– Идет!
– Слышу!
Саша осторожно выглянул в окно. На этот раз ошибки быть не могло, это точно приближался Костик.
– Его фигура! И хромает!
Генка кивнул и покрепче сжал металлический прут. Вид у него был кровожадный. Саша даже слегка испугался за сохранность Костика.
– Мы должны его заставить говорить. Помнишь?
– Не переживай, – отозвался Гена, оскалив зубы. – Он у меня не только заговорит, он еще и запоет.
Не подозревая о том, какая судьба его ждет, Костик двигался по дому уверенно и без всяких церемоний. Двигал мебель, ронял вещи, швырял вокруг себя то, что ему казалось ненужным или неинтересным.
– Вот гад! – окончательно вышел из себя Генка. – Ведет себя тут, словно хозяин! Можно подумать, на его деньги Валентина дом обставляла!
Саша предлагал еще немного поближе подпустить Костика, памятуя, как ловко тот удрал от него прошлой ночью. Но Костик грохнул в соседней комнате какую-то вазу, и Генка уже окончательно вышел из берегов. Без всякого предупреждения, с ужасающе громким возгласом, который в ночи и вовсе показался оглушающим, Генка распахнул дверь и понесся на врага, словно взбешенный бык. Костик от такой картины на какое-то мгновение оторопел, но сориентировался очень быстро. Надо отдать ему должное, он понял, что к чему, куда быстрее самого Саши.
Пока Саша пытался понять, как ему действовать, Костик уже задал стрекача. Он кинулся к открытому дверному проему и, наверное, сумел бы удрать, невзирая на больную ногу, но его подвела собственная неаккуратность. Он споткнулся о ящик комода, который сам же, проходя, и подвинул. В результате Костик пролетел по длинной красивой дуге, головой вперед, на лету сгруппировался и врезался в шкаф уже не головой, а плечом. Наверное, он и тут сумел бы еще вскочить и дать деру, но на шкафу стояла внушительных размеров ваза, прикидывающаяся антикварной китайской. От удара по шкафу ваза опасно покачнулась и полетела вниз прямо на голову Костика.
– Бамс!
И по всему полу полетели фарфоровые брызги. Костик как стоял, так сразу и лег. И когда в комнату вбежал Саша, его взгляду представилась изумительная по своей живописности картина – Костик в красивой позе лежит среди осколков сине-белой вазы. Из головы Костика течет струйка крови, которая змеится среди осколков вазы, еще больше оживляя натюрморт.
– Ты что натворил!
– Я ничего не делал. Он сам. Ваза ему на голову упала.
– Мы же договаривались, что его надо допросить. А как его теперь допрашивать?
– Ничего, – невозмутимо заявил Генка. – У такого гада башка должна быть крепкой, иначе ему ее давно бы уже пробили. Да и что там ему эта ваза? Подумаешь! Вот в меня Валюшка один раз керамическим кашпо швырнула, вот там, доложу я тебе, рана была. И то ничего, полежал немножко в больнице, Валюшка мне еще и супчики таскала. А тут чего? Маленькая вазочка! Такой по башне получить – это одно удовольствие. Он больше притворяется!
Но Саше не казалось, что Костик притворяется. Вид у него был бледный, и лужа крови под его головой натекла уже весьма приличных размеров. Тем не менее Генка принялся проворно вязать Костика по рукам и ногам.
– Чтобы не удрал никуда!
Саше казалось, что в таком состоянии Костик вряд ли способен вообще передвигаться без посторонней помощи. Но у Генки снова было свое мнение на этот счет. И в доказательство своей правоты он привел рассказ о том, как в той же больничной палате, где его голова приходила в себя после близкого знакомства с керамическим кашпо, все та же Валюха застукала их тет-а-тет с медсестричкой, за которой Генка волочился от больничной скуки.
– И что, как ты думаешь, мне пришлось делать? Валюха бы меня точно убила. У нее и термос с супом в руках был. А суп-то горячий. Тут без ожогов дело бы не обошлось. Пришлось мне на ноги вскакивать и от нее удирать. И ничего, не помешало мне сотрясение мозга первой степени. Скакал что твой сайгак!
Генка довязал последний узел и удовлетворенно вздохнул:
– Все! Дело сделано! Теперь можно приводить его в чувства!
Саша пошел за водой, но услышал какие-то странные звуки и, оглянувшись, увидел равномерно опускающиеся и поднимающиеся кулаки Генки.
– Что ты делаешь! Так ты его совсем убьешь!
– Надо бы, – вздохнул Генка. – Да не получится. Ты сам погляди, очухался!
Костик и впрямь слабо стонал и пытался шевелиться. В этом ему сильно мешали связанные руки и ноги. Потом мужчина открыл глаза, обозрел пространство вокруг себя, сфокусировался на Генке с Сашей и снова закрыл глаза.
– Эй, ты мне тут умирающего лебедя не изображай! Зачем Ритку подставил? Отвечай!
Несколько сильных оплеух, от которых голова Костика моталась из стороны в сторону, привели к желаемому для Генки результату. Костик передумал умирать, открыл глаза и заговорил. Какое-то время из его рта лился неудержимый поток брани. Генка ему не мешал.
– Пусть выговорится.
Стоял, скрестив руки на груди, слушал и иногда удовлетворенно хмыкал:
– Есть еще порох в пороховницах. А ты говорил, помирает, спасите! Да он еще нас с тобой обоих переживет. Такие гады, они очень живучие.
Наконец, Костик выдохся. Он снова попытался прикрыть глаза, но вспомнил, чем это для него обычно кончается, и терять сознание передумал.
– Не собирался я Ритку подставлять, – заявил он. – Зачем оно мне нужно, если она на меня работала?
– Фальшивые яйца Фаберже тебе раскрашивала?
– А что? – дернулся Костик. – Нашли вы его?
– Нашли.
– И…
– В полицию пока что не сдали.
Костик с облегчением выдохнул.
– И не сдадим, если сумеем с тобой договориться.
– О чем?
– Нужно, чтобы ты сказал правду. Признайся в похищении Павлика.
– Не похищал я его! – снова дернулся Костик.
– Врать нехорошо. Твои сообщницы тебя уже сдали.
– Какие еще сообщницы?
– Самые юные. Ты девчонкам заплатил за то, чтобы они привели Павлика к большому синему дому. Ночью. И устроили так, что он там на улице оставался один. А ты в это время на своем «Мерседесе» подъехал и парнишку забрал.
Костик кивнул:
– Было дело. Договаривался. И денег девчонкам дал. И за Павликом приехал. Только не похищал я его.
– Как же это?
– Кто-то другой до меня постарался.
– Хочешь сказать, что когда ты за Павликом приехал, то мальчика в условленном месте уже не было?
– Нет. Буквально за минуту до меня его перехватили. Подъезжал, видел его фигурку. Сначала один маячил, потом рядом с ним чья-то тень появилась. И всё! Исчез Павлик!
