Глава 5
Этот семейный ужин проходил в напряжённой атмосфере. Но каждый делал вид, что совершенно этого не ощущает.
Этот семейный ужин был полон секретов и фальшивых улыбок.
Мама делала вид, что ни капли не беспокоится из-за моего возвращения в школу и каждые десять минут спрашивала, как я себя чувствую, как всё прошло, и не передумала ли я отдохнуть ещё немного. А мне в ответ приходилось беззаботно улыбаться и делать вид, что сегодня был самый лучший день в моей жизни! Что мой плащ спрятанный в угол шкафа не пропален, рюкзак не разодран в клочья, руки вовсе не трясутся от волнами накатывающего ужаса, а в комнате под подушкой не лежит картонка, которая возможно, в скором времени, станет символом моей разрушенной ко всем чертям жизни.
Полина ковыряется в тарелке с пловом, и каждый раз вздрагивает, стоит маме её окликнуть.
— С вами обеими точно всё в порядке? Полина? На тебе лица нет.
— Мам, дай денег? — неожиданно меняет тему моя сестра.
— Эм-м… на что? Конец месяца только через две недели, тогда и получишь на карманные расходы.
Полина бросает вилку в тарелку и с понурым видом складывает руки на груди:
— Мне нужна новая одежда.
Вижу, как мама теряется. Родителям всегда не просто общаться с младшей дочерью. Это я у них — послушная и разумная, а Полина…
— На прошлых выходных мы купили тебе новые джинсы, — мама пытается говорить мягко.
— И что? Я хожу, как бомж!
— Полина! — Мама с опаской поглядывает на закрытую дверь кухни. Моей сестре повезло, что папа слишком устал для семейных посиделок и не слышал этого; поужинал на скорую руку и отправился в душ, потому что уже через час ему отправляться на ещё одну ночную смену, чтобы заменить заболевшего напарника.
В углу работает старый телевизор, по которому идут девятичасовые новости, в окно всё ещё барабанит дождь, а еда совершенно не лезет в рот. Вообще вкуса не чувствую. И вот теперь ещё и претензии этой девчонки…
— Ты же знаешь, у нас не так много денег, чтобы тратить их на новую одежду, в то время, когда в вашем шкафу и так уже места нет. Давай лучше поговорим о твоей причёске? Как насчёт…
— В шкафу одно старьё! — Полина стреляет глазами в меня, и я как обычно чувствую укол вины. Мои лекарства слишком дорогие, чтобы мама позволяла себе ни в чём не отказывать младшей дочери. Утешает лишь одно — если всё будет хорошо, в скором времени лекарства мне больше не понадобятся.
Полина благодарит за ужин и громче, чем следовало бы, хлопает позади себя дверью.
— Вкусно? — Мама пытается сгладить ситуацию.
— Очень, — вру. Понятия не имею, какой вкус у этого мяса — всё равно что солому жевать.
— Я знаю, что ты ушла со второго урока, — мама одаривает меня понимающей улыбкой и принимается убирать со стола, пока я заторможенным взглядом смотрю, как на её шее из стороны в сторону болтается цепочка с золотым крестиком. — Мне звонила Нина Эдуардовна, которая так и не успела поздравить тебя с возвращением в школу, так как пришла только к третьему уроку, но она заверила, что всё в порядке. Не знаю, что там такого произошло на уроке химии, раз даже директора пришлось позвать, но тебя никто ни в чём не обвиняет.
— И почему же? — поднимаю на маму мало заинтересованный взгляд.
Та отправляет в раковину стопку посуды, поправляет сбившийся складками халат в леопардовый рисунок и, пожимая плечами слегка удивлённо отвечает:
— Вероника Светлакова сказала, что сама тебя задирала, ну или как вы там сейчас выражаетесь?
— Вероника Светлакова так сказала?
— Да, — мама включает кран и выдавливает на мочалку средство для мытья посуды. — Она извинилась перед директором, сказала, что погорячилась. Я правда так и не поняла в чём, но… тебя за срыв урока никто не винит.
— А что насчёт русской литературы? — недоверчиво хмурюсь.
Мама выключает воду, упирается ладонями в край стола позади себя и смотрит с немного печальной улыбкой:
— Лиза. В школе все прекрасно понимают, как тебе нелегко. Побег посереди урока на фоне стресса — не самое страшное из всего, что может быть. Главное — твоё здоровье. Вернуться в школу вот так сразу — уже подвиг. Ты моя смелая девочка…
— Не начинай, умоляю, — протягиваю, закатывая глаза, и направляюсь к выходу из кухни. — Чувствую себя щенком упавшим в канализацию. Спасибо за ужин.
— Лиза?
— Что?
— Всё ведь хорошо, правда?
— Да, — отвечаю не сразу. — Мне ты можешь доверять.
«До тех пор пока я сама себе доверяю.»
— Я знаю, что случилось с твоим рюкзаком, — Полина уже в кровати, закуталась в одеяло, так что только нос торчит и провожает каждое моё движение телячьими глазёнками.
— Ну и пофиг на него, — плюхаюсь на свою кровать и смотрю на прикроватный ночник с плафоном в виде пышного бутона розы так долго, пока перед глазами белые пятна не появляются.
— Думаешь, одноклассники развлекаются? — голос Полины звучит приглушённо.
Пожимаю плечами:
— Может быть.
— Это не они.
Перевожу на неё хмурый взгляд, но молчу.
— Это игра, — добавляет Полина, и голос становится ещё тише. — Её начало. Никто из твоих одноклассников, как и ты понятия не имеет, кто стоит за всеми издевательствами. Со мной было так же. Считай это приветствием.
— Почти все, ты хотела сказать, — отвечаю ядовито. — Светлакова точно в курсе.
— Не факт. Она может быть обычной пешкой.
— Светлакова? Не смеши меня, — плюхаюсь на подушку и складываю руки на животе.
— Тебе уже прислали вторую открытку?
Поворачиваю к Полине голову и пристально смотрю в выглядывающие из-под одеяла глаза:
— Тебе тоже такие присылали?
— Их всем присылали. Всем «пташкам».
— И сколько их было? «Пташек» этих.
— О, в твоём голосе нет сарказма? Теперь сечёшь, что это не шутка, да? — Полина садится, подбирая под себя ноги, и набрасывает одеяло на спину.
— Если не собираешься выложить всё, — говорю строго, — лучше вообще молчи.
— Я не могу выложить тебе всё. Говорила ведь уже почему! А секреты я хранить умею, сама знаешь.
Знаю. Полина не из тех, кто трепаться любит. Доказано.
— Тогда точно ничего не говори. Ещё больше запутываешь.
Молчит. А я смотрю на неё и вообще понять не могу, какие радиоактивные тараканы живут в голове у моей сумасшедшей сестры, что она ведёт себя так, будто ничего ужасного с ней и не происходило?..
— Зачем тебе новая одежда? — Знаю, что просто так Полина не стала бы просить.
