— Да-да. Через четверть часа я спущусь. Помощь мне не нужна… И… непременно прогуляйся с поваром вечером. Тебе понравится.
Удивленная ее словами Рамилия стояла и боялась пошевелиться. Откуда она знала про четверть часа? Хозяин сказал ей это очень тихо, и рядом никого в тот момент не было. А про разрешение прогуляться с Гасаном и вовсе подумать боялась.
— Ты свободна, Рамилия, — проговорила Катарина, все также стоящая спиной к служанке и лицом к зеркалу. Она была одета в ярко-красное пышное платье с россыпью мелких роз. И, наверное, столь тугое затягивание корсета ей помогал сделать кто-то еще. Но кто?
Медленно развернувшись, на ватных ногах служанка поплелась к двери. В тот момент ей просто показалось, что она спит и не может проснуться. Странное предложение шеф-повара, который постоянно только и делал, что ругал ее за неверные движения. Нелепые объятья хозяина. И слова мисс Катарины. И ее собственное желание ускорить вечер, чтобы поскорее очутиться в опасной близости с мужчиной в беседке у пруда, в темноте… Все было слишком нереально…
Оставшаяся одна Катарина предалась мыслям о своем превращении. С одной стороны, это было жутко. Но с другой, сладко. Страх за будущее испарился, уступив место уверенности и озорству.
Ровно на пять минут раньше она спустится, чтобы сообщить Андреа о том, что надежда есть. Или потянуть до ужина с Братством? Веселые искорки плясали в ее глазах. Катарина широко улыбалась себе в зеркало, все еще не до конца веря в прочитанное.
"Обмани" — вдруг услышала она хриплый голос в своей голове и посмотрела на окно. Сквозь решетку на нее смотрела зубастая морда горгульи, в глазах горел сапфировый огонь.
— Что? — переспросила Катарина, откуда-то точно зная, что мысленный посыл принадлежал чудовищу за окном.
"Говори мыслями, — огрызнулась в голове Катарины морда. — Если Тьма тебя услышит, она не прилетит во время обряда. Тебе нужно обмануть ее. Грусти по-прежнему. И готовься умереть, будто так и в самом деле должно быть. Злись и мечтай ей отдаться. Обещай Тьме свою силу, когда она об этом попросит. А мы спасем тебя в нужный момент, будь уверена".
"Значит, я все правильно поняла, — напрягла мысли Катарина, — мне не нужно умирать…"
"Думай потише, ведьма, — хрипло огрызнулась зубастая пасть. — И в мыслях есть бреши. Не говори Хранителю. Придет время, узнает сам".
И в одну секунду горгулья взметнулась и устремилась к самой высокой башне. Там, заняв выжидательную позу, устремила свой взгляд в сторону центральных ворот.
Катарина бессильно упала на кровать, уставившись в нависающий бархат балдахина. Нужно было запретить себе думать. Отогнать прочь все добрые мысли, и в самом деле впустить в сердце тоску и обиду. Чтобы поверили…
Сэр Карибальди поднялся и уверенным шагом последовал к входной двери, одновременно услышав, как по многочисленным ступенькам спускается его ведьма. Он знал, что через секунду слуга откроет, услышав требовательный стук. Он знал, что она последует за ним и встанет от него по левую руку. Любимая ведьма, которую он должен принести в жертву…
Он не повернул головы, чтобы поприветствовать ее, одарить мимолетным теплым взглядом, легким поцелуем руки. Все также холоден, как и прежде, до этой сладкой и полной огня ночи. Именно так диктовали ему правила проведения обряда. Как хотелось бы ему в тот момент знать, что творится в ее голове, как реагирует ее тело, прочесть мысли. Но его дар читать мысли людей не распространяется на ведьм. А она теперь ведьма. Хранитель помог ей стать таковою в одну ночь. Всего лишь очередной ритуал. Но сэр Андреа так не считал. Вопреки всем установленным правилам.
Катарина приблизилась и нежно коснулась его руки.
— Добрый день… — прошептала она как можно более незаметно.
— Добрый, мисс, — не поворачивая головы, холодно ответил Хранитель, всеми силами стараясь замедлить процессы организма, связанные с реакцией на ее прикосновение.
В дверь постучали. Слуга учтиво поклонился хозяину и открыл обе двери.
И в фойе быстрым шагом вошли двенадцать высоких мужчин с плащах и накинутых на голову широких капюшонах. Каждый держал за руку девицу. Глядя на них, Катарина обомлела. Прочитанный на древнем языке сюжет никак не походил на чувства, испытываемые ею в тот момент. Она видела и не понимала происходящее. Неконтролируемо в ее голову поступали чужие девичьи мысли о свадьбе, первой брачной ночи и удовольствиях, последующих за церемонией. Дыхание ведьмы перехватило, и она непременно лишилась бы чувств, если бы не приветствие, словно отрезвившее ее сознание.
— Приветствуем тебя, Хранитель, — произнес тот, который по всем признакам был верховным в Братстве.
Сэр Карибальди, приложив ладонь к груди, низко поклонился. То же повторили и все мужчины, отвечая на его поклон. Девушки в тот момент любопытно оглядывались, рассматривая стены замка.
— И я приветствую вас, мои братья, — произнес Андреа. — И хочу представить мою хозяйку замка… — он откашлялся. — Мисс Катарина Кабье.
И двенадцать пар мужских глаз устремились на Катарину, обжигая и, будто прощупывая ее снаружи и изнутри.
— Это… она… — утвердительно произнес верховный и перевел удивленный взгляд на Хранителя.
— Да, Романо, — коротко ответил хозяин замка.
— Матушка передавала тебе поклон и приглашала посетить ее, — справившись с удивлением, сказал верховный.
— Непременно, — ответил Андреа. — Но, видимо, не раньше весны.
Выпустив руку девушки, Романо сделал шаг навстречу Хранителю и обнял его, похлопывая дружески по спине.
— Давненько брат, — усмехнулся Романо.
— Я тоже рад вас всех видеть, — тепло отозвался хозяин замка, принимая поочередно в объятья каждого вошедшего. — Девушек в подземелье, по разным клеткам, — произнес он после приветствий.
Романо мотнул головой в знак согласия, осторожно покосившись на свою спутницу.
— Что? — послышался возмущенный возглас одной из девиц. — Какие клетки?
Но всех их уже тащили по лестнице вниз. Двенадцать сильных мужей. Молча. Грубо.
— Зачем это? — испуганно спросила Катарина, одергивая за рукав Андреа.
— Так надо, — отозвался он. — Если бы можно было поступить иначе, поверь, я так бы и поступил, — произнес немного раздраженно, но по-прежнему холодно.
Где-то под ногами Катарины послышался визг и крики девушек.
— Но ведь слуги услышат, — она вопросительно посмотрела на Хранителя.
— Нет. Не услышат. Я позаботился.
— Сколько им там сидеть? — мысли Катарины путались, и она не знала, как поступить. Казалось бы, за столь непристойные фантазии и некоторые действия, отпечатавшиеся в их памяти, как смутные видения, стоило бы устроить им хорошее наказание. Но… их мысли зачем-то растились и поощрялись.
— До завтрашнего вечера.
