— Я рад, что ты волновалась обо мне, Эм. И откуда у тебя этот номер?
— Кристин дала мне его. Она сказала, что ты оставил у них вещи, и дала твой номер, — буркнула девчонка. — И ты идиот, Джефферсон, — и снова замолчала.
Я слушал дыхание Бартон, дождь и грозу за окном и гадал, как давно ушел от нее городской говнюк.
— Есть немного, — проговорил вставая. Надо было выкинуть пиво, дойти до душа, надо было все-таки позвонить в стаю. Собрание сегодня с утра прошло не слишком хорошо: стайные решение приняли быстро, но Ленни и Нэд… Отреагировали на него плохо. Что, в общем-то, неудивительно. — Уже поздно, Эм, почему ты еще не спишь?
— Просто кое-что проверяла, не уследила за временем, — прозвучал натянутый ответ. Как-будто Бартон подбирала слова.
— Ты пересматривала те видео, да?
Эм молчала.
— Эмили, это не то, что стоит смотреть на ночь.
И снова в ответ лишь ее дыхание.
Не знаю, о чем она думала и почему молчала. Возможно, слишком устала для того, чтобы о чем-то говорить. Но… мне надо прояснить один момент.
— Я очень хотел поцеловать тебя сегодня там, на кухне. Прижать к себе, стянуть дурацкую футболку. Хотел целовать тебя везде, вдыхать твой запах, слышать твои вдохи и выдохи, возможно, крики.
Дыхание Бартон в трубке стало чаще. Отрывистым, сбившимся.
— Я хотел, чтобы ты впилась в меня когтями и зубами, чтобы расцарапала мне спину, чтобы извивалась и стонала подо мной, чтобы горела и плавилась так же, как и я.
Длинный, очень длинный выдох, очень громкий, скорее всего, сквозь зубы.
— Чтобы нас было слышно даже в моей стае. Я хочу тебя каждый раз, как вижу, и…
Рано, черт возьми, еще рано.
— И, знаешь, я не отдам тебя этому придурку из Эдмонтона.
Какой-то странный возглас донесся из динамика: то ли удивление, до ли недоверие, то ли все вместе.
— Марк…
— Да, Эмили?
— Спокойной ночи, Марк, — она очень старалась говорить холодно, но у нее ни черта не получалось. Я слышал предательскую хрипотцу и легкую дрожь, возможно, дрожь была из-за раздражения, но мне приятнее было думать, что она все же вызвана другой причиной. — До завтра.
— Я буду сегодня в твоих снах, Эм, — пообещал, — Так что не думаю, что ночь будет спокойной, — и прежде, чем Эмили успела сказать еще хоть слово: — До завтра, зануда. Я заеду за тобой, — и сбросил вызов, вертя в руках флэшку Элмера.
Мне придется многое успеть до завтрашнего полудня. Надеюсь, гроза пройдет к утру.
Всем отличного вечера понедельника!
Низкий поклон от автора и Муза за поддержку книги: лайки, комментарии, награды и репосты, они делают мой день!
Глава 10
Эмили Бартон
Я положила телефон на столик в прихожей так, будто держала ядовитую змею, и уставилась в окно, за которым не собиралась стихать гроза.
В голове все еще звучал тихий, обволакивающий голос Марка, очень вкрадчивый, очень… свой, приятный.
Да, черт возьми, мне было приятно слушать все это, мне нравилось, когда он такой: все еще до безумия наглый, настойчивый и в то же время открытый, предельно прямолинейный, внимательный.
Короткий смешок, совсем невеселый, сорвался с губ.
Марк вытирал мне сегодня волосы…
Осторожные, невероятно приятные движения длинных пальцев. До мурашек, до задержанного дыхания, до учащенного сердцебиения. Да чего уж там, мурашки появлялись даже сейчас, просто от воспоминаний.
Ситуация… непонятная….
Я вообще редко понимала Джефферсона, не понимала его и сейчас. Может, просто дать ему наконец, и он отвалит? А я выдохну и сосредоточусь на том, что действительно стоит моего внимания?
Господи, Бартон, ты совсем поехала?
Я тряхнула головой и все-таки заставила себя подняться с дивана и дойти до спальни.
На самом деле непонятным было не только поведение Джефферсона. Поведение лаборанта тоже озадачило сегодня. Как и моя собственная реакция на волка. Мне очень не хотелось думать о том, что произошло во время нашей встречи, но не думать об этом не получалось.
Что если он — моя пара? Что если… волчица выбрала Джереми?
Вот серьезно, только этого дерьма мне и не хватало для полного счастья.
Очень хотелось малодушно списать все на что-нибудь избитое и банальное: стресс, реакция на блокатор, хитромудрая мутация у Джереми или любая другая хрень, но…
Но, твою мать, я в это не верила. Не могла.
Но и то, что мы связаны, я тоже отчего-то не могла принять.
Тьфу!
Я врезала от досады кулаком по кровати и перевернулась на другой бок, невероятным, невозможным усилием отгоняя мысли. Вообще меня всегда удивляла эта особенность: мы вскрываем себе вены, ковыряемся в ранах, сдираем с себя кожу исключительно по вечерам, лежа в кровати и глядя в потолок, вместо того, чтобы просто спать. Подсознание — та еще сука. А поспать мне надо, день завтра обещает быть удивительно отвратительным.
И странно, но в сон я провалилась практически сразу же. В обычный сон, без сновидений, просто долгожданная тишина и темнота.
Утро наступило нежданно — ворвалось в эту блаженную тишину и темноту ором будильника и разбило ее в дребезги, вырвав из горла стон отчаянья и разочарования.
Душ немного помог прийти в себя, мир вокруг не казался таким уж мерзким. Я любила принимать душ по утрам, могла проторчать под струями воды больше часа. Вот и сегодня провела в ванной кучу времени и вышла из кабины с улыбкой на губах.
Но улыбка слетела с лица, стоило только открыть дверь в комнату.
В доме кто-то был.
Дело не в шорохе, не в шуме, даже не в запахе. Просто в ощущении: оно шарахнуло апперкотом, натянуло мышцы и скрутило нервы, заставило вслушиваться до звона.
В комнате никого не было.
Я тихо пересекла спальню, стараясь ничего не задеть, стараясь сделать так, чтобы полотенце не шуршало по телу, чтобы не было слышно звука шагов. Бесконечно медленно повернула ручку, так же бесконечно медленно открыла дверь, считая собственные вдохи и выдохи.
Не было страшно.
Я злилась. Я очень сильно злилась.
Замерла в полутемном коридоре, продолжая вслушиваться в окружающее пространство. И ничего не слыша.
Совершенно ничего: ни дыхания, ни скрипа досок, ни шорохов.
Но в доме кто-то был. Ощущение чужого присутствия, как тонкая пленка, обволокло кожу, проникло в кровь, адреналин ртутью растекся по телу, как цезий без аргона.
Я сделала несколько шагов к гостиной, внимательно оглядела то, что смогла: большую часть дивана, комод, арку, ведущую к кухне, угол телика. По ногам потянуло прохладой. Где-то было открыто окно. Не где-то — на кухне.
