— Кстати, как Брайан?
— Держится, — хмыкнул Дилан. — Хотя и для него выходка Стефани стала тем еще сюрпризом.
— Я скоро вернусь, Лан, обещаю, — вздохнула тяжело.
— Вернешься? — прозвучало… иронично, на самом деле. Дилан знал, чего мне стоило возвращение в стаю, Дилан прекрасно понимал, чего мне стоила встреча с Марком. Но я не собиралась рассказывать ему о том, что случилось этой ночью, я не собиралась говорить ему про Реми, хотя и очень хотелось. Хотелось рассказать хоть кому-то. Но… Дилан вряд ли мне чем-то поможет. Только психанет. А я не хотела заставлять оборотня психовать, в центре и так проблем хватает, чтобы еще прибавлять моих.
— Как это ни странно, да, — кивнула, не знаю зачем, будто сама себя хотела в этом убедить, будто этот кивок мог придать мне уверенности.
— Мне грустно это слышать, Эм. Мне грустно, что у вас ничего не вышло.
Комок встал в горле, подкатил к самому основанию и разбух, как губка, напитавшаяся воды. Дилан был искренен в своем сожалении и сочувствии. Дилан верил в меня и Марка, несмотря на все, что между нами произошло, и от этого было почему-то тошно вдвойне. Очень тошно. Страшно тошно. Настолько, что я отвела руку с телефоном подальше от уха, согнулась, упираясь рукой в колено, и заставила себя продышаться. Если бы не продышалась, разревелась бы. Скорее всего, Лан все понял.
— Мне тоже грустно, Лан. Хуже даже, чем ты можешь себе представить. Хуже, чем было, когда я только появилась в центре, — проговорила, когда поняла, что воздух просто больше не лезет в легкие, что мерзкий комок кислотным сгустком рухнул куда-то в желудок, продирая горло до крови, что не разревусь, даже если Дилан скажет еще что-нибудь в том же духе. — А теперь давай, пожалуйста, закроем эту тему и вернемся к Колдеру. Что тебе удалось найти?
— Немного, на самом деле. Отец твоего парня работал на совет, на центр. Работал несколько лет, занимался генетикой. Но чем именно, не понятно. Все засекречено. Даже у Филиппа нет доступа к этим материалам. Хуже того, я понятия не имею, чем мог заниматься бухгалтер в центре, да еще в лаборатории генетики.
— Мать? — спросила, понимая, какой услышу ответ, чувствуя, как шевелятся волосы на затылке, как натянуты нервы. Почти звенят. Единственное, что никак не складывалось в единую картинку: как они вообще отпустили Колдера. Как совет отпустил его отца и мать.
— Ничего нет. Никаких упоминаний. Кроме, пожалуй…
Лан замолчал, явно пытаясь подобрать слова, а я вслушивалась в воцарившуюся тишину до звона в ушах, до побелевших костяшек, сжимая телефон в руках.
— Ди-лан, — протянула, не сумев сдержать нетерпения.
— Я тут поспрашивал у кого смог так, чтобы не вызвать подозрений: в тот год, когда с отцом твоего парня и им самим случилось это нападение, в центре прошла волна увольнений. Не только генетиков выкинули: иммунологов, вирусологов, нескольких из военки тоже поперли.
— Официальная версия?
— Сокращение из-за недостатка финансирования. Еще через полгода уволили сразу нескольких профессоров, якобы они дискредитировали себя и свои исследования, их программы закрыли, лаборантов распустили.
— М-м-м, — протянула, рассматривая ступеньки под ногами, прослеживая указательным пальцем рисунок дерева на перилах.
— Эмили, в чем замешан твой пацан? — настала очередь Лана вытягивать из меня слова. А я вдруг задумалась… Говорить ли ему? Имею ли я право ему говорить? Доверяю ли я настолько, что могу рассказать о собственных догадках?
— Ты веришь в совет, Дилан? Считаешь ли, что они всегда правы? Если прикажут, сделаешь все, что попросят?
Черт, что ж так дерьмово-то все, а? Я подняла голову к небу, уставилась на плывущие мимо пушистые облака в ожидании ответа оборотня. Он явно не торопился: то ли снова подбирал слова, то ли решал, стоит ли вообще отвечать.
— Нет, — прозвучало короткое и сухое через какое-то время, когда я уже и не надеялась услышать вообще хоть что-то и думала о том, чтобы повесить трубку. — По крайней мере, не полностью. Даже с этими проверками не чисто. Они вроде ищут, вроде всех дергают, но как-то…
— Да?
— Как-то вяло, без результатов. Будто знают, что происходит, будто решают…
— Лан?
— Будто решают, кем можно пожертвовать. Они… Складывается чувство, что они хотят обвинить кого-то из нас. Не нас с тобой конкретно, а кого-то из руководящего состава, из профессоров. Меня почти полностью отстранили.
— Назвали причину? — нахмурилась, закусывая губу. Если Дилана отстранили, то дело и правда пахнет чем-то нехорошим.
— Не моя компетенция, — невесело хмыкнул волк. — Тут все-таки почти международный скандал.
— Твою ж мать, — вздохнула, поднимаясь на ноги. — Ладно, Лан, не бери в голову, выкарабкаемся.
— Ты так и не скажешь мне, что с твоим парнем? — спросил Дилан торопливо, сообразив, что я собираюсь заканчивать разговор.
— Он… — я сглотнула, зажмурилась и все-таки выдохнула, приняв решение. В конце концов, мне нужна его помощь, если все действительно так, как он говорит, — не волк. Точнее, не совсем волк. Или не только волк.
Снова повисла тишина. Гулкая и напряженная. Дилан складывал два и два.
— Бартон… — прошептал охреневший оборотень через какое-то время молчания, когда я уже бралась за ручку входной двери.
— Ага, — пожала плечами, почти меланхолично. С учетом всего происходящего, для меня это уже не новость тысячелетия, вообще не новость. Скрещивание видов… подумаешь… — Забудь то, о чем я тебе сказала, Лан. И уничтожь все записи по анализам Артура, если они у тебя еще остались. Если до них еще не добрался совет.
— Не добрался, — уверенно ответил оборотень, а я выдохнула с облегчением. В конце концов, именно поэтому я и рассказала Лану об особенностях Колдера, так ведь? Чтобы он уничтожил материалы на Артура, а совсем не потому, что мне просто необходимо кому-то рассказать хоть что-то, доверять хоть кому-то. — И не доберется. У меня все на флэшке. О ней даже Филипп не знает.
— Хорошо, — улыбнулась почти радостно. — Спасибо, Лан.
— Береги себя, Эмили, и… от чистого сердца, не торопись возвращаться. Дай своему придурку второй шанс.
Дилан отключился после этих слов, а я уперлась лбом в дверь, по-прежнему стискивая ручку, закрыла глаза. Очень хотелось истерически расхохотаться.
Но вместо этого пришлось брать себя в руки. Слова Лана только подтвердили мои догадки, и я не совсем понимала, как именно к этому относиться.
Скрещивание видов…
Если подумать… Если подумать, то почему бы и нет, в самом деле? В конце концов, оборотни помешаны на парах и связях не только из-за щенков, но и из-за видовой несовместимости. У нас, по сути, всего два варианта: оборотень и человек, и оборотень и оборотень. Но люди… Недолговечны, если сравнивать с любыми иными. Слишком быстро стареют, слишком мало живут, даже волчья кровь для них не панацея. Если я правильно помню, то она способна продлить жизнь человека всего на каких-то пятьдесят лет. Плюс-минус. Удивительно, непростительно, ужасно мало. А после превращения от укуса выживают менее двадцати процентов. Так что… желание совета найти универсальную таблетку вполне себе объяснимо, особенно учитывая факт вырождения самих оборотней как вида. За последние сто сорок или около того лет рождаемость упала почти втрое. В общем, сама идея не вызывала отчуждения или негодования, отвращения, а вот методы…
