пробирке.
Я наблюдала за ним открыто, не скрываясь ни от себя, ни от него. Оценивала, пытаясь понять, что же все-таки произошло, несмотря на то, что изо всех сил старалась гнать от себя подобные мысли. Но нет-нет и они все-таки проскальзывали. Давали о себе знать, как назойливая муха. А еще я вдруг поняла, что оборотень так и не ответил на вопрос о том, почему именного его выбрал Филипп. Специально так получилось или случайно, решить не могла, но в любом случае с темы он соскочил очень ловко.
