– Была у меня дача, – смущенно объяснял он, – да я ее продал, бизнес на вырученную сумму начал. Пока дела не очень идут, еле-еле в ноль выхожу.
Женщины предложили Оксане сдать дачнику полдома, благо в нем было два входа.
– Он заплатит, – начала соблазнять Гончарову Зоя.
– Дети тихие, сам спокойный, бизнес у него, он мебель на заказ делает, – представила клиента с лучшей стороны Влада, – не курит, не пьет. Жена давно умерла.
– Делайте что хотите, – отмахнулась Оксана, – мне все равно.
Лето выдалось жарким, Оксана целыми днями лежала на раскладушке в саду, дети бегали мимо нее. Жилец оказался хозяйственным, он вкусно готовил, из вежливости угощал апатичную хозяйку.
Через неделю Оксана встала с раскладушки и пошла с дачником и девочками в лес за малиной. Потом они все вместе варили варенье, затем купили у Зои огурцов, завертели банки. Прошло лето, настала осень, но дачник не уехал.
– Дочки маленькие, – объяснял он Владе, – до Москвы рукой подать, мне на работу не к девяти утра, я сам себе хозяин. Детям лучше на свежем воздухе.
– Конечно, – кивала Влада, – мудрое решение.
Оксана и Владимир прожили в Маркелове осень, пришла зима, и как-то раз, придя убирать избу, Влада поняла, что они спят в одной постели.
К весне Оксана превратилась в нормальную женщину, маленькие девочки-погодки стали звать ее мамой, а у их отца бизнес неожиданно пошел в гору, да так быстро, что в скором времени Владимир Николаевич купил большую квартиру, семья уехала в Москву. Перед тем как покинуть село, они попрощались с Владой и Зоей и сказали им:
– Деревенский дом принес нам счастье. Мы навряд ли станем в нем когда-нибудь жить, но никогда не продадим, он наш талисман.
Несколько раз в году Владимир, Оксана и девочки приезжают ненадолго в село, приводят дом в порядок, потом возвращаются в Москву.
– Про своих родных дочерей она старухам рассказала? – поинтересовался Боря.
Я притормозил у светофора.
– Я спросил у них: «У Оксаны были какие-либо родственники?» Обе бабушки ответили: «Ни души». Тогда я уточнил: «Детей своих у нее не было?» Влада засмеялась: «Когда она дом купила, без ребенка появилась. А у нас в селе рожать не от кого, тут или мужики убогие, или пьяные». Еще я задал вопрос:
– Мужа Оксаны зовут Владимир Николаевич? Фамилию его не припомните? – продолжил я.
– А мы ее не знаем, – развела руками Влада, – только в курсе, что он мебель делает и торгует ею. Вот имя его точно назвали.
Но я не унимался:
– Как думаете, когда Оксана снова здесь появится?
– Сейчас зима, правда слякотная, нет хорошего мороза, – протянула Зоя, – на майские праздники, скорей всего, прикатят. Потом в начале октября.
Пришлось уйти, так и не узнав ничего про теперешнее место жительства Гончаровой, я оставил на столе визитку, попросил:
– Сделайте одолжение, если Оксана Сергеевна неожиданно появится, передайте ей мой телефон, попросите позвонить.
– Без проблем, – кивнула Влада, – это нетрудное дело.
Я попрощался с бойкими старушками и уехал. Мне вот что думается. Когда родители погибли, Оксана окончила десятый класс. Сколько ей тогда было лет?
– В августе исполнилось шестнадцать, – ответил Боря, – ее в первый класс отдали очень рано. Уж не знаю, как директора школы уговорили. В детстве Гончаровой дети в семь лет начинали учиться.
– Она была ребенком, – вздохнул я, – испуганным донельзя. В институт поступать Оксана, наверное, даже не пробовала. Просидела некоторое время дома. Жила за счет продажи имущества.
– Спустя полтора года родила девочек, – добавил Борис, – она не гулящая баба. Наивный, домашний, избалованный подросток, влюбилась в недостойного мужчину. Может, женатого. Он, небось, ей пригрозил: расскажешь, что дети от меня, убью.
– Это наши фантазии, – вздохнул я, – из точных сведений у нас лишь то, что после смерти родителей Гончарова не училась, не работала, родила двойняшек, оставила их в роддоме, до достижения двадцати трех лет незнамо чем занималась.
– Может, она работала без оформления, – предположил Боря.
– Маловероятно, – возразил я. – В год появления на свет сестер в России еще не победил разнузданный капитализм, без оформления никто сотрудника не взял бы. Официально Гончарова начала работать только в двадцать три года. Нигде долго не задерживалась. В конце концов продала квартиру в Москве, перебралась в деревню. Сейчас она наконец-то замужем, воспитывает падчериц.
Я замолчал.
– Иван Павлович, тут незадача случилась, – вздохнул Боря.
– Какая? – спросил я.
– В десять утра в дверь позвонила Юля, администратор из ветклиники. Она приехала забрать анализ собаки.
– Господи, – ахнул я. – Совсем забыл!
– Вы и не должны помнить о таких мелочах, – погасил мое чувство вины Боря, – это моя задача. А ваш покорный слуга за десять минут до появления Юлии погулял с Демьянкой. И ни капли из псины уже не выдавить. Я полагал, что Юлия рассердится. Но она засмеялась, пообещала завтра опять приехать. Иван Павлович, когда вы вернетесь?
– Через час, – предположил я, – но, сами понимаете: дорога непредсказуема.
– Давайте сразу соберем все для анализа, – предложил Борис. – Юлия объяснила: если поместить банку в холодильник до завтра, то с содержимым ничего не случится.
– Так и поступим, – согласился я, нажал на педаль газа, но тут же попал в гигантскую пробку, которая образовалась у въезда в тоннель.
Простоять пришлось без малого час. Затор произошел из-за фуры, которая застряла в ограничителе. Вопрос, почему водитель решил, что благополучно проедет там, где его большегруз никогда не пролезет из-за своей высоты, задавать не стоило. Наконец я вырвался на проспект, обрадовался, а зря. Минут через пять перед глазами появился новый «хвост», на сей раз его причиной стала авария. Домой я попал через два часа и, войдя в квартиру, сказал:
– Быстрее до Лондона долететь, чем в Москве из одного района в другой добраться.
– Все, что ни делается, делается к лучшему, – оптимистично заметил помощник, – зато Демьянка быстро справится со своими делами. Не придется долго бродить по площадке.
Борис быстро одел собаку, прицепил к ее ошейнику поводок. Я взял банку, сачок, наша веселая компания спустилась вниз и пошагала к месту выгула.
– Мама, дядя собрался бабочек ловить, – закричала маленькая девочка, идя нам навстречу. – Разве они зимой летают?
– В Москве полно дураков, – ласково отреагировала ее мамаша, – им лучше бы тараканов в своей голове отравить.
Демьянка остановилась, глянула на тетку и сердито гавкнула.
– Мама, она ругается, – правильно поняла собаку малышка, – ей не нравится, что ты ее родителей обозвала.
