— Что ты хочешь?
— Я? Не знаю… это я должна задавать вам… тебе то есть, такой вопрос.
— Хорошо, — он довольно улыбается, — а что ты можешь предложить?
Краснею. От Сереброва пахнет кофе, приятно и пряно.
— Я ничего не умею.
— Ты думаешь обо мне, когда себя ласкаешь?
— Нет, я…
Губы безумно близко
. — Никогда не пыталась?
— Без тебя не получается.
Я признаюсь в том, что даже мысленно не проговаривала, это был мой секрет, не самый большой, но самый мучительный. Мы целуемся, будто забыв, что находимся не в спальне, за закрытыми дверями, а в гостиной. Но сил отстраниться нет. Я таю под медленными дразнящими прикосновениями ладоней. Упускаю момент, как оказываюсь лежащей на диване, а когда на секунду мысли проясняются, немного пугаюсь и упираюсь ладошками в грудь Сергея.
— Не здесь же!
— Почему? Это мой дом. Если я хочу девушку в гостиной, зачем мне прятаться? Ребенок спит, Риты нет.
— А Костя?
— А Костя меня не интересует.
Мы замираем в странной и волнующей позе. Я лежу, с сомнением взираю снизу вверх на Сереброва. Волосы растрепаны, а губы припухли и ноют в ожидании нового поцелуя. Одна нога закинута на спинку дивана, а вторая почти касается пола. Сергей стоит на коленях, ничуть не смущаясь моего вида. Через расстегнутую наполовину рубашку видно загорелую кожу. Мы молчим, но обоим ясно, что обсуждать больше нечего. Я уж точно не смогу подняться, чтобы дойти до спальни. Я умираю, сгораю от желания того, чтобы он ко мне прикоснулся. А еще хочу прикоснуться сама, но пока не решаюсь, еще тлеют остатки смущения.
— Хорошо, — наконец говорит Серебров, — если так боишься, что нас увидят, к основному блюду перейдем в комнате. Пока закуска.
Он склоняется, чтобы снова накрыть мои губы поцелуем и, пока я борюсь с желанием провести ладонью по его животу, вдруг медленно входит в меня, отчего я выгибаюсь и не сдерживаю стон. Проникновение такое неожиданное и уверенное, что я даже не успеваю привыкнуть к ощущению его члена в себе. Меня захлестывает волной, я чувствую, как все возбуждение сплелось в тугой комок нервов внизу живота. Чтобы хоть как-то держаться, не потерять единственный ориентир в совершенно новых чувствах, обнимаю мужчину за шею и закрываю глаза. Ощущения становятся во стократ ярче. Мощные, глубокие и резкие толчки оставляют меня без дыхания. Пряжка ремня, небрежно отброшенного в сторону, ледяным металлом касается горящей огнем кожи.
Я не принадлежу себе, целиком и полностью сейчас я — собственность этого мужчины, который просто берет то, что ему предложили, не думая ни о нежности, ни о ласках. Мне казалось, секс — это в первую очередь эфемерные эмоции. Бабочки в животе, дрожь в коленях, приятное щекочущее удовольствие или сладкий, немного болезненный, спазм. Но я остро, каждой клеточкой, чувствую все.
Губы на своих губах, руку на бедре, мягкую прохладную обивку дивана под коленом, проникновение, движения, касания клитора, от которых тело словно пронзают разряды тока. Я могу отвечать на поцелуй, могу прижиматься крепче или вцепляться ногтями в его шею, могу сжимать мышцы внизу и ловить срывающиеся с губ хриплые стоны. Это очень реально, реальнее ощущений просто не существует.
Мне кажется, пытка никогда не кончится, но хватает нескольких секунд, во время которых Сергей совсем чуть-чуть помогает мне рукой. Я закусываю губу, чтобы не вскрикнуть, замираю и ловлю волны удовольствия. Не только своего. Мне тяжело, когда Серебров на несколько секунд всем весом вдавливает меня в диван, но он тут же перекатывается так, чтобы уложить меня сверху. И долго задумчиво перебирает мои растрепавшиеся кудри.
— Надо поужинать. А потом у меня на тебя, Кисточка, большие планы.
У меня почти нет сил двигаться, а мягкие поглаживающие голову движения еще больше расслабляют. Ужин волнует меньше всего, а вот дальнейшие планы — да. Кажется, я уже не способна на какую-либо активность.
— Хочу провести с тобой день, — вдруг говорит Серебров. — Заселиться в отель, утром позавтракать в постели, вечером сходить в СПА или сауну. Ты можешь оставить ребенка с подругой? Она придет посидеть с ней?
— Придет. Только они с Костей повздорили и не уверена, что к нашему возвращению от дома что-то останется.
— Повздорили? На тему?
— Слишком громко играла на рояле…
— Это мой рояль.
— Ну да, я тоже так сказала и обещала поговорить с тобой, но забыла.
— Ну вот, сейчас говоришь.
— Угу, — вздыхаю, — и что делать? Эля любит, когда Марина приходит. Если она не сможет, будет обидно. Но у них, кажется, прямо таки ненависть.
— А ты не думала, что наоборот? — вдруг спрашивает Сергей.
Смысл вопроса доходит не сразу, а когда все же доходит, я удивленно приподнимаю голову.
— Костя ненавидит свое увечье, — пожимает плечами Сергей. — И рычит, увидев потенциально привлекательную девушку, которая ему нравится. Потому что бесит, потому что обидно. Что она видит его таким. Непросто из плейбоя с деньгами превратиться в инвалида.
— Почему он не сделает протез? — спрашиваю.
— Спроси сама. Никто не может его уговорить даже пройти обследование. Я думал, может, у тебя получится. Отдать тебя ему…
— Почему не отдал?
— Потому что сволочь.
Я смеюсь, потягиваюсь, с наслаждением разминая позвоночник.
— Ты не сволочь. По крайней мере не с братом.
— Добрая Кисточка. Так что, хочешь со мной в отель?
— Наверное, хочу. Я не привыкла к таким развлечениям, поэтому не понимаю своего счастья.
— Придется показать. А к чему ты привыкла? Давай придумаем развлечение из твоего мира. Вдруг мне интересно?
Я долго размышляю о том, чего бы мне хотелось. Удивительно, но я очень давно не выбиралась куда-то без Эли, с целью развлечься, а не развлечь племяшку. Прошлая жизнь, та, что была до смерти родителей, вспоминалась смутно, словно была далеким, но ярким, сном. Какой я была?
— Хочу в театр, — наконец говорю.
— В театр? — Серебров будто не верит услышанному. — Прямо вот в театр? В такое место с красными шторами и неудобными креслами?
С каждым его словом мне все больше и больше хочется увидеть Сергея в таких декорациях.
— Да. В театр, на какой-нибудь спектакль.
— Кисточка, я ничего в этом не понимаю.
— Мы выберем простую постановку. Комедию или водевиль.
— Ты хоть представляешь, как я там буду смотреться?
— А я на вашем корпоративе?
— Ты молода и очаровательна.
— Я не напрашивалась.
— Хорошо. Значит, в субботу оставляешь ребенка с подружкой, идем на вечеринку, потом заселяемся в отель, трахаемся до потери сознания, утром спускаемся в сауну, потом обедаем и возвращаемся в мерзкие будни. Через неделю идем в твой театр. Норм план?
