— Что «остальное», Эмили? — волк чуть наклонил голову вперед, будто вслушиваясь, но был на удивление спокоен и сосредоточен.
— Отношения, Марк. Им никто не сказал, что даже в парах волки ссорятся, что даже в парах могут быть проблемы и недопонимание, что над отношениями… Что в любых отношениях надо впахивать, что надо чем-то жертвовать, уметь подстраиваться. А уж когда на тебя поднимает руку твоя пара… Это взрыв солнца в отдельно взятой маленькой галактике. Ведь для них… все заканчивается титрами. После титров только «долго и счастливо». Поэтому зверь сильнее, поэтому он берет верх. Потому что это выбито нам на подкорку, мы просто никогда даже не пытались бороться с ним. Потому что, мать твою, волк же главный, волк же умнее.
— Так они и жертвуют, Эмили. Ты сама себе противоречишь. Эти мальчики и девочки, мы жертвуем счастьем ради щенков. Чем тебе не взрослое поведение? — он как-то очень нехорошо сощурился, но больше не произнес ни слова.
— А зачем? Ради чего? Что бы растить таких же несчастных? Непонимающих? Растерянных? И… Только ответь честно, ты правда думаешь, что щенки — это осознанный, взвешенный выбор большинства? Что в порыве горячки, когда все в лапах зверя, они могут здраво мыслить?
— Нет. Не могут. Но для этого есть стаи, семьи, даже твой совет, по сути, создавался для этого.
— Ага. И что? Хорошо работает? Почему тогда ты чуть не разрушил свою жизнь и жизнь Кристин? Почему же Ленни тогда такая сука? — я приложила палец к губам. — Почему Нэд у нее под каблуком? Почему они несчастны? Ведь они пара, Марк…
— Ты вмешиваешься в…
— Ой, да брось, — я чуть не запустила в Джефферсона чашкой, — если бы все следовали твоей логике, мы бы до сих пор жили в пещерах и охотились на мамонтов. Не понимаю, почему ты против?
— Я не говорил, что против, я просто пытаюсь разобраться. Теперь выкрики фанатиков и заголовки статей звучат хотя бы немного обоснованно. Знаешь, я в колледже читал об одном эксперименте, не помню, чего пытались добиться ученые, но… Они посадили в клетку кроликов, поставили перед ними миски с водой, а к мискам с одной стороны подвели ток. Когда кролики пробовали пить, каждый раз их било током. Через какое-то время они перестали подходить к мискам, Эм. Умерли в итоге от жажды, потому что маленький кроличий мозг не мог сообразить, что к миске можно подойти с другой стороны. Страх оказался сильнее. Сейчас те… защитники прав волков, как эти кролики. Они считают, что центр вмешивается в…
— Хреновое у них обоснование, — вздохнула, делая глоток. Снова повисла тишина. Я смаковала вкус напитка на языке и перебирала в уме фрагменты записей, за которые зацепился мой взгляд и которые стоило бы пересмотреть и проверить. Потому что думать о том, о чем только что рассказала Марку больше не хотелось. Потому что вся эта… эмоциональная рефлексия не для меня. Она для таких как Лан и Крис — для ниптонгов. А мое дело — записи и закономерности. Что-то там есть. Что-то…
Слишком близкие по времени промежутки. Раньше такого не было. Может, это последствия вывода из организма сыворотки? Ведь к этому моменту она должна была почти полностью исч…
— Нам пора, — не дал мне додумать волк, со стуком опуская чашку на стол и поднимаясь на ноги, — нас ждет Артур.
Я кивнула, сбросила с себя халат, закрыла ноут и подхватила с пола сумку, которую любезно собрал Джереми по моей просьбе. Судя по толпе народа у дверей его дома, волк сейчас ближе знакомился со стаей Макклина.
Что ж… Надеюсь, это знакомство он переживет.
А мы с Марком в молчании дошли до его машины, так же молча сели и так же молча выехали из поселения.
Снова Джефферсон заговорил, лишь когда огни домов скрылись из виду, будто боялся, что нас может кто-то подслушать.
— Как далеко вы продвинулись?
— Не очень. Сейчас мы можем облегчать состояние Стеф и Брайана лишь на три часа, даже с учетом повышения дозы. Этого чертовски мало.
— Брайана?
— Это второй оборотень. С ним немного легче, потому что привязка не так сильна, как у невезучей Стеф.
— Так повысьте еще, в чем проблема? — Джефферсон вроде бы смотрел на дорогу, но взгляд оставался немного рассеянным, слишком сосредоточенным на собственных мыслях.
— Нельзя. Сыворотка вызывает привыкание — это раз, а два — слишком большая доза может убить зверя.
— То есть… Эмили, ты понимаешь, что…
Ему не за чем было договаривать, я и без того знала, что именно Марк собирается сказать. Мы работали и в этом направлении тоже. Пока держали этот факт в тайне от совета и других лабораторий центра, в тайне от лаборантов и самих пациентов.
— Я понимаю. Но мы делаем все, чтобы не допустить подобного, чтобы создать вакцину, превысить дозу которой очень сложно. Знаешь, ведь если сожрать килограмм аспирина, тоже можно умереть.
— Ты тоже ее принимаешь? Эту вакцину? — вдруг повернулся волк ко мне, заставив вытаращиться на него, как на снег летом.
— Ты опять за свое, Марк, — вздохнула, отворачивая голову оборотня от себя. — За дорогой следи, пожалуйста.
— Твой запах чудесным образом меняется, так что не делай такое лицо.
— Мой запах тебя совершенно не касается, — ответила спокойно.
— Эмили, — прозвучало очень грозно.
— Я тебя внимательно слушаю.
— Просто ответь, черт возьми, ты принимаешь эту…. Эту вакцину или нет?!
Он явно хотел сказать «дрянь». Хорошо, что не сказал. Я оценила. Правда.
— Нет, Марк, я принимаю другую дрянь, — улыбнулась. Джефферсон зарычал. Очень глухо и почти страшно. Он явно злился: сжал губы в тонкую линию, вцепился в руль так, что побелели костяшки пальцев, утопил педаль газа в полу. И я, пожалуй, даже понимала причину. Марк злился, потому что ничего не мог с этим поделать.
Что ж… Это его проблемы.
Переживет.
Зато к Арту мы добрались за рекордное время.
Колдер выглядел вполне прилично, если сравнивать с тем, что я видела в первый раз. Синяки и круги под глазами стали значительно меньше, он двигался вполне уверенно и быстро, его не шатало и не качало из стороны в сторону, как ветку молодого дерева на ветру. Артур улыбался вполне привычно и отвешивал свои стандартные шуточки.
Его осмотр много времени не занял. Я не лезла в него, просто сняла общие показания: померила температуру и давление, посчитала пульс до и после того, как он отжался несколько раз, взяла еще немного крови.
Нормальной крови, а не той вязкой темной субстанции.
Он преувеличенно наиграно строил из себя обиженного и брошенного волка в заточении и опять просил «покер со шлюхами». Я строила из себя злобную докторшу и делала вид, что не слышу скрытого за этой наигранностью реального состояния волка. И пыталась не раскисать. Арт умел заряжать, даже когда сам чувствовал себя погано, даже когда его задница дымилась, он умел заряжать.
