* * *
Эль сонно напряглась, будто ощущая опасность, и Гриффин проснулся. Вздохнув, девушка подвинулась ближе и, сунув руки раннару под расстегнутую рубашку, вновь спокойно задышала. Гриффин несколько секунд полежал с открытыми глазами, а после взглянул на Эль.
Бледная кожа, длинные ресницы, нежно-алые губы… Сонная и расслабленная девушка в его белом халате.
— Эль, — позвал раннар тихо.
Девушка вздохнула, потерлась носом о плечо Гриффина и открыла глаза.
— Привет, — сказала она и улыбнулась, а после неосознанно скользнула взглядом по его губам.
Все, что таилось в Гриффине все эти годы, все то, что тугой пружиной было свернуто внутри, вырвалось из-под контроля и обрушилось шквалом эмоций. Нетерпения. Желания. Почти звериной жажды.
Что-то звякнуло, когда Гриффин перекатился, подминая под себя Эль. Жесткий поцелуй смял ее губы, почти кусая, почти причиняя боль, завораживая.
"Всего один поцелуй… Еще секунда", — приказал Гриффин себе и услышал стон, тихий, хриплый, и не сразу понял, что это звук сорвался с губ Эль.
Гриффин заглянул в ее глаза, искрящиеся расплавленным сапфировым блеском. Расширенные провалы зрачков делали их почти черными.
Вот она. Перед тобой.
Женщина, которую ты хочешь.
Хочешь так, что мышцы сводит судорога.
И ты боишься.
Боишься сжигающих тебя эмоций.
Эмоций, что пылают в глубине души уже давно.
Боишься себя.
Боишься ее.
Она красива… По особому красива сейчас. И тебе хочется, чтобы эта красота не была никому видна.
Хочется заклеймить ее. Спрятать от всего мира. И шептать в эти полуоткрытые губы, пока рассудок не покинет тебя, лишь одно слово — моя.
А что потом?
Это "потом" его отрезвило. Руки раннара разжались, отпуская девушку.
— Не стоит, — скорее себе, чем ей, сказал он.
Эль села, недовольно косясь на раннара. Встряхнула головой.
"Что его остановило?" — с тревогой подумала девушка и прикусила губу.
"Сейчас она растеряна, — убеждая себя, подумал Гриффин. — Но это пока. Но… она бы точно возненавидела меня, если бы я поддался собственным желаниям. Простит ли она меня?.."
Гриффин улыбнулся виновато, отстраняясь:
— Ты стала слишком красивой, Эль.
Девушка ожидала услышать в его голосе восхищение, но там не было ничего кроме еле скрытой горечи.
Она не понимала его отношения к ней. Почему он отстранился, если за секунду до этого целовал ее с таким упоением?
"Я подумаю об этом позже, — решила она. — Если заводить этот разговор сейчас, может случится все, что угодно, а лучше иметь возможность уйти, красиво хлопнув дверью, чем застрять где-нибудь в пространстве".
Хотя…
— Почему ты так поступаешь со мной? — спросила Эль. — Почему ты ведешь себя так?
— Как?
— Как сейчас, — выпалила девушка. — Почему? Что не так?
— Эль, я… — Гриффин поднялся и отступил на шаг, пристально глядя на Эль. Взъерошил волосы.
"Она имеет право на ответ", — напомнил он себе.
Эль выжидающе смотрела на него. На долю секунды ей почудилось что-то в облике Гриффа. Он будто на одно мгновение стал старше. Древнее. Мудрее.
Человек из другого мира.
— Ты знаешь кто я. Откуда. Сколько я уже живу на этом свете, — раннар медленно подошел к шкафу, вынул пару бокалов для вина. — Ты знаешь это все. Да. Но, Эль, вряд ли ты осознаешь, что это такое.
— Я понимаю, — упрямо заявила девушка, принимая бокал с темно-красного вина.
— Смотри, — Гриффин поднял бутылку, — это вино урожая двадцатилетней давности. Со временем оно стало лучше, чем в тот год, когда собрали виноград. Время для вина — благо. Но не для нас. Не для меня.
Годы — это груз, опыт. Опыт, который никак не отражается на внешности. По сути, я выгляжу почти также как и тогда, когда стал раннаром.
Мне было восемнадцать тогда. Со мной многое произошло за последний год той жизни. А когда я оказался за пределами того круга, который был моим миром, то просто не знал, что делать дальше…
После, десятилетия спустя, мне удалось хоть немного отпустить свое прошлое. Привыкнуть. И еще столько же, чтобы привыкнуть к тому, что я не меняюсь.
Время — лучший учитель. Оно воспитывает в тебе черствость. Оно выращивает в тебе ягоды недоверия.
Я уже много лет не тот, каким был когда-то. Я не человек. Я не умею мыслить так, как мог когда-то.
Тот мальчишка, каким я был, не задумываясь, позволил бы чувствам завести нас куда-то. Но… Мне восемьсот лет, Эль. Я слишком хорошо знаю, как это. И знаю, что будет дальше.
— Но почему нет? — ничего не понимая, удивилась Эль.
— Я знаю, что произойдет, — повторил Гриффин, криво усмехнувшись. — Сначала все будет очень хорошо. Довольно долго. Но потом твоя привязанность ко мне пройдет. Это не будет твоей или моей виной. Ты просто повзрослеешь или разлюбишь. Время возьмет свое. Ты еще слишком человек, и все твои чувства — чувства человека. А люди… Не бывает вечной любви, просто жизнь короче…
Ты меня разлюбишь и отправишься искать что-то иное.
А я… я останусь.
— Почему ты думаешь, что знаешь меня? — воскликнула Эль. Слезы потекли по ее щекам, гулко падая в бокал.
— Я не знаю, Эль, — он еле заметно улыбнулся. — Я совсем тебя не знаю. Но поверь, пройдет несколько лет или десятилетий, и женщина, с опытом, грузом лет и всем тем, что будет в тебе тогда, заключенная в теле девчонки, не узнает тебя тоже.
Ты не представляешь, что это такое — вечность.
Иногда похоже на безумие.
Так или иначе — все мы сходим с ума поодиночке.
— Но почему ты не хочешь быть вместе сейчас? — нахмурилась девушка. — Пусть несколько лет или десять, двадцать, тридцать…
— Нет, либо навсегда, либо… мне не нужно несколько лет. Для меня это не более чем миг.
— А есть шанс, что через век-другой ты передумаешь? — спросила Эль.
— Может быть, — Гриффин удивился ее вопросу.
— Хорошо, тогда я подожду, — Эль выпрямилась и стерла слезы со щек. — Времени у меня навалом.
Но в ее голове роились совершенно иные мысли.
Боль.
Боль, что он так легко отверг пусть и миг, но миг вместе с ней.
А она?
Она не задумывалась о том, что когда-то так незаметно влюбилась в него, будто какая-то часть ее души встала на свое, только ей отведенное место.
