– Это было не так сложно, – ответила Дафна. – Комментаторы сделали за меня большую часть грязной работы.
Она знала, что нет более легкой цели, чем так называемый социальный альпинист, поэтому призвала Наташу развернуть в статье эту точку зрения. Как и ожидалось, Интернет яростно взревел, что кто-то решил поймать в ловушку их любимого принца. Некоторые зашли так далеко, что стали утверждать, будто родители Нины распланировали всю жизнь своей дочери под эту цель: что Изабелла специально взялась за работу камергера, чтобы столкнуть дочь и принца. Эта девушка похожа на сорняк, написал один комментатор. Некрасивая и цепкая.
Дафна не особенно сожалела о том, что сделала. Нина сама подставилась, отправившись за принцем, когда все знали, что он принадлежит Дафне.
В Америке было много других, менее известных парней – на самом деле миллионы. Разве Нина не понимала, что если станет встречаться с кем-то такого высокого уровня, как Джефферсон, то сама непременно станет публичной фигурой?
Если она не могла выдержать давление, ей следовало держаться подальше от высшей лиги.
– Когда ты увидишь Джефферсона в следующий раз? – вмешалась в ее мысли Ребекка. – Ты должна найти способ попасть на этот вечер.
Дафна притворилась, будто дует на ногти; ее разум метался, но она не смогла придумать убедительную ложь.
– Вообще-то он больше со мной не общался, – призналась Дафна.
Вот почему она и чувствовала смутное и едкое недовольство. Дафна делала все, что было в ее силах, плела интриги и шантажировала, нокаутировала своих соперников, но Джефферсон так ей и не звонил. Чего он ждал?
Ребекка перевела взгляд на свой телефон, где листала блоги с последними сплетнями. Ее глаза расширились.
– Может быть, поэтому. – Голос матери был опасно тихим, когда она протянула ей телефон. Дафна взяла его с трепетом.
Это была расплывчатая фотография Нины и Джефферсона, сделанная вчера на студенческой вечеринке.
– Он пошел с ней на вечеринку братства? – Дафна заставила себя дышать, стараясь не сорваться на крик. – Ну что ж, после всех этих статей дворец ни за что не позволит ему с ней встречаться.
– Он – не наследник престола. У него больше свободы, чем у Беатрис. – Мать нахмурилась. – Дафна, ты полностью потеряла контроль над ситуацией.
– Я… ты только что сказала, что я хорошо поработала… – Дафна запнулась; свирепый взгляд Ребекки пресек ее протесты.
– Это было до того, как я поняла, что это за катастрофа.
Паника затопила тело Дафны.
– Я не знаю, что еще делать! Я не могу просто броситься на него; я попробовала на Новый год, и это не сработало.
Ребекка с бесстрастным взглядом повернулась к своей дочери.
– В этих отношениях два человека. Если с принцем ты никуда не продвинулась, то пришло время попробовать иной подход.
Когда Дафна поняла намек, то ей стало нехорошо. Она не могла представить, что снова увидит Нину Гонсалес. Она презирала соперницу.
– Дафна, ты не можешь просто сидеть и ждать, когда что-нибудь случится. Так ничего не добьешься, – прошипела ее мать. Как будто Дафна сама не знала.
Ребекка откинулась на спинку стула, проводя руками по краям журналов на коленях, чтобы сложить их в идеальную стопку.
– Ты что, ничему от меня не научилась? Никогда не нападай на соперника, если не можешь полностью его уничтожить. Делай работу до конца или не начинай вообще, – тихо сказала она.
Дафна кивнула, но ее мысли вернулись к Химари, что лежала в коме уже почти восемь месяцев. Делай работу до конца или не начинай вообще.
Что произойдет, если Химари когда-нибудь проснется и расскажет миру – Джефферсону – что сделала Дафна?
28
Беатрис
Беатрис не могла уснуть.
Через неделю после того, как она и Тедди объявили о своей помолвке, их график несся с бешеной скоростью, переполненный обедами, речами и благотворительными визитами. Этим утром вся их семья посетила приют для бездомных в другой части города. Беатрис едва успела подготовить прическу и макияж для фотосессии с участием Тедди: сделать снимки, которые отпечатают на всех их свадебных товарах. Подушки и бумажные куклы, кофейные кружки и игральные карты, и, конечно, лимитированный выпуск королевских марок: на всем будут их лица. Это казалось немного нелепым, но Беатрис старалась не отказываться от каких-либо запросов на получение лицензии, не тогда, когда, по последним прогнозам, ее свадьба принесет экономике более чем триста миллионов долларов.
Честно говоря, она была благодарна за плотный график. Беатрис чувствовала себя одной из тех акул, которым нужно плавать, чтобы жить. Пока она встречалась с членами Конгресса, или обсуждала свадьбу, или даже просто улыбалась кому-то, принцесса могла на мгновение забыть, что ее отец болен, – что ее время вступить на трон придет гораздо раньше, чем кто-нибудь мог представить.
Она могла забыть, что гвардейцем, что ходил за ней следом, был не Коннор, а Джейк.
Но забвение никогда не длилось достаточно долго. Потому что все во дворце теперь напоминало Беатрис о Конноре: о его едком юморе, о быстрой и уверенной грации его движений. О том, как его сине-серые глаза загорались каждый раз, когда он ее видел.
Несмотря на то, что в эти дни во дворце сновало больше людей, чем когда-либо, что у нее теперь был жених, Беатрис еще никогда не чувствовала себя такой одинокой.
Она встала с кровати и пошла открывать свои окна, чтобы посмотреть на сеть огней, которые сверкали над столицей. Уличные фонари прямыми чистыми линиями обрамляли темный прямоугольник, где был парк Джона Джея.
Ее живот обиженно заурчал. Семья Тедди приехала сегодня вечером на ужин, чтобы обсудить вечер в честь помолвки на следующей неделе, и у Беатрис не было особого аппетита. Она заставила себя проглотить несколько кусочков рыбы-меч, но они упали в живот, как осколки стекла. К счастью, никто не заметил – как будто никто не потрудился заглянуть за ее фальшивые улыбки, чтобы заметить тень, которая затаилась в глазах принцессы.
С тяжелым вздохом Беатрис надела халат и направилась вниз на кухню. Приборы из нержавеющей стали и гладкие черные варочные панели заманчиво блестели. Здесь в этот час было пусто: первые су-шефы и повара не прибудут до шести утра.
Она открыла холодильник, собираясь взять один из контейнеров с тем, что осталось от ужина. Их всегда держали здесь как раз для такой ситуации, чтобы было чем заморить червячка. Но внезапно Беатрис передумала. Хоть раз в жизни она собиралась приготовить что-нибудь сама.
Несколько минут погрохотав посудой, она раскопала огромную кастрюлю. Налила в нее воды и поставила на плиту, крутя ручки управления. Что там за штуку Коннор использовал для сушки приготовленной пасты? И где же на этой огромной кухне она отыщет пасту?
