Да, Монумент сначала собирались увенчать либо статуей Карла Второго, немало потрудившегося во время борьбы с пожаром, либо изображением Феникса – мифологической птицы, которая время от времени сжигает себя на костре, но всякий раз возрождается омоложенной. Однако остановились на изображении языков пламени (а изображение Феникса появилось на фасаде нового собора Св. Павла). Вскоре после пожара возникли две первые в истории страховые компании, занимавшиеся исключительно страхованием от пожара – «Солнце» и «Феникс» (компании, страховавшие грузоперевозки, уже давненько существовали).
Маленькая ботаническая загадка: после Великого пожара в Лондоне появилось неизвестное прежде там растение с желтыми цветами, названное «лондонской фиалкой». В 1667–1668 гг. эти фиалки росли в необычайном изобилии на руинах близ собора Св. Павла. После окончания Второй мировой войны, в 1945 г., эти цветы во множестве появились «за чертой города». Некоторые прозвали эту фиалку «цветком огня».
После Великого пожара стали кружить злобные сплетни, утверждавшие, что Лондон подожгли умышленно. Пресвитериане обвиняли в этом иезуитов – излюбленную мишень для глупых сплетен во многих европейских странах, как протестантских, так и католических.
Еще о женщинах – на сей раз не короля Карла Первого, а его младшего брата Иакова, герцога Йоркского. Младший, как и старший, увлеченно охотился за юбками, начав это веселое занятие в тринадцать лет. Вероятнее всего, это наследственное – оба брата были родными внуками виднейшего либертанца своей эпохи французского короля Генриха Четвертого. Другое дело, что герцог веселился далеко не с таким размахом, как его венценосный брат, по чисто финансовым причинам: кошелек у него был гораздо более тощим, чем королевский.
Среди его амурных похождений выделяется по-настоящему романтическая история. Еще до казни Карла Первого восемнадцатилетнего принца приютили в Голландии, при дворе тамошнего правителя принца Оранского. Чисто по-родственному: женой принца была принцесса Мария, старшая дочь Карла Первого, родная сестра Иакова и Карла. Среди ее фрейлин оказалась англичанка Анна Хайд, с которой Иаков вскоре и закрутил бурный роман. Не подлежит сомнению, что там с обеих сторон была чистая любовь без малейшего расчета: Иаков был изгнанником с совершенно туманным будущим и пустым карманом, он, конечно, законным образом носил титул принца английского королевского дома, приносивший лишь моральное удовлетворение. Анна – дочь небогатого дворянина-роялиста, воевавшего на стороне Карла и бежавшего из Англии после победы Кромвеля опять-таки с пустым карманом. Вернувшись в Англию вместе с братом, Иаков не просто увез с собой Анну – вскоре тайно с ней обвенчался в том же 1660 г. – за шесть недель до появления на свет их сына, умершего при родах.
Когда об этом стало известно, шум поднялся страшный. Негодовала королева Генриетта Мария – из-за того, что ее невесткой нежданно-негаданно оказалась «простая» дворяночка без капли королевской крови в жилах, да вдобавок протестантка (сама королева оставалась католичкой). Очень возмущалась принцесса Оранская Мария – подумать только, ее бывшая фрейлина, «замарашка», вошла в королевскую семью Стюартов, стала законной герцогиней Йоркской, женой наследника престола! Крайне сердился и отец Анны, решивший, что король теперь разгневается на него из-за этого брака, и карьеры, на которую папенька Анны рассчитывал, уже не сделать.
Напрасно боялся. Карл Второй, как истый либертанец, к неравному браку младшего брата отнесся совершенно спокойно. Отец Анны все же карьеру сделал неплохую: стал герцогом Кларендоном и семь лет был главным министром короля, его правой рукой. Угодил потом в опалу исключительно из-за собственного промаха: он ведал еще и Большой Государственной печатью – каковой отказался скрепить указ короля о выделении новых немаленьких субсидий Барбаре Кастльмен, в то время самой влиятельной королевской фаворитке. Разъяренная Барбара быстренько восстановила короля против герцога – а с другой стороны наседал парламент, где Кларендона очень не любили. Во избежание лишних склок, ничуть не собиравшихся затухать, король не просто отправил Кларендона в отставку – открытым текстом дал понять, что лучше бы герцогу добровольно и с пенсией покинуть Англию. Кларендон вторично отправился в изгнание и уже не вернулся, умер во Франции.
А для герцогини Анны настали непростые времена – при дворе поползли унизительные для нее слухи, будто отцом ее первого ребенка был вовсе не Иаков. Мало того, по Лондону расхаживал гвардейский капитан Чарльз Беркли и, крутя усы, рассказывал всем и каждому, что он и есть отец покойного малютки. После этого слухам поверил и сам герцог Йоркский, что высказал жене в лицо. Анна позвала епископа Винчестерского и при нем торжественно поклялась Иакову, что никогда ему не изменяла. И слегла в постель с нервной горячкой.
Тут вмешался Карл Второй. Он-то как раз невестке поверил и велел нарядить расследование по поводу капитана Беркли. Однако начать следствие не успели, все разрешилось иначе. Мария Оранская, умиравшая от оспы (которая в то время была болезнью смертельной, и ее совершенно не умели лечить), покаялась на исповеди, что это она во всем виновата и Беркли распространял клевету насчет Анны по ее наущению (и наверняка за хорошие деньги в качестве «платы за риск»). Риск и в самом деле был нешуточный: Иаков, человек крутого нрава, вполне мог подослать к болтуну убийц).
Когда известия об исповеди принцессы Марии достигли Англии, Беркли бросился к Иакову каяться. О деньгах он не упомянул и словечком, вдохновенно вещал, что он врал из самых высоких побуждений – во-первых, будучи ярым роялистом, был возмущен неравным браком герцога и хотел, чтобы тот женился на более знатной особе, а во-вторых, сам был без памяти влюблен в Анну и хотел расстроить брак Иакова, чтобы самому на ней жениться. Неизвестно точно, поверил ли Иаков во всю эту лирику, но Беркли отпустил с миром и преследовать не стал, хотя с помощью своих немаленьких возможностей запрессовать мог неслабо. Видя такое дело, и отец Анны с ней помирился.
Не подлежит сомнению, что Иаков Анну любил по-настоящему, что ему нисколечко не мешало бегать за юбками со всем усердием. Отчего Анна не раз устраивала супругу бурные сцены – и все шло по накатанной. Ходили даже слухи, что именно Анна стояла за убийством одной из фавориток мужа, Маргарет Денэм, жены известного тогда, а ныне забытого драматурга Джона Денэма. Исторического подтверждения эти слухи не нашли.
Историю Иакова и Анны нужно непременно упомянуть, потому что она имеет прямое отношение к главной теме нашего повествования. Детская смертность в те времена была высокой – что в домах знатных господ, что в крестьянских лачугах. Из восьми детей, что Анна родила Иакову, в живых остались и выросли только две девочки. Они-то потом и стали королевами Англии – сначала Мария, а потом Анна.
Овдовев после смерти Анны, Иаков, совсем нестарый, решил жениться вторично. Его второй брак оказался не только его личным делом, а еще и поводом для нешуточных политических баталий. Иаков взял в жены юную очаровательную итальянскую герцогиню Марию-Беатрису, сестру герцога Моденского. (Интересная была парочка – сорокалетний матерый развратник и пятнадцатилетняя девушка, воспитывавшаяся в монастыре и одно время сама собиравшаяся постричься в монахини. Крайне пикантно, должно быть, выглядела их брачная ночь…)
