Шотландия лишилась и своей армии, и своего парламента. Правда, для шотландских депутатов были зарезервированы места в обеих палатах парламента английского: 45 мест из 513 в Палате общин и 16 из 108 в Палате лордов. Что означало: даже если шотландские депутаты при принятии новых законов или их обсуждении и выступят единым фронтом за какой-то свой вариант, они всегда будут в меньшинстве…
Шотландцам сделали одну уступку: оставили их собственную систему судопроизводства и законы, кое в чем отличавшиеся от английских (что имеет место быть и сегодня).
Королева Анна вдохновенно возвестила: «Я желаю и ожидаю от моих подданных обеих наций, что впредь они будут относиться друг к другу со всем возможным уважением и расположением, так что всему свету может казаться, что они сердечно желают стать одним народом».
Дж. Р. Грин, большой сторонник «романтического» направления в истории, позже разливался соловьем: «Шотландии уния открыла новые источники богатства, которыми прекрасно воспользовалось ее энергичное население. Фермы Лотиана превратились в образцовые хозяйства. Рыбачий город на Клайде разросся в богатый и многолюдный Глазго. Мир и образование обратили диких (разрядка моя. – А.Б.) горцев в мирных пастухов и земледельцев. Мир едва ли видел когда более сильное и быстрое развитие национальной энергии, чем в Шотландии после унии».
Красиво сказано, конечно. Только никакого общенародного благоденствия не случилось. По большому счету уния пошла на пользу верхушке – крупным землевладельцам, торговцам и финансистам, «допущенным к столу». Всем остальным жилось, в общем, не лучше, чем прежде. Ни англичане, ни шотландцы и не собирались «стать одним народом». «Национальная энергия» себя выразила в нескольких крупных мятежах XVIII в., направленных против английского господства. А «дух народности» выразил великий шотландский поэт Роберт Бернс, писавший лет через семьдесят после унии:
Века сломить нас не могли,
но продал нас изменник
противникам родной земли
за горсть презренных денег…
К слову, всего несколько лет назад состоялся референдум касаемо отделения Шотландии от Англии. Нужного большинства голосов он, правда, не собрал, но голосовавших за независимость было немало. Можно лишь догадываться, какие закулисные политические маневры были пущены в ход. А в том, что они были, сомневаться не приходится. Хотя бы потому, что все разведанные в Великой Британии запасы нефти находятся на шотландском шельфе…
Внешне, правда, все выглядело очень красиво: к английскому флагу, на котором были два креста, символизировавших Англию и Ирландию, добавили третий, шотландский. На гербе нового государства появился, кроме трех золотых английских леопардов на красном поле, стоящий на задних лапах золотой шотландский лев на красном поле.
Новое государство официально получило название Великая Британия…
Хроники Красного Города
Думаю, Лондон можно называть именно так. Неофициальный геральдический цвет Лондона – красный. Во времена римлян крыши домов крыли красной черепицей, а первую стену вокруг города сложили из красного песчаника. Про старый Лондонский мост говорили, что он тоже имеет красноватый оттенок – якобы оттого, что при строительстве был «спрыснут кровью маленьких детей». Нельзя исключать, что это не легенда, а жутковатая быль: в древние языческие времена в фундаменты тогдашних новостроек в разных странах порой замуровывали (очень надеюсь, что не живьем) маленьких детей – есть немало подтверждающих это археологических находок. В христианские времена (не столь уж от нас и далекие) в фундаменты церквей порой закладывали убитых лошадей – это в Англии. На Руси когда-то при открытии водяной мельницы приносили человеческую жертву, чтобы водяной смилостивился и не портил мельницу. Обычно подстерегали на ночной дороге какого-нибудь припозднившегося странника и сталкивали в воду. Нашим далеким предкам это не прибавляет обаяния, но что поделать, если это суровый исторический факт? Не нашими предками, в конце концов, этот кровавый ритуал придуман. Как бы там ни обстояло с Лондонским мостом, известно, что, когда в Лондоне сносили старинные здания, в стенах не раз находили замурованные кошачьи скелетики. В Средневековье человеческие жертвоприношения заменили кошачьими. Точно так в конце концов на Руси вместо человека стали бросать в реку в жертву водяному уже не человека, а отрезанные птичьи головы. Правда, ходили слухи, что уже в относительно недавние времена… Ладно, промолчу, чтобы не угодить в русофобы.
Самые богатые лондонские предприниматели, члены гильдии торговцев шелком и бархатом, носили красные наряды. Лондонская хроника 1399 г. пишет, что «мэр, архивариус и олдермены Лондона в их парадном наряде алого цвета». В торжественной оде, сочиненной по случаю вступления в Лондон короля Генриха Шестого, упоминается «благородный мэр, весь в красном бархате».
Красным цветом на картах Лондона обозначались места, где шли работы по реконструкции улиц – и самые фешенебельные районы, где обитали богачи. На жаргоне кокни, лондонских простолюдинов, «красный» означает «золото». Лондонские пожарные долго носили форму красного цвета с красными шейными платками. На стенах домов, где оказывались заболевшие чумой, рисовали красные кресты.
Принято считать, что красный флаг впервые подняли парижские коммунары в 1871 г. Однако за сто с лишним лет до этого, весной 1768 г., когда в Лондоне состоялась демонстрация портовых рабочих, она проходила под красным флагом как символом решимости идти до конца в борьбе за свои требования. Выбор именно такого цвета был не случаен. Пираты часто выступали не только под черным, но и под красным флагом, а военные корабли разных стран его поднимали в знак того, что собираются вступить в смертельную схватку до полного и окончательного разгрома противника.
В начале XIX в. лондонские кебы были красными, как впоследствии одно время – поезда подземки. Телефонные будки оставались красными чуть ли не до конца XX в. Лондонские автобусы и почтовые ящики до сих пор красные, как и одежда времен Тюдоров, в которой по традиции несут караул в Тауэре гвардейцы-«бифитеры». Пациенты одной из больниц в Челси и сегодня носят красную одежду.
Во многих книгах на историческую тему (в том числе и автора этих строк) исторические персонажи, вообще люди того или иного времени, очень часто предстают этакими персонажами итальянской комедии «дель арте», то есть «комедии масок». Характер персонажей на протяжении всего спектакля абсолютно не меняется, они строго соблюдают правила поведения, предписанные им надетыми масками, – Отставной Вояка-Бахвал, Романтический Влюбленный, Коварный Злодей, Красавица, Плутоватая Служанка и так далее. Позже эту традицию подхватили циркачи, и появилась неразлучная парочка – Белый клоун, меланхолик наподобие Пьеро, и Рыжий клоун, весельчак и балагур.
Точно так сплошь и рядом обстоит с историческими персонажами. Коварный Интриган, Король-Тиран, Вождь Мятежников, Литературный Классик… Между тем все они (как и их современники прочих сословий) были в первую очередь живыми людьми со своими достоинствами и недостатками, добродетелями и пороками. Всевозможные важные исторические персоны оставили немало мемуаров, ценных и для исторической науки, интересных для простого читателя. Но не меньший интерес, а то и больший представляют дневники незаметных, самых обыкновенных людей, ничем себя в большой истории не проявивших.
