Открывая стеклянный колпак, я практически не дышала. Руки в перчатках вспотели и между пальцами потекли струйки пота.
Аккуратно просунув ладони под книгу, подняла ее, переложила в заранее приготовленный контейнер и огляделась по сторонам. Половина дела сделано. Осталось самое малое — вынести книгу из библиотеки и уехать из города, как можно скорее.
Пропажу экземпляра обнаружат не ранее чем завтрашним утром, а к этому времени меня и след простынет. Есть одно место, где можно скрыться и найти уж точно никто не сможет.
Закрыв входную дверь, как и просила директриса, по всем правилам безопасности, я бросила на старое здание прощальный взгляд и двинулась к пешеходному переходу.
Сегодня улицы маленького городка были как никогда пустынны. И это не удивительно. Жара стояла такая, что казалось, солнце наглым образом ложилось вам на голову и горячим блином обжигало кожу. Если люди не на работе то, скорее всего либо прятались в глухих коробках квартир, либо плескались на городском озере.
Вытерла со лба пот и остановилась.
— Привет.
Прямо перед пешеходным переходом, нагло таращась, сидела черная кошка. Суеверия я считала не чем иным, как плодом больной человеческой фантазии, поэтому, даже не обратив внимания на угольный окрас животного, двинулась дальше. Но, стоило сделать шаг в сторону, как кошка неожиданно изогнулась дугой и злобно зашипела. Поведение пушистой меня не только удивило, но и разозлило. Я любила животных, и они мне отвечали тем же. А тут.
— Тоже мне цаца, — бросила на кошку неодобрительный взгляд и, обойдя ее, перешла через дорогу.
Сборы не заняли много времени. Уложив вещи в чемодан, я написала записку для хозяйки и положила на стол рядом с конвертом, в котором оставила оплату за квартиру. Затем вернулась в комнату, достала из пакета контейнер с древней рукописью и крепко прижала к груди.
Неужели я на самом деле сделала это? Манускрипт, в существование которого не верило большинство историков, у меня в руках и…
— Что за…
Во рту вдруг пересохло, а в глазах все поплыло. Прижимая одной рукой контейнер, вторую приложила к шее и закашлялась. Сознание неумолимо тонуло в вязком тумане. Он застилал не только глаза, воруя зрение, но и всякое понимание происходящего.
В ушах зазвенело. Поддаваясь, мозг окончательно отключился и все вокруг погасло.
* * *
— И долго нам ждать? — то распуская, то съеживая хохолок, Тотум ходил взад вперед, что ужасно раздражало Харона.
— Откуда мне знать.
— Может Лука вовсе не собирался делать то, что должен, — животное остановилось, и вопросительно развело крылья в стороны.
— Конечно. Был хоть один случай, когда он просто так вился около смертного?
— Нет, — обиженно ответил пернатый.
— Ну вот. Тогда ждем.
Харону и самому уже порядком надоело дежурить у врат. Отвык он от работы перевозчиком и если бы не весомая причина никогда бы не вернулся.
Тяжелый длинный плащ, больше похожий на лохмотья, сковывал движения, а кожа на голове, от постоянного нахождения под широким, скрывающим лицо, капюшоном, дико зудела.
Появление Харона действующий перевозчик воспринял крайне эмоционально. Он явно не ожидал увидеть здесь "изгнанного". Старик выскочил из лодки словно молодец, и бросился наутек. Пришлось догнать и запереть в пещере "ожидания".
Никто не должен узнать о том, что Харон вернулся к вратам. Это временно. Как только встретит ту, что увидел возле бездны его и след простынет. Только здесь и кроется интрига. Похоже, ждал ее не только он.
За три дня, что провел здесь демон, пришлось заново обустроить некогда "тайное" пристанище. Если честно, мужчина думал, что оно кануло в небытие. Возле врат ему больше не было места, да и появляться здесь он права не имел.
Однако его бывшее логово не только сохранилось, но видимо даже никем не было обнаружено. Значит покров, который приготовила наяда, все еще работал.
Демон понимал: пока он не узнает, кому и для чего понадобилась смертная, продумать план дальнейших действий не сможет.
Поглощающая тишина, периодически разрываемая тихими стонами и молебными песнями, не упокоенных душ, что, не найдя пристанища не на этом не на том берегу, скитались над водами реки небытия угнетало даже Харона. О Тоте и говорить было нечего. Иногда он вел себя более чем странно. И это было всего лишь влиянием места.
Оно заставляло задумываться о прошлом. Анализировать поступки, прокручивать их в памяти и… снова и снова чувствовать все то, что Харон тысячу лет пытался забыть. Он не хотел возвращаться в то время, когда внутренний зверь ожил, а сущность кипела, и воспламенялось жгучим огнем, при одном только взгляде на "нее".
Он любил, но и погубил. Понимать это было больно и, только поэтому, за столько лет мужчина не смог принять свою вину. Он не мог простить себя, но вернуть все, чтобы исправить, тоже не мог.
— Кажется, я начинаю сходить с ума, — жалобно завопил Тот. Его голова судорожно дергалась, а хохолок распушился так, что походил на взбитый пух. — Это место меня уничтожит. Оно проникает в мои маленькие мозги и овладевает сознанием. Кажется… мне скоро конец.
— Не преувеличивай, — отмахнулся Харон, всматриваясь в проступающую через врата мглу. — Мертвецом тебе быть не светит.
— Почему это? — Тот открыл один глаз и, приподняв голову, посмотрел на друга.
— Ты итак дохляк, — рассмеялся мужчина. — Забыл, кто тебя породил?
— Надо же, — животное открыло второй глаз и быстро село. — Забыл. Это еще одно доказательство того, что мне нельзя здесь находиться. Это плохо сказывается на моей психике.
— Тише, — Харон насторожился, прислушиваясь к раздавшемуся неподалеку шороху, быстро набросил на голову капюшон, запрыгнул в лодку и схватил длинный посох. — Прячься, — пригрозил он, насупившемуся Тоту, и приготовился к встрече.
ГЛАВА 2
Очнулась я так же резко, как и отключилась. Чувствовала себя, как и до неожиданного обморока, в том смысле, что руки, ноги на месте, голова не болит, и манускрипт прижат к груди, только контейнер, в котором он находился, куда-то пропал. Единственное, что смущало, это беспроглядная темнота, затхлый воздух и вместо пола, сухая, но словно металл, ледяная земля.
Поднявшись на ноги, огляделась и нашла единственный ориентир — слабый, мутный свет, где-то вдалеке. На него и пошла, делая осторожные шаги.
Ни о чем плохом думать не хотелось. Мало ли, что могло произойти. Но на вопрос самой себе, как я могла оказаться в таком странном месте, не было ни единой, даже самой крохотной, догадки.
Двигаясь на свет, и толи от того, что приближалась к нему, и маленькое пятно становилось ярче, толи зрение привыкло к темноте, я увидела очертания некоего прохода. Похожего на вход в пещеру, но как оказалось, это был выход.
