Снова Лондон – Москва, но уже без «бхай-бхай»
При королеве Анне русско-английские дипломатические отношения возобновились. Вскоре после ее коронации в Лондон прибыл русский посол А.А. Матвеев. Главной его задачей было установить прочный союз между Россией и Англией. Англичане на это не пошли – в то время русские терпели от шведов поражение за поражением, и Россию оттого не считали серьезной фигурой на политической шахматной доске. Более того, Матвеев в Лондоне изрядно натерпелся – сначала его ограбили на улице мазурики, которыми английская столица тогда кишела (при полном отсутствии полиции), потом обернулось и того хуже: некие прохвосты добились, чтобы посла засадили в тюрьму за мнимые долги.
Из-за решетки его вызволили иностранные послы – увидели опасный прецедент и проявили нешуточную классовую солидарность. Петр Первый отправил королеве гневное послание, требуя, чтобы оскорбившие посла (а следовательно, и Российское государство) расстались с головами.
Голов никому не отрубили, но Анна попыталась посла задобрить, отправив ему богатые подарки. Матвеев их не принял. Анне пришлось послать Петру письменное извинение, а парламент после этого случая принял закон о защите чести иностранных дипломатов. Тогда и родилось понятие «дипломатическая неприкосновенность».
Однако на сей раз – как и много раз впоследствии – дружбы между Россией и Англией не получилось. Через несколько лет Петр вновь предложил союз, теперь не только с Англией, но и Голландией. И англичане, и голландцы отказались теперь уже по прямо противоположным причинам – после Полтавской битвы и нескольких других побед как на море, так и на суше усилившиеся на Балтике «русские варвары» стали, по мнению английской элиты, угрозой английским интересам. Англичане подумывали даже оказать военную помощь шведскому королю Карлу Двенадцатому, но, поразмыслив и прикинув, решили этого не делать.
Леопарды и лев
В 1707 г. случилось эпохальное для Великой Британии событие: Англия и Шотландия стали единым государством.
До этого ситуация крайне напоминала ту, что сложилась в XVI в. в Речи Посполитой, объединившей под одной короной Польшу и Великое княжество Литовское (чуточку упрощенно объясняя, нынешнюю Беларусь). Обе части страны обладали значительной автономией (а на престоле в Литве оставался великий князь), имели каждая свои армии, системы судопроизводства, в Литве сильные позиции удерживала православная церковь.
Потом польские короли потихонечку урезали вольности Княжества, пока не обрезали под самый корень. Великим князем стал по совместительству польский король, автономию и все с ней связанное извели практически под корень, православие едва не истребили начисто.
Нечто во многом похожее наблюдалось после того, как Иаков, поменяв порядковый номер, стал еще и английским королем. Союз двух государств был чисто личной унией, основанной на личности монарха. Шотландия была в высшей степени автономной – сохраняла свой парламент, армию, судебную систему.
Отношения между двумя странами обострились после того, как шотландцы после казни Карла Первого отказались признавать неизвестно с какого дуба спрыгнувшего Кромвеля королем Англии и Шотландии и короновали молодого Карла Второго. Кромвель вторгся в Шотландию и воевал там больше года, кровушки пролил немало, но цели достиг – Карлу Второму пришлось бежать из Шотландии…
Шотландия была страной бедной, архаичной, главным образом аграрной – земледелие и скотоводство, да еще рыболовство. Промышленности в тогдашнем ее виде почти не было. Так что шотландцы решили основать в Америке колонии не из страсти к экспансии, а попросту для того, чтобы избавиться от «лишних ртов», которых в стране хватало.
Попытка основать в Центральной Америке колонию Дарьен провалилась быстро. Земли у Дарьенской бухты были неплодородными. Колонисты посеяли ямс и кукурузу, но урожай оказался скудным. Местные индейцы отказывались обменивать свое продовольствие на незатейливые поделки колонистов вроде гребешков. Помощи извне не было – у Шотландии не хватало денег, а Англии и Шотландии запретил поставлять съестные припасы и вообще что бы то ни было в Дарьен Вильгельм Третий, чтобы не раздражать испанцев, чьи владения располагались не так уж и далеко. Начался голод, а за ним пришли болезни. В конце концов уцелевшие вернулись в Шотландию – 300 человек из 1200.
Это было в 1699 г. В том же году приплыла новая партия колонистов, но им повезло еще меньше – очень быстро нагрянули испанцы, взяли в осаду наспех построенный форт и предложили убираться восвояси. Шотландцам ничего другого не оставалось, как подчиниться.
Расходы казны на этот провальный проект были огромными. Над Шотландией повис огромный по тем временам государственный долг почти в 400 000 фунтов, который не было никакой возможности выплатить.
А там и обострились отношения с Англией – когда шотландский парламент не признал английский акт о престолонаследии. С юридической точки зрения это означало, что Шотландия по-прежнему признает в качестве законного короля Иакова Второго и его потомков.
Англичане войну затевать не стали – развязали чисто экономическую. Созданной в Шотландии Заморской торговой компании всячески мешала торговать в Америке Вест-Индская компания, а в Индии, Китае и Юго-Восточной Азии – Ост-Индская. Потом уже Вильгельм Третий особым указом запретил шотландцам торговать с американскими колониями. Шотландским финансистам объявили форменный бойкот в Антверпене, все еще остававшемся тогда крупнейшим финансовым центром Европы. Сделать это было тем более легко из-за того, что Вильгельм по-прежнему был не только английским королем, но и правителем Голландии, одним словом, без единого выстрела и без единого солдата шотландцев качественно и надежно зажали в угол. Припомнили и то, что Шотландия отказалась принять на себя часть английского государственного долга, резонно заявив: они к этому долгу не причастны, никаких необеспеченных бумажек не печатали, займов не проводили, а значит, и расплачиваться за них не намерены. Понятия «экономическая блокада» тогда еще не существовало, но именно ее шотландцам и устроили.
А потом в Шотландии появились английские джентльмены с безукоризненными манерами и за чашкой кофе либо стаканчиком виски стали вести вежливые беседы с людьми, обладавшими в Шотландии реальным влиянием – лордами, предводителями крупных кланов, торговцами… Рисовали крайне заманчивые перспективы – в первую очередь для своих шотландских собеседников.
Многое проговаривалось открытым текстом, разве что приличия ради упакованным в гладкие культурные фразы. Произошло то, что не раз случалось не только в истории Шотландии, но и всего мира: элита самым бесцеремонным образом продала страну Англии. Выговорив привилегии в первую очередь для себя: Англия бралась погасить шотландский государственный долг, уравнять по стоимости деньги обеих стран (до этого шотландский фунт равнялся английскому шиллингу) и допустить шотландских купцов и финансистов к английской торговле и банковским операциям за рубежом. Шотландцы, естественно, должны были признать английский «Акт о престолонаследии». Мнением народа, как водится в подобных случаях, никто не интересовался…
