В конце концов Карл Второй уволил Моргана с должности – в октябре 1683 г. Через неполных пять лет, когда на престоле уже сидел Иаков Второй, Моргану удалось не просто реабилитироваться – в июле 1688 г. Иаков восстановил Моргана в прежней должности. Однако жизни и удаче Морган радовался недолго, не более месяца. Застарелый алкоголизм, цирроз печени, сердечные приступы, туберкулез… 25 августа 1688 г. Морган отдал Богу грешную душу.
Английские власти собрались перевезти останки Моргана на родину и торжественно захоронить как идейного борца с «папизмом». Но Иаков Второй был нацелен на дружбу с Испанией, и дело застопорилось. Несомненно, надгробие Моргана стало бы в наши дни туристической достопримечательностью – как поставленная на вечную стоянку «Золотая лань» Дрейка или памятник Джону Смиту в Бостоне. Однако судьба рассудила иначе. Могилы Моргана не существует. В 1692 г. Порт-Ройял был совершенно разрушен страшным землетрясением, которое некоторые считали карой Божьей за все пиратские прегрешения. Часть города ушла на морское дно, случилось большое наводнение, захлестнувшее и кладбище Палисейд. Гробы, в том числе и гроб Моргана, исчезли в морской пучине…
Уже в первые годы правления Вильгельма Третьего каперам пришел конец – как по соображениям изменившейся большой политики, так и (в который раз) экономики. Расклад полностью изменился: Англия и Голландия, предав забвению прежние войны (в большой политике такой лирике не место), выступили против Франции. К ним, несмотря на различие в вере, опять-таки из высокой политики, примкнула Испания. Война продолжалась с 1689 по 1697 год.
Кроме того, в английском истеблишменте резко переменились взгляды на пиратство и каперство. Лондонские дельцы из Сити стали в первую очередь оценивать американские дела с точки зрения экономической целесообразности. Пиратский промысел зависел от чистейшей воды случайностей и доход приносил нерегулярный. Торговая элита пришла к выводу, что гораздо выгоднее честно и легально покупать американские товары у Испании. А флибустьеры Карибского моря, разорявшие испанские города и захватывавшие испанские торговые суда, стали помехой для нормальной торговли…
Каперские свидетельства практически перестали выдавать. Произошло нечто прежде небывалое: теперь английский военный флот защищал прибрежные города испанцев в Америке и охранял испанские торговые суда, безжалостно громя пытавшихся нападать пиратов независимо от их национальности. Матерые флибустьеры, с малолетства привыкшие к другим раскладам, наверняка смотрели дикими глазами и бормотали: «Мир перевернулся».
Их чувства мало кого трогали – большой бизнес и большая политика такой лирикой не заморачиваются. Последней в истории пиратства экспедицией в союзе с военными стал рейд на богатый город Картахену. Французской эскадрой командовал барон де Пойнти, взявший себе в сокомпанейцы нескольких флибустьерских капитанов, базировавшихся в труднодоступных уголках испанской Эспаньолы. За содействие обещал четвертую часть добычи.
Французско-флибустьерская эскадра Картахену взяла и чувствительно пограбила, захватив немало золота и других ценностей. Однако барон «равноправных партнеров» бесцеремонно кинул. Поступил в точности так, как недавно Морган: вся добыча лежала в трюмах его корабля, с наступлением ночи французская эскадра тихонечко снялась с якорей и уплыла. Разозленные флибустьеры сгоряча кинулись вдогонку, но натолкнулись на англо-голландскую эскадру и были разбиты.
(Рафаэль Сабатини привел эту историю в «Одиссее капитана Блада», правда, дав барону де Пойнти другое имя, а финал переделав в лучших голливудских традициях. По Сабатини, флибустьерами как раз и командовал «благородный разбойник» капитан Блад, который таки догнал коварного барона, все сокровища флибустьеры забрали, а барона убили в абордажной схватке.)
В жизни, как мы видели, все обстояло не так благолепно для «джентльменов удачи». Дальше началось то, о чем Сабатини писать не стал: военные эскадры всех стран, имевших интересы в Карибском море и вообще в Америке, обрушились на «береговое братство». Уничтожали поселения пиратов на островах, топили их корабли, вешали пленных. Тех, кто по старой привычке пытался укрыться от этаких жизненных сложностей в Индийском океане, тоже ждал не самый теплый прием – за ними систематически охотились военные фрегаты, их топили и вешали. «Береговому братству» был нанесен сокрушительный удар, так что Карибское море никак нельзя было теперь называть Флибустьерским. Это был еще не полный разгром, но и до него осталось не так уж много времени…
Секс, политика и власть
Пожалуй, первейшая обязанность всякой коронованной супружеской четы – произвести на свет наследника престола, чтобы сохранить династию и спокойствие в государстве, чтобы смена власти оказалась самой что ни на есть законной и обошлась без каких-либо потрясений.
Вильгельм и Мария этим нисколечко не озаботились. Главная причина, можно сказать с уверенностью, – в их личных пристрастиях. Вильгельм болел сифилисом и был откровенным бисексуалом. Я эти бесспорные исторические факты не позаимствовал у какого-нибудь записного англофоба, сочинявшего клеветнические измышления. Почерпнул из книги современного видного английского историка и писателя Джона Льюиса Стемпела. Он же опубликовал отрывок из письма Марии своей, деликатно выразимся, подруге леди Френсис Эпсли. Анна писала, пренебрегая светскими условностями: «Если ты сегодня ко мне не заглянешь, милый муженек, лоно мое переполнится нетерпением, и буду чувствовать себя покинутой…» У кого-то есть еще сомнения насчет отношений, связывавших двух дам?
Трудно ожидать от супружеской четы с такими склонностями, что они станут уделять внимание рождению ребенка, пусть и наследника престола. Мария умерла в двадцать девять лет от оспы. Вильгельм прожил еще семь лет, не сделав ни малейшей попытки жениться вторично. Похоже, его нисколечко не заботило, останется после него наследник или нет. Скорее всего, он помнил о том самом писаном законе, по которому в случае, если Вильгельм и Мария умрут бездетными, трон переходит к сестре Марии принцессе Анне, и династия Стюартов отнюдь не прервется…
В правление Вильгельма произошли три важных события, оказавших влияние на политическую жизнь Англии и оказывающие до сего дня. После них слово «правление» к английским королям и королевам следует применять как чисто абстрактное понятие, потому что они практически уже не правили.
Первое – уникальный для Европы упадок королевского двора. Именно так это называют английские историки. По всей Европе и тогда, и гораздо позже императорский, королевский, царский двор был прямо-таки центром жизни монархии, своеобразной осью, вокруг которой все и вертелось. В Российской империи эта система рухнула лишь с Февральской революцией, в Германии – с революцией 1918 г., ну а Австро-Венгерская империя из-за полыхнувшего там «парада суверенитетов» попросту совершенно бескровно рассыпалась на части, как уроненный на пол собранный пазл.
В Англии до Вильгельма и Марии королевский двор был «сердцем» государства, где делались придворные и другие карьеры. По определению Тревельяна: «Двор являлся не только центром развлечений, вольностей и скандалов, но и тем центром, в котором оказывалось покровительство политике, моде, литературе, искусству, науке, изобретательству, предприимчивости и сотне других видов деятельности энергичных подданных короля, искавших известности или вознаграждения».
