145
Как же, наверное, должен быть несчастен этот человек, если его интересуют только деньги, лошади и… я.
146
Низкорослые мужчины суетятся. Их кривые ноги обуты в высокие сапоги. Они облачены в атласные рубашки неоновых цветов, похожие на наряды женщин, собирающихся на ночную дискотеку. Видны рубашки в горошек, в разноцветную клетку или полосатые. Головы мужчин покрыты округлыми шлемами с козырьком, совершенно не гармонирующими с их одеждой. Рядом с ними лошади нервно выпускают из влажных ноздрей облачка пара.
Звук телевизора включен практически на максимальную мощность. Взволнованный комментатор говорит о вещах, которые Кассандра не понимает, употребляет слова, смысл которых ей не ясен. Он рассказывает о жокейских куртках, о рейтузах, о ставках «десять к одному», о боксах, о тренерах.
Как можно тратить на это время: на животных, запрограммированных на бег по кругу, и на людей, орущих с трибун? Животные созданы для того, чтобы жить на воле, любить, воспитывать детенышей, резвиться в прериях, а не бегать, развлекая представителей другого вида.
Поменяем их местами. Что случилось бы, если бы Филиппу Пападакису предложили играть роль скаковой лошади на потеху другим животным?
Черт, представляю себе лошадей в сюртуках и цилиндрах, посещающих человеческие бега. Люди с напряженными взглядами, с номерами на спинах, выдувая пар из ноздрей, приплясывают в стойлах. А лошади разговаривают:
— Ты на какого человека ставишь?
— О, Пападакис будет в первой тройке, — отвечает другая лошадь. — На вид он в отличной форме, и тренер уверяет, что лодыжка у него зажила.
— Кроме того, он родился от женщины Марии и знаменитого мужчины-производителя Жоржа Пападакиса.
— А если он даст себя обойти, как в прошлый раз? Его тогда на прямой обогнала семнадцатилетняя девчонка.
— Тем хуже для него, его постигнет судьба всех людей, проигравших скачки: пуля в голову — и на человекобойню.
— Мне лично их мясо не нравится, моей дочке, кстати, тоже. Когда я предлагаю ей человечину, ее просто тошнит.
— Ну, не знаю, говорят, что человеческое мясо нежирное, богато железом и очень полезно для молодых спортсменов.
Кассандра улыбается, очень довольная тем, что ее развитое воображение рисует ей столь экзотические картины.
Филипп…
«Тот, кто любит лошадей».
И тот, кто мог бы, в свою очередь, быть любим лошадьми.
Остается определить понятие любви.
Как называлась бы лошадь — любительница человеческих скачек?
Филантроп.
От греческих слов «фило» — «любить» и «антропос» — «люди».
Кассандра смотрит на экран и видит стоящих у стартового барьера, готовых броситься вперед лошадей. Раздается выстрел, они скачут. Лошадей стегают хлыстом, чтобы они бежали быстрей. Согнувшиеся в седлах, привставшие в стременах жокеи то и дело натягивают поводья.
Девушка думает, что точно сойдет с ума, если будет наблюдать это зрелище с утра до ночи в течение недели.
Она вспоминает книгу Стефана Цвейга «Шахматист», рассказывающую о человеке, запертом в комнате и лишенном какой бы то ни было пищи для мозга. Этот человек избежал безумия, заинтересовавшись шахматами, в которые до этого даже не умел играть.
Сосредоточиться на скачках? Нет. Надо заставить работать мозг при помощи чего-то более возбуждающего. Я должна думать не о бегах, а о чем-то, что будет постоянно питать мой разум.
Мое прошлое.
Я должна вспомнить свое прошлое.
Кассандра рвет простыню и затыкает уши кусочками ткани. Поворачивается спиной к экрану. Закрывает глаза.
Теперь надо заняться не пробуждением пяти чувств, а их усыплением.
Она прекращает доступ звука в уши, представляя, как выключает свой слуховой нерв.
Точно так же, словно гася электричество, она отключает свой оптический нерв и перестает получать изображение.
Она больше не ощущает запахов, не чувствует вкуса, не осязает.
Она наконец приходит на свидание с самой собой.
Девушка понимает, что раньше она встречалась с Кассандрой из сновидений, в которых были и террористы, и суд будущих поколений, и ее страхи, и ее желания, но не она сама.
Вот в чем истинная сила человека: в его внутреннем мире, благодаря которому он всегда беспрепятственно может общаться с самим собой. Молодые не выносят тишины и бездействия потому, что их не научили культивировать свой внутренний мир. Им нечего себе сказать тогда, когда они остаются в одиночестве. Но я умею с собой разговаривать.
В последнем сне я видела своих предков. Всех. Они должны мне помочь. Сейчас.
И, подгоняемая желанием не сойти с ума, девушка вспоминает лица своих предков. Своих родителей. Своих бабушек и дедушек. Своих прабабушек и прадедушек. Она поворачивает вспять время, двигаясь к своим истокам.
Она ныряет в прошлое. Она не торопится. Она может вернуться далеко назад. Она видит доисторических людей, приматов, ящериц, водоросли и одноклеточные организмы.
Я произошла и от бактерий тоже. Они ведь являются видом живых существ, которые царили на Земле дольше всех. Значит, они мои самые многочисленные предки.
Кассандра продолжает погружаться в глубь времен. До того, как стать бактерией, она являлась химической смесью первичного бульона. Она была паром, она была лужей, она была молекулой, она была углеродом.
А еще раньше она была водородным облаком.
А еще раньше она была светом.
Она была Большим взрывом. Она была чистой энергией.
Вернувшись к первоначальному источнику, она снова становится всем и отныне не знает границ.
Как младенцы до девяти месяцев. Просто живые сущности, не стесненные никакими пределами.
Затем, вспомнив всех своих предков, Кассандра хочет вернуться, повторяя свой кармический путь в обратном направлении.
Моя вторая семья.
Большой взрыв, звезда, бактерия, рыба, ящерица.
Неожиданно в ее памяти всплывает одна из ее предыдущих жизней в теле млекопитающего. Она была лисом! Вот почему ее связывали такие необычные отношения с Инь Яном и вот почему она так страдала после того, как его распяли.
Она вспоминает, как изгибался во время бега ее гибкий, словно лиана, позвоночник. Она вспоминает, как она мчалась по лугу и влажная от росы трава хлестала ее по носу.
Она вспоминает зимнюю спячку всей семьи в норе, пушистые хвосты детенышей, переплетавшиеся с хвостами родителей.
