— Та блондинка? Она? Та самая? — тут же потребовала ответа девушка.
— Да, ее зовут Фиона, — ответил Гриффин. — Она…
— Ох, Гриф, твоя тактичность не нужна здесь, — искривил губы Саладин. — Все нужно делать самому. Эль, Фиона — самая отвратительная и ядовитая стерва, которую я знаю. Среди раннаров, по крайней мере.
— Ты забыл про Этелин, — напомнил Гриффин.
— Эта дамочка не считается, — тряхнул челкой раннар. — Этелин бежала, и ее никто не видел уже очень много лет. И теперь Фиона стала первой в списке тех, кого бы я лично отправил в небытие.
— А кто такая Этелин? И почему вы ее не любите? — спросила девушка, не упуская шанса узнать что-то новое.
— Не любим — неверное выражение, — поправил ее Гриффин. — Этелин…
— Этелин заслуженно снискала себе дурную славу среди раннаров. Я не знаю другую нашу женщину, которую так бы боялись и ненавидели, — презрительно фыркнул Саладин. — Хотя некоторые, возможно, признаются, что восхищались ею… Не удивлюсь, если она как-то воздействовала на остальных. Но… истину в тени не спрячешь.
— Она в прошлом сделала немало зла раннарам, устроила целую охоту на своих же, желая заполучить побольше силы и стать непобедимой, — коротко пояснил Гриф, видя, что Саладин углубился в витиеватые размышления. — Поначалу она прикрывалась маской доброй и безобидной раннары. Но после никакая маска не смогла сгладить то, что все чувствовали в присутствии Этелин. Этелин бежала, скрылась где-то. Уже несколько веков никто ее не видел.
— Но с Фионой все иначе, — сказал Саладин. — Привлекательность — это и есть ее способность. Одна из немногих, которыми владеет эта девчонка. И она пользуется ею на полную катушку, как с людьми, таки с раннарами. Да и характер у нее такой…
— Она на пару веков меня старше, — подхватил рассказ Гриффин. — Но это не помешало ей подмять под себя тех немногих раннарок, которые появляются на общих сборах клана. А ведь те многим ее старше и сильнее. Но Фиона очень хитра, да и на угрозы не скупится.
— А еще она переспала почти со всеми раннарами, — усмехнулся Саладин. — Даже с Рональдом. Хотя не представляю, как ей это удалось, ведь Амалис постоянно находится рядом с ним. А еще мне не понятно, как ей вообще удалось все это сделать.
— Это от того, что она не пыталась соблазнить тебя, — пояснил Гриффин. — Ты для нее больше соперник, чем объект интереса.
— Сдалась она мне. — Раннар отвернулся. — Белобрысая, тощая, как облезлая кошка. Я на кости не кидаюсь. Мне вполне хватает обычных девушек. А вот на тебя эта бестия имеет виды, Гриф.
— Знаю, — отмахнулся младший раннар. — Фиона все надеется хоть как-то ко мне подступиться. Думает, что я просто немножко брыкаюсь, но вовсе не против свести с ней более близкое знакомство.
— Глупая. Сама не знает, с кем связывается, — хохотнул Саладин.
Чем дальше продолжался этот разговор, чем больше округлялись глаза Эль, слушавшей диалог раннаров.
— Девочка не поняла о чем мы, Умник, — вздохнул Саладин.
Глава 9
Искусство — удивительная штука. Художники, начав рисовать, полностью изменили человеческое представление о тех или иных вещах.
Из дневников Гриффина
— Понимаешь ли, Эль, Фиона очень слабый раннар, — подумав секунду, сказал Гриффин. — Настолько слабый, что почти все остальные сильнее ее. Но у раннаров сила является преимуществом только до того момента, пока противник не знает всех твоих возможностей. А Фиона избрала самую простую тактику защиты. Она не может противопоставить кому-либо что-то в силе, но вот оборону может держать любой раннар. Второй способностью Фионы является то, что она способна "прочитать" способности раннара, если окажется к нему достаточно близко.
— Говори уж прямо, Гриффин, — усмехнулся Саладин. — Чтобы узнать способности, ей достаточно переспать с раннаром. И Фиона даже научилась перенимать некоторые несложные навыки раннаров.
— Навыки? — заинтересовалась Эль.
— Ну да, — кивнул Саладин. — Обычно у раннаров две или три особые способности, а так же куча мелких. Вот Гриффина у нас называют Умником и Невидимкой. И не случайно.
— Меня невозможно найти, если я сам этого не хочу, — пожал плечами Гриффин и улыбнулся. — Помнишь, я сделал тебе небольшой щит, когда ты была у отца. Это часть моей сути. Меня окружает тонкая оболочка природного щита, который делает меня неотличимым от обычных людей. Для всех я в тени выгляжу как серая тень. Такими мы видим людей.
— Из-за этого я не сразу понял, кто ты, впервые увидев, — напомнил Саладин. — Но благодаря этой способности тебя в клане опасаются все, даже Рональд. Он ведь не знает, что ты грифон, а ты не признаешься. Никто из них не знает толком, что от тебя ждать, ведь ты и есть та самая темная лошадка в этом гадюшнике.
— А какая вторая способность? — спросила Эль.
— Он — Умник, — хитро прищурился Саладин. — Он у нас что-то типа творца. Это редкая способность, с которой ты уже успела познакомиться. Таких, как он, у нас очень мало. Гриффин умеет создавать то, что могут использовать другие. Он умеет выносить магию за пределы своего тела, создавать магические вещи и артефакты. Все мы способны пользоваться своей магией только для своих нужд, или распространять влияние на кого-то, кто находится на расстоянии касания руки. А его создания способны существовать без него.
— Это как? — запуталась девушка.
— Смотри, — сказал Гриффин и вытянул вперед руку.
Секунду — и на его ладони начал расти и раскрываться небольшой цветочный бутон. Прошло не больше минуты, пока цветок раскрылся, явив зрителям нежное облачко бледно-зеленых лепестков, махровым куполом нависая над крупными сизыми листочками. Гриффин протянул цветок Эль, и та с невероятной осторожностью приняла это удивительное творение.
— Он будет жить несколько дней, — кивнул на цветок Саладин. — А теперь смотри на мой.
Раннар уставился на свою ладонь. У него тоже появился бутон. Цветок Саладина распустился крупными рубиновыми треугольниками лепестков, с широкой малиновой сердцевиной плотно сомкнутых тычинок. Раннар протянул его Эль. Девушка секунду полюбовалась на это чудо флористики и протянула руку, снимая цветок с ладони мужчины. В ту же секунду, как творение Саладина лишилось своего создателя, лепестки начали таять, растворяясь с негромким шипением. Эль охнула, видя, как вполне настоящий цветок, распадается спиральками красноватого дыма.
— Вот про это я и говорю, — сказал Саладин. — На моей руке цветок будет жить столько, сколько я захочу, но вот подарить его я уже не смогу. И так со всеми. Это был простой и показательный пример.
Эль его не слушала. Посмотрев на зеленовато-махровую красоту, которую она пристроила на край стола, девушка на секунду закрыла глаза, силясь представить что-то подобное. И неожиданно даже для нее самой, ее руки потяжелели под плотным крупным стеблем, свернувшимся кольцом на ее ладонях. С секунду стебель оставался неизменен, а потом из него пробилось несколько длинных остроконечных блестящих листиков, один из которых, самый маленький, уплотнился, вытягиваясь в центре, заворачиваясь в тугой жесткий бутон. Бутон дрогнул, увеличился еще немного, и его верхушка разошлась, обнажая белоснежную атласную волну полупрозрачных лепестков, с тонкими искристыми капельками-бусинками на длинных хвостатых кончиках. Цветок замер, позволяя раннарам рассмотреть его во всей красе.
