Катарина сглотнула и выдохнула. Его слова обожгли, заставили потерять голову. Она подалась бедрами вперед, желая одного — чтобы он ускорился.
— Я хочу быстрее… — тихо проговорила она.
— Я не слышу тебя, — казалось, голос Хранителя был совсем холодным.
— Быстрее, — выкрикнула она. — Я хочу быстрее.
И в тот момент, словно мир перевернулся. Андреа ускорил толчки, резко вбиваясь в тело Катарины. А она обвила его торс ногами, впиваясь ногтями в спину, раздирая в кровь, заставляя грозно рычать.
Одним рывком он оказался на спине, а Катарина наверху. Быстро и резко двигаясь, она чувствовала, как ее его пальцы перебирают ее соски, сжимая до боли. Осознание жесткой близости захлестывало. Уже не стесняясь, Катарина стонала и взвизгивала. В животе приятно ныло.
Ведьма в ее голове ожила. И эта ведьма слезла с горячего члена Хранителя и прижалась к нему губами. Он рвано дышал, понимая, что предначертанное теперь непременно осуществится — назад пути нет, да и не было…
Он больше не думал, больше не знал. Ожившая ведьма медленно впускала его горячую плоть в свой рот. Обеими руками он сжал скользкие простыни. Что она делала?.. Надо было ее остановить…
Собрав остатки сил, он приподнялся на локтях. Она тоже оторвалась, но уже опаляла его губы своим жарким поцелуем. Резко, стремительно.
— Встань на колени, — прохрипел Хранитель.
— Но… — она хотела что-то сказать.
— Встань, — повторил он.
Ее бедра были само совершенство, и даже в темноте Андреа не смог сдержать приглушенный стон, любуясь увиденными формами. Положил руку, чтобы насладиться бархатом ее кожи. Слегка сжал. Он знал ее, казалось, уже тысячу лет. И ждал. Ждал, чтобы так недолго побыть вместе…
Наверняка ее волосы теперь уже совсем стали рыжими. Она стояла перед ним на коленях, глубоко прогнувшись в спине. И ждала.
Пальцем прошелся по ее промежности, отдельно остановившись на огнем горящей плоти. Припал к ней губами, проник внутрь языком, ощутив этот вкус своей женщины. Она принадлежала только ему, несмотря на то, что когда-то была замужем. Эта грустная ошибка заставила его вздохнуть. Он не нашел ее вовремя, потому и не уберег.
Его язык нащупал маленький пульсирующий шарик. Казалось, он бился о кончик его языка. Проведя по нему круговыми движениями, снова угодил языком в горячую пропасть. Вкусную. Немного вяжущую, словно ягоды черемухи.
Катарина только глубоко дышала, стараясь не шевелиться. Оторвавшись от ее плоти, Андреа вошел в нее до упора. Она застонала, призывно заерзав. Этот момент просто свел Хранителя с ума. Раздвинув ее упругие ягодицы, он начал резко вбиваться в нее, совершенно потеряв голову. Она кричала, словно хотела убежать. Но он знал, что ей хорошо, сладко, горячо. Чувствовал, как она сжимает его, подрагивая. Как сладкие волны разливаются по ее телу, вознося ее на вершину удовольствия. А он страстно рычал, грубо удерживая. И когда, на пике помутнения рассудка, горячая струя его желания выплеснулась в ее лоно, только тогда Андрей ослабил хватку. Обмяк, обнял ее за талию, поднимая. Начал покрывать ее шею, спину и плечи благодарными поцелуями. Ласково сжимал упругую грудь. Немного боясь посмотреть Катарине в лицо.
— Тебе понравилось? — неожиданно спросила ее ведьма. Конечно, Катарина ни за чтобы так ни спросила. Теперь ее мысли для него закрылись. Она взяла над ним верх, эта случайная девица, забредшая в его лес. Его женщина, предназначенная ему Судьбой.
— Ты сводишь меня с ума…
Его руки ласкали ее, и только что снятое напряжение начинало снова нарастать. Он должен отпустить ее. Но он не может. Не хочет. Не согласен.
— Наверное, я слишком развратна…
Катарина снова взяла верх.
— Будь такой всегда, — попросил Хранитель.
— То есть до завтра? — сглотнув, тихо спросила она.
Врать не было смысла. Она все знала. Он не ответил. Опустил руку на рыжий треугольник между стройных ног. Отыскал маленькую горошину. Ведьма слегка расставила ноги, повинуясь. Задышала, будто воздуха не хватало. Второй ладонью он спустился чуть ниже пупка, прижал. Потер окаменевшую горошину…
Она кричала. Не сдерживаясь. Громко. Страстно. Не задумываясь, кто ее слышит, и что может подумать сэр Карибальди. Не могла иначе. С криком выходили наружу все ее обиды и отчаяние, все несбывшиеся надежды и страхи — все то, что так мешало ей жить.
Теперь она знала, как может быть сладко от любви, как легко от случившейся близости, как спокойно после слияния душ. Она чувствовала, что ее душа и душа Хранителя теперь одно целое. Катарина положила голову ему на грудь и удовлетворенно закрыла глаза. Будь, что будет. Теперь ей все равно. Очень хотелось спать…
Мимо прошел медведь. Весь прозрачный. Через него, словно через окно, она видела, как раскачиваются деревья в темном лесу, плещутся в лесном озере рыбы, как солнце медленно скрывается за становящимися темными зелеными макушками сосен. Зверь остановился и принюхался. Девушка протянулся к нему руку. Его шерсть была мягкой на ощупь. И если бы Катарина закрыла глаза, то непременно увидела бы обычного бурого медведя. Но он был прозрачным.
Ярко зеленую чащу пронизывал тоннель — тропинка, ведущая вглубь. Голоса птиц и журчание реки успокаивали. Но внимательно вслушавшись, девушка явственно услышала повторяющееся слово "смерть". Встряхнула головой, пытаясь прогнать наваждение.
Зачем же она здесь оказалась? Ах, да. Дедушка просил зайти. Сказал что-то про книгу.
В легкое и невесомое тело девушки проникла тревога. Дыхание перехватило. Отчего?.. Дедушки давно нет. Он умер. А сама Катарина — узница замка. И скоро тоже должна умереть.
Тогда что происходит сейчас? Сон. Как странно понимать, что спишь. И еще странно сознавать, что происходящее зачем-то нужно.
Босые ноги сами вели по тропинке. Краем глаза девушка видела, как прячется в ветвях белка, любопытно рассматривает ее, отложив драгоценный орех. Как лиса укрывается в высокой траве, лапой придавив серую мышь, не смеющую пискнуть. Как семья ежей, выбравшись на прогулку, отложила из-за внезапно появившейся Катарины свой поход к берегу речки. Она прошла мимо, и лесная жизнь возобновилась, приободрилась.
Через некоторое время пути тропинка превратилась в развилку. На дереве посередине висела деревянная стрелка указателя с надписью: "К дедушке". Как все логично и понятно в этом сне, подумалось Катарине. Красиво и спокойно.
Лесной тоннель начал постепенно сужаться, и темнота все больше накрывала тропинку. Но вскоре Катарина увидела дедушку. Он стоял рядом с раскачивающейся на цепях книгой. Одет был в голубоватую пижаму, на ногах пушистые тапочки с помпонами, на голове колпак с летающей на крылышках кисточкой. Дедушка улыбался и стоял с раскинутыми в сторону руками, чтобы обнять единственную внучку. Над книгой летали маленькие белые мышки с красочными крылышками, как у экзотических бабочек. В крошечных лапках они держали большие гусиные перья. Чернильные капельки зависли в воздухе, и мышки периодически тыкались в них кончиками гусиных перьев, а потом аккуратным почерком выводили витиеватые буквы.
