Стоп, надо успокаиваться. И сама перепугалась до полусмерти, и Элька стоит, носом хлюпает. А Серебров, кажется, вообще не может сообразить, что надо делать.
— Ну прости, — обнимаю малышку, — прости меня, я заработалась, не слышала. Что ты хочешь? Мультик кончился? Или попить? А хочешь, погуляем полчасика?
Бесполезно. Мои слова пролетают мимо ушей Эли. Она стоит и задрав голову, не отрываясь смотрит на Сергея. А он на нее.
— Привет, — говорит она.
— Эля! К незнакомому человеку нужно обращаться на "вы".
— А он знакомый, — невозмутимо отвечает ребенок. — Он мне кролика купил.
Правда, "р" она все еще не выговаривает, так что получается "клолика". Она, кстати, его с собой повсюду таскает, так что машет в доказательство добытым у Сереброва трофеем.
— Ну, привет, — говорит он. — Как дела?
— Намальна.
Эля теряет к нему всякий интерес и спрашивает уже у меня:
— Я хотела поиглать.
— Во что поиграть, радость моя?
— На пианине.
Хмурюсь. Где я ей найду пианино? Дома у Марины стоит, но не возить же ее к ней. Хотя, почему нет? Рому мне для того и выдали, запрета на посещение дома не было.
Прежде, чем я озвучиваю эту мысль, Сергей говорит:
— Можно. Играй.
— У вас есть пианино?
— Рояль на втором этаже. Большие двустворчатые двери, там вторая гостиная.
— Она еще маленькая, — осторожно напоминаю я. — Я буду за ней следить, но если инструмент дорогой, лучше не стоит. Или…
Меня вдруг осеняет!
— Моя подруга — учитель музыки. Можно ей приходить на часок, чтобы Элина училась играть? Я обещаю, все будет тихо, мы никому не помешаем и ничего не испортим!
К моему удивлению Сергей пожимает плечами.
— Как хотите, мне без разницы. Пусть приходит.
Я не знаю, радоваться тому, что Марина сможет нас навещать и занимать Эльку, или пугаться осуждения подруги, которое наверняка последует. Мне важно ее мнение. Важно, чтобы она не считала меня… не знаю, шлюхой, что ли?
— Сергей Васильевич, — в гостиную из кухни выходит Рита.
— У вас что, у всех, сирена сработала? — бурчу я себе под нос, заливаясь краской в очередной раз.
Серебров слышит мою реплику и смеется. Правда, быстро нам становится не до веселья: Рита бледная и явно нездорова.
— Мне нужен отгул, Сергей Васильевич, давление подскочило, сто восемьдесят на сто, даже обед направить не успела.
— Лежи, — кивает Серебров.
— Я вызову скорую? — предлагаю.
Но Рита отмахивается, мол, бывает. Тогда я отвожу ее в комнату, где экономка пьет лекарства и укладывается спать. Пока возвращаюсь к Эле и Сергею, размышляю, что, возможно, стоит приготовить ужин? Будет ли это нормально?
— К семи будь готова, — говорит Серебров, когда я возвращаюсь.
Эля спокойно играет с кроликом, сидя на диване, а мужчина копается в телефоне. Что ж, он пробыл наедине с моей девочкой десять минут и катастрофы не произошло. Возможно, дьявола на его месте я нарисовала себе сама?
— К чему готова? — не понимаю.
— Рита не приготовит ужин. Поедем в город.
— Не стоит, я ведь могу приготовить, или поужинайте, где вам нравится, а мы с Элей купим творог, мы часто…
Серебров иронично приподнимает бровь, будто напоминая, что спорить с ним — гиблое дело.
— Я же не могу взять ее с собой! — умоляющим голосом взываю к его совести.
— Почему?
Смотрю в темные, холодные глаза. Не понимает? Прикидывается? Я не хочу тащить Элю в его мир, но, кажется, это уже произошло. Даже раньше, чем я думаю, в тот момент, когда я осталась под его зонтом, когда вернулась и поняла, что у племяшки снова температура. Тогда уже пути назад не было.
Мне хочется попросить его не втягивать Элинку, хочется умолять разрешить остаться дома. Но вместо этого, смотря в темные, как штормовое море, глаза, я говорю:
— У вас ведь нет детского кресла.
— Есть, — отрезает Серебров. — В семь.
Меня пугает его голос. За этим коротким "есть" что-то скрывается и я не уверена, что хочу знать, что именно.
Глава одиннадцатая. Камень, ножницы, бумага…
Сосредоточиться на работе не получается. Рита спит, Эля после встречи с Серебровым слишком возбуждена, чтобы тихо сидеть в комнате, племяшка бегает и вертится, грозя не то разнести дом, не то лоб себе. Да и я чувствую, как горят щеки. Даже меряю температуру, но, скорее всего, я просто слишком переволновалась.
Нужно проветриться. Собираю племяшку, и мы снова идем гулять. Погода чудесная, свежо и тепло. Эля прыгает на скакалке, я бреду вдоль забора, к кованым воротам, ведущим к выезду. Мы неспешно осматриваем территорию, наслаждаемся лесом, когда слышим женский возмущенный крик:
— Леша, куда?! Стой немедленно, там машины ездят! Леша! Это не наш дом! Я сейчас по заднице тебе надаю, слышишь?!
К воротам Сереброва с радостным смехом несется мелкий пацан, лет трех-четырех. Он размахивает ярким грузовичком и убегает от миловидной девушки в красивом красном платье. Ей тяжело бежать за ребенком на высокой танкетке, а рядом действительно трасса.
— Никуда не убегай! — строго говорю Элине.
Нажимаю кнопку на воротах и, прежде, чем мальчик Леша устремляется навстречу новым приключениям и машинам, подхватываю его на руки. От удивления ребенок даже не плачет, просто смотрит на меня и морщит нос.
— Туда нельзя, слышал, что мама сказала? Там машины. Опасно.
— Она не мама! — хихикает Леша. — Аня тетя.
Тем временем к нам подходит девушка.
— О, спасибо. Ужас какой-то, а не ребенок. Охранник забыл закрыть ворота, пока я говорила по телефону, этот хулиган уже смылся, представляете? Две минуты! Хорошо хоть к вашему дому рванул, а не на трассу.
Тут она замечает Элю.
— Какая у вас девочка спокойная. Прямо золото.
— Да, — улыбаюсь, возвращая мальчика девушке. — Она послушная, на мое счастье. Если бы убегала… я бы с ума сошла.
— Не получишь мороженое. Я тебе что сказала? Играть на площадке. — Аня строго выговаривает ребенку, и тот виновато опускает голову. — Ты с тетей-то поздоровался? Узнал, как ее зовут?
Тот мотает головой и мигом забывает обо всех выговорах тетки, уже рассматривает меня, Элю и рвется знакомиться с новым ребенком в округе. С явным сомнением Аня отпускает мальчугана и они с Элей заводят свой, детский и одним им понятный, разговор.
— Я Женя. А это Эля. Тоже моя племянница.
