Варвара встала, подошла к Зинаиде, обняла ее.
– Я вас не знала, но Леонид Гаврилович отвратительный человек, муж мне про него много рассказывал. И я свое негативное отношение к Матвееву на его жену перенесла. Простите! Не знала, как вам крепко досталось.
Зина схватила со стола салфетку.
– Ерунда! Бог его наказал. После того как я супруга со шлюхой застала, он домой не вернулся. Мне утром позвонил из НИИ секретарь Леонида, голос у него дрожал:
– Зинаида Тимофеевна, срочно приезжайте.
Я спросила:
– Что случилось, Филипп?
Он ответил:
– Ваш муж в тяжелом состоянии. «Скорая» к нам мчится.
Мне не хотелось, чтобы народ судачил, поэтому я поспешила на зов. Врачи Леонида осматривали, а Филипп мне объяснил:
– Директор сегодня рано пришел, еще до меня. Я к нему в кабинет заглянул! Господи! Леонид Гаврилович без башмаков лежит на полу. Где обувь, не знаю. Рубашка на ковре, носки там же, директор в одних брюках. Вещи грязные, ступни у него такие, словно он босиком бегал! Что произошло? Не понимаю. Наверное, начался сердечный приступ, удушье, он стал раздеваться, думал, легче станет.
А я его слушаю и думаю: ага, потаскун пошел во двор за одежонкой, приволок ее. Мелкая шлюшка оделась и убежала. Донжуан местного разлива от нервов заработал повышенное давление, оно у него давно шалит. Добрая жена ходоку по бабам всегда вечером таблетки приносила. «Выпей, дорогой, а то понервничаешь на работе, плохо тебе станет». Но сегодня-то он в кабинете ночевал, лекарства вчера не получил. Мораль: не балуйся с юными проститутками, люби свою жену, тогда вовремя пилюлю проглотишь и не сдохнешь.
– Он умер? – испуганно спросила Оксана, наклонилась вперед, ее блузка чуть приоткрылась.
– Да, – ответила Зинаида, – в клинике через полтора месяца после того, как я его застукала. Мне повезло, я стала вдовой, а не разведенкой. Квартира, дача, сберкнижка – все осталось нам с сыном. Никто правды не узнал. Тима тогда был уже взрослый, ему я сказала, что у папы от напряженной работы удар случился. И всем так объявили. Только не думайте, что я решила репутацию похотливого мужика спасти. Нет, конечно. Тимошу жалела, не хотела, чтобы он знал, чем папаша занимался. Исключительно поэтому ему и всем остальным истина не открылась. И я до сих пор не знаю, что за цыганка Тимофея моего до больницы довела. Зачем она придумала, что Матвеев жив? А еще…
Зинаида вскочила, бросилась к Оксане и в один момент расстегнула ее блузку. Никто из нас не ожидал этого. Борис кинулся к Маркиной и схватил ее.
Оксана быстро привела одежду в порядок и прошептала:
– Что это с ней? Озверела?
– Пятно! Родимое! В виде бабочки! – закричала Зинаида. – Почти у ее сисек. Видели? А? Это она!
– Что вы имеете в виду? – спросил я.
Зинаиду затрясло, она застучала зубами.
– Оксана, простите за неуместный вопрос. У вас есть невус, который похож на бабочку? – осведомился Борис, по-прежнему держа Зинаиду.
– Да, – пролепетала Оксана.
– Хочу сесть, – уже спокойно произнесла Зинаида.
Борис довел ее до стула, она села на сиденье.
– Это точно она была в ту ночь с Леней! То-то морда ее мне смутно знакомой показалась. Уж я ее разглядывала во время нашего разговора и все думала: «Где я видела эту рожу противную?» Потом она повернулась, блузка на груди разошлась, пятно мелькнуло. Это она! Это она с моим мужем… на диване… Точно! Да! Постарела шлюха, морда опухла, задница расплылась. Но я ее узнала. Пятно-то прежнее! Ты с Леней спала!
Глава 38
У Оксаны забегали глаза.
– Э… э… э…
– Не смей брехать, – голосом, тяжелым, как бетонный блок, велела Зинаида. – Это ты! Не соврала мне Шахова!
– Это случайно вышло, – прошептала Оксана, – я приехала просить помощи у Матвеева. Я осталась одна, голова все время болела, работы нет. Подумала, вдруг Леонид Гаврилович ради моего покойного папы мне денег даст. Я не знала, что мне делать. Директор ко мне ласково отнесся, сказал: «Сейчас я занят, приходи в восемь вечера с заднего хода, я сам тебя встречу». Угостил чаем, булочками. Знаете, какая я голодная была?
– Не жалобь нас! – зашипела Маркина. – И не бреши. Чего к моему мужу приперлась? Уборщицы везде нужны! Нанялась бы хоть куда полы мыть! Так нет! Поперлась задом перед чужим мужиком вертеть!
– Ваш муж сволочь! – закричала Оксана. – Сначала он меня пожалел, пообещал работу дать, потом запел: «Бесплатно ничего не бывает. Могу тебе помочь, но придется кое-что сделать». Я обрадовалась: «На все готова». И он, бах, комнату открыл с диваном. Куда мне было деваться?
– Приличная девушка встала бы и ушла, – отрубила Зинаида, – ты могла взять стул и дать похотливому мужику, который тебе в отцы годился, по лысине!
– Где деньги-то взять? – простонала Оксана. – У меня на метро копеек не было! Леонид Гаврилович работу обещал, сразу дал мне денег. А я вчерашняя школьница. Маленькая совсем. Наивная! Не поняла, чего он хочет.
– Ты! – заорала Маркина. – Торганула своим телом. Не впервой, похоже. Девственница на диван не ляжет, убежит в ужасе!
Мне перебранка, в которой звучала нецензурная брань, абсолютно не нравилась, поэтому я сказал:
– Давайте успокоимся.
– Минуточку, – произнесла Екатерина. – Зинаида, простите за вопрос. Но для меня ваш ответ имеет принципиальное значение! Наверное, вы помните число, месяц, год, когда поймали своего супруга с Оксаной?
– Такое захочешь, да не забудешь! – буркнула Зинаида и сообщила дату.
Екатерина пошевелила пальцами, уставилась на Оксану, потом перевела взгляд на меня…
– Иван Павлович, когда мы с вами беседовали, я была не откровенна. Приврала, рассказывая о том, как в нашей семье появилась Вероника, несчастье Кизяковых. Мы с Робертом были очень близки, брат и сестра, погодки, почти близнецы. Роб женился на хорошей девочке. Невестка умерла в родах, остался мальчик Лева. Я его из бутылочки выкормила, воспитала, Левушка был мне как Никита. Жили мы все вместе: я, Лева, Никита, Роберт. К сожалению, муж мой рано ушел. Лева окончил школу, поступил в институт. Я все переживала, что у него девушки нет. А он смеялся: «Мамуля, не волнуйся. Все бывает в нужное время». Потом настал ужасный год – погиб Роберт. Не могу описать, как я смерть брата пережила. Хотела из окна выброситься, чтобы к нему уйти, мне будто полтела отрезали. Из-за детей удержалась. Они старались как могли, тормошили меня, одну не оставляли. Время шло, я как-то привыкла, что Роберта нет. Не то чтобы забыла брата, просто боль на дно души опустилась. Стала жить радостями детей. У Левы все было хорошо, правда, он себя искал, никак дело по душе не мог выбрать. Никита женился, Алевтина лучшая невестка. Но! Детей у них не было. Пару лет они лечились, эффект – ноль. Я ребят утешала:
