– Мы не станем принуждать их, – твердо предупредил Тристан, – но если они решат нам помогать, мы направим их и объясним, в чем для них опасность. Как и в повседневной жизни, животные сделают нас сильнее: от фениксов до почтовых голубей, от боевых скакунов до гончих – помощь любого, даже малого союзника, пригодится.
Вероника огляделась: многие животные испугались, они предпочли бы спрятаться среди стропил, в темноте, в тихих подвалах, а вот другие… Мало-помалу они выходили, протискиваясь под ногами, садясь на плечи или карнизы. Услышав со стороны конюшен ритмичные удары, Вероника нащупала знакомое упрямое сознание Вихря. Он вот-вот готовился выломать калитку стойла, раз никто не спешил его выпустить.
Подавленное настроение, которое еще недавно царило в крепости, переменилось… Люди не то чтобы ощутили надежду, но и отчаяния они больше не испытывали. А это уже кое-что.
– Если объединимся, – произнес Тристан, – то покажем имперским солдатам, на что мы способны.
Едва он закончил речь, как о стену ударился и заскрежетал очередной крюк. Миг – и защитники встрепенулись. Вероника побежала вниз по ближайшей лестнице, чуть не спотыкаясь о кошек и собак, бежавших навстречу. Ворвавшись в конюшни, она принялась отпирать все стойла подряд; воздух кишел голубями и воробьями.
Выйдя наружу, Вероника увидела, как ее очередной безрассудный план претворяется в жизнь. Она, как могла, помогала, рассылая стаи птиц налево и своры собак направо. Она уже готовилась попотеть, но животные сами рвались в бой.
Голуби выцарапывали глаза лезущим на стены солдатам, а соколы с клекотом пикировали, разрывая клювами и когтями плоть.
Веревки – и ничего еще не подозревающих солдат, которые только перелезли стену, – резали уже не усталые селяне с зазубренными кухонными ножами, а драли когтями кошки. Волна собак и коней понеслась через потайную дверь позади стойла в поселок.
Вероника взобралась на стену – и вовремя, потому что увидела, как какой-то солдат решил попытать счастья и сунулся в прореху в воротах… и на него, сбив с ног, накинулась огромная гончая.
Ламы несли припасы и оружие, а кони тащили тяжелые балки и телеги, с помощью которых стали укреплять баррикаду под воротами. Даже Воробейка рубила трос с крюком, а Чирик рядом клевал и тянул распустившиеся волокна.
Сердце исполнилось победного ликования. Драться бок о бок с друзьями-животными было жутко, но казалось правильным. Они – прирожденные союзники анимагов, и, как и сказал Тристан, вместе люди и звери сильнее. Пусть империя думает, что анимаги без Укротителей слабы и беззащитны, но они покажут, как опасно их племя.
Глава 40
Вероника
Я думала, что потеряла сестру, когда шальная стрела пронзила ей грудь, но потеряла я ее гораздо раньше.
Как и помощь фениксов, подмога прочих животных пришлась кстати… на время. У Вероники сердце чуть не оборвалось при виде пронзенного копьем пса. Сердце сжималось всякий раз, как стрела сбивала очередного голубя. Куда бы она ни посмотрела, всюду видела окровавленные перья и шерсть; всюду лежали мертвые звери и птицы.
Фениксы по-прежнему кружили над крепостью и пикировали на солдат, но после гибели Ксо вели себя осторожнее. Даже Ксепира слегка утратила боевой запал.
Сил не хватало. Защитники сделали все, чтобы продержаться, пережить штурм, но обитатели крепости – люди и звери – гибли, а помощь так и не пришла.
Когда заново сложенная баррикада у ворот рухнула, Вероника поняла, что время вышло.
Если солдаты возьмут поселок, они пройдут по нему огнем и мечом, пока не достигнут крепости. Ее стены выше и крепче, но ворота не укреплены, к тому же для защиты не хватит людей.
Если солдаты войдут в поселок – считай, все потеряно. Можно было бы послать туда больше фениксов на подмогу, но они и так уже потеряли двоих, ни один из которых не был связан узами. А если погибнет кто-то из питомцев подмастерьев? Какая будет потеря! Если Тристан и отправит кого, так это Рекса. Не станет обрекать на роковую участь другого. Возьмет на себя это бремя.
Вероника отыскала его взглядом, и худшие опасения подтвердились: Тристан подзывал Рекса, но когда тот на середине круга развернулся, хозяин не отправил его защищать ворота. Феникс полетел к Тристану.
«Хочет полететь туда верхом на питомце, – догадалась Вероника, и ее охватил ужас. – Хочет сражаться вместе с ним и, может, даже умереть».
Вероника медленно, словно шагая в воде, пошла через толпу. Она еще сама не знала, что скажет, и попытается ли остановить Тристана, но она должна была поговорить с ним.
Заметив ее, он с мрачным видом обернулся. Разделенные мертвыми телами и горящими веревками, они посмотрели друг другу в глаза.
Лицо Тристана вдруг исказилось гримасой боли и, схватившись за руку, он упал. Вероника подбежала к нему, расталкивая людей, опустилась на колени и поискала стрелу… вот только ее не было. Где-то наверху заклекотал Рекс, Вероника обернулась – и увидела ту самую стрелу, которая торчала из-под левого крыла. Рекс неуклюже опустился во двор.
Вероника помогла Тристану подняться. Он стряхнул призрачное ощущение боли, пришедшее через узы. Рекс тем временем, похоже, пытался добраться до Гнезда, но лететь так далеко уже не мог.
– Эрскен! – срывая голос, закричал Тристан и устремился вместе с Вероникой к Рексу. Вряд ли с такого расстояния Эрскен услышал бы их, но тут из ниоткуда появилась маленькая фигурка – Воробейка пронеслась мимо, в сторону Гнезда, и скрылась в арке.
Рекс вертел головой, но Тристан схватил его за шею и попытался успокоить, а Вероника присмотрелась к ране. Стрела пробила мышцы и сухожилие, обездвижив крыло. Феникс исцелится быстрее любого другого животного, но прямо сейчас ему не взлететь.
Эрскен, семеня, вышел из-под арки. Подойдя, он бухнул на землю тяжелую сумку. Внутри зазвенели склянки и врачебные инструменты. Тристан, крепко держа питомца, следил за ним лихорадочно блестящими глазами. Двигаясь умело и быстро, Эрскен осмотрел рану Рекса. Воробейка оставалась за пределами их круга, но Эрскен подозвал ее и велел подавать вещи из сумки: дрожащими руками девочка перебирала пузырьки и горшочки, но Чирик был рядом и подсказывал, что именно брать.
– Поправится парень, – сказал Эрскен, отходя от Рекса и вытирая с рук дымящуюся кровь, от которой на пальцах оставались красные ожоги. – От раны и следа не останется, но сегодня Рекс уже не полетит.
Тристан не ответил, и Вероника, не в силах побороть себя, ощутила исходящие от него волны эмоций: головокружение, онемение. Без феникса он был потерян… как и ворота.
Ксепира мысленно окликнула Веронику, и та, задрав голову, увидела, как ее питомица нарезает круги над крепостью. Ксепира, с которой она так недавно воссоединилась. Ксепира, слишком юная, чтобы на ней летать, но не по возрасту крупная.
– Тристан, – позвала Вероника и подошла ближе, чуть развернула его к себе, чтобы не видел, как Эрскен возится с раной Рекса. Хотя он все равно, наверное, ощущал боль питомца. – Нет времени задерживаться тут. Рекс не поможет, зато это по силам Ксепире. Нам надо к воротам.
