– Итак, теперь ты говоришь, что она социопат, – тихо сказал он.
– Именно так! Она сфабриковала все ваши отношения, и если ты этого не видишь, ты еще более глупый и поверхностный, чем я думала!
Нина решительно уставилась на город, злясь на себя за слезы, но было уже слишком поздно.
Если бы только у нее имелось какое-то доказательство того, что произошло в туалете! Но сейчас было ее слово против слова Дафны. И если Джефф собирался выбрать ее сторону… что ж, Нина получила ответ на свой вопрос.
Джефф выдохнул.
– Я не хочу давать тебе никаких обещаний, которые я не могу сдержать, о браке или о том, что происходит. Я не пытаюсь ввести тебя в заблуждение. Я лишь знаю, что хочу дать нам шанс.
– Мы дали нам шанс, и это не сработало, – тихо сказала Нина. – Я не могу справиться со всем этим. Репортеры, постоянный контроль, то, что твоя бывшая девушка твердо намерена от меня избавиться, – даже тот факт, что твой адвокат прислал мне по электронной почте договор об отношениях, – это слишком много.
Джефф ответил не сразу. Он казался ошеломленным ее словами.
– Нина… – наконец сказал он. – Если бы это были только мы, если бы я был нормальным парнем, все было бы иначе?
Конечно, да, хотела сказать Нина, вот только само понятие было чепухой. Мысль о том, чтобы представить Джеффа как так называемого нормального парня, одного из тех растрепанных ребят из колледжа, которые подрабатывали себе на пиво и пиццу, была нелепой. Джефф мог быть только принцем Америки.
Так же, как Нина могла быть только простолюдинкой.
– Это никогда не будем только мы, Джефф.
Он кивнул.
– Мне очень жаль.
Она повернулась к нему со слезами на глазах.
– Мне тоже.
Они стояли там, наклонившись друг к другу, но не касаясь друг друга.
– Наверное, так оно и есть, – наконец сказал Джефф. – Увидимся.
Он быстро чмокнул ее в лоб напоследок, больше как друг, чем как парень. Затем вернулся во дворец, с решительным щелчком затворив за собой дверь.
Нина оперлась локтями на перила. Ее живот свел ужасный спазм, как будто вся боль и грусть выкручивали ее, точно полотенце, выжимая слезы из глаз.
Ей нужно было убраться из дворца, и на этот раз она не вернется.
37
Саманта
Я не ревную, напомнила себе Саманта, фланируя по вечеринке своей сестры, словно заплутавшая снежинка. В такой момент как-то мелочно ревновать. Помолвка Беатрис была государственным делом, династическим решением, и их отец умирал – и по сравнению с этим тоска Саманты по Тедди выглядела эгоистичной. На карту было поставлено гораздо больше, чем ее личное горе.
Разумная часть мозга знала и принимала все это, но менее больно не становилось.
По крайней мере, Нина и Джефф казались счастливыми. Они весь вечер не отлипали друг от друга, обмениваясь глупыми тошнотворными улыбками. Сэм больше не видела их на танцполе. Вероятно, ускользнули, чтобы побыть в одиночестве.
А вот кого она продолжала видеть, как бы ни старалась, так это Тедди.
Со времени их разговора в хранилище она и Тедди проделали замечательную работу, избегая друг друга. Все равно он бесконечно курсировал между дворцом и Бостоном. Увидев его, Сэм пробормотала вежливое приветствие и быстро пошла дальше.
Но сегодня вечером Тедди, казалось, был повсюду. Сэм поняла, что какая-то глупая часть ее души следила за его движениями с низким гулом бдительности, который, казалось, действовал под поверхностью ее сознания.
Он великолепно выглядел в своем смокинге, его светлые волосы были немного длиннее, чем раньше, – великолепный и совершенно недоступный для нее. Сэм сжала ножку бокала так крепко, что на пальцах осталась отметина. Она почти смирилась с тем фактом, что отказывалась от него. Принимать это решение было намного легче, когда он не стоял прямо перед ней.
На этой вечеринке было много других молодых людей, если она хотела отвлечься. Сэм заставила себя кружиться по танцполу с ними, один за другим: Аластер фон Эпштейн, Дариус Бойль и печально известный лорд Майкл Алден, который бросил вызов желаниям своей семьи и стал профессиональным пловцом. Он был даже еще симпатичнее вживую, с этой безупречной белой улыбкой, которая мелькала повсюду – на коробках с хлопьями и в рекламе зубной пасты.
Саманта была определенно одета для флирта. Ее насыщенно-красное платье-труба соответствовало яркой помаде, волосы ниспадали на одно плечо массой кудрей, в ушах блестели рубиновые гвоздики. Все это имело гламурный привкус старого Голливуда.
Некоторое время она предпринимала положенные усилия – глядела на Майкла сквозь опущенные ресницы, смеялась над его шутками, даже когда они были не смешными, – но ее сердце было не на месте.
– Сэм, я могу поговорить с тобой минутку? – Беатрис встала позади нее, непривычно одна.
– Конечно, – с любопытством ответила Сэм. Она последовала за Беатрис в угол террасы с колоннами, за огромные брызги белых пионов в хрустальной вазе. Молодой человек в мундире почетного караула тенью проследовал за ними, в конце концов обосновавшись на краю бального зала.
– А куда подевался твой другой гвардеец? Ну тот, высокий, мечтательный? – Сэм не узнала нового охранника Беатрис.
– Коннор? – Ее сестра испустила странный выдох, почти смешок; ее голос звучал выше, чем обычно. – Он вернется. Он просто брал отпуск на время.
Сегодня вечером Беатрис была какая-то другая. Лунный свет высекал живые искры из зубьев ее тиары, отбрасывал бледное сияние на ее лицо. Она выглядела мягче и красивее, чем Сэм в принципе могла припомнить.
Беатрис огляделась, убедившись, что никто не может подслушать. Затем наклонилась ближе.
– Я отменяю помолвку, – прямо сказала она.
– Что? Но почему?
– Ты была права; Тедди и я не любим друг друга. Мы не должны брать на себя такого рода обязательства, не тогда, когда у нас есть другие люди. Люди, в которых мы могли бы влюбиться, – добавила она с многозначительным взглядом.
– А как насчет всего, что ты сказала, о том, как тебе нужно выйти замуж до того… – Сэм остановилась, не договорив «до того, как папа умрет», но Беатрис поняла.
– Я собираюсь поговорить с отцом сегодня вечером, как только мы на минутку останемся наедине. Я знаю, что он не будет в восторге, – призналась она. – Но, надеюсь, он поймет.
Сэм оглянулась в сторону бального зала. На всех тех людей, которые пришли, чтобы отпраздновать историю любви Беатрис и Тедди.
– Ты уверена? – прошептала Саманта. Ветер свистел ей в уши, заглушая смех и сплетни. – Ты действительно собираешься сказать миру, что передумала?
Беатрис с улыбкой покачала головой.
