Он загадочно улыбнулся. Мда. Неужели придется увольняться?
— Мне кажется, я понимаю, к чему вы клоните, Павел Дмитриевич, — вздохнула я. — Только если это не предложение делового характера, то лучше не озвучивайте его. Либо сразу дайте мне чистую бумажку, я напишу заявление на уход.
Шеф заметно удивился.
— Никто не принуждает тебя увольняться, Саша, — помолчав, сказал он. — Думаю, ты не совсем правильно меня поняла. Я настроен вполне серьезно и речь не идет о чем-то неприемлемом для приличной девушки.
— Вы хотите предложить отношения, или я ошибаюсь? Надеюсь, ошибаюсь.
— Я вызываю у тебя отвращение? — Кажется, он смутился от моей догадливости.
— Нет, не вызываете, Павел Дмитриевич. Я к вам отношусь исключительно, как к начальству. С уважением, но и только. И, по правде говоря, в ближайшее время отношения не планирую ни с кем.
Он немного расслабился, но отнюдь не угомонился.
— Я все понимаю и не собираюсь заставлять тебя бросать работу и бежать со мной под венец, — объяснил он, как маленькой девочке. — Для начала я бы предложил хотя бы поужинать вместе и узнать друг друга получше. К тому же, раз ты так стремишься к профессиональному развитию, я могу поспособствовать. Да и подумай, сколько плюсов может дать тебе такой кавалер, как я. Например, у юных дам обычно столько трат…
— Я не продаюсь за карьеру и деньги, — кажется, пора изъясняться более прямолинейно. — Отношения меня не интересуют ни в каком виде, уж простите. Если этот факт повлияет на мою работу, лучше скажите сейчас, чтобы потом не тратить время и нервы. Я просто уйду без шума и пыли.
Он некоторое время рассматривал меня тяжелым взглядом, а потом махнул рукой.
— Возвращайся на рабочее место. Я не принимаю отказ и даю тебе время подумать. На твоей работе наш разговор не скажется, обещаю.
Я молча встала и вышла прочь. Ну, шеф. Испортил настроение на весь день. Но, как оказалось, это только начало. Стоило устроиться за рабочим столом, как на меня насели коллеги, изнывающие от любопытства. Я прикинулась чайником и только повторяла в разных вариациях с абсолютно каменным лицом: "мы с Павлом Дмитриевичем обсуждали рекламные макеты". Поняв, что большего от меня не добиться, они, наконец, разочарованно отстали.
Вечером босс выкинул очередную штуку. Он выглянул из кабинета и при всех спросил:
— Саша, тебя подвезти?
Я едва не выматерилась вслух, наблюдая за просветлевшими лицами коллег, которые строили мне страшные рожи, мол, давай, соглашайся, дура.
— Нет, спасибо. Я хожу пешком и, к тому же, в противоположную от вас сторону. А вот Вера, насколько я знаю, живет как раз в вашем районе. Так что можно подвезти ее, — варварски "разрушила" я свой "единственный шанс" на "счастливую жизнь".
После чего встала, сухо сказала в воздух слова прощания, обращенные ко всем одновременно, и быстро вышла наружу, прихватив пальто.
Идя домой, я пыталась разобраться в своих чувствах. Почему это предложение так выбило меня из колеи? Ну, очевидная причина в том, что в свете последних лет я возненавидела ситуации, когда мне не оставляют выбора. Однако это не объясняет всего калейдоскопа эмоций. Стоило только понять, на что намекает шеф… пожалуй, я соврала ему по поводу отвращения. Именно его я и испытала. Причем, даже не отвращение, а мощное, глубинное омерзение. Гадливость. Мысль об отношениях с ним показалась настолько ужасной, будто даже ее появление в голове уже являлось актом насилия по отношению к себе. Хотя ситуация того явно не стоила. Подумаешь, мужчина проявил симпатию. Их таких, вообще-то, встречалось немало на моем пути. Во время путешествия по поселкам частенько возникали ухажеры, которым приходилось давать отворот поворот. И среди них имелись и такие, что, подобно Павлу Дмитриевичу, имели свое, еще более нелестное мнение о роли женщины в семье. Но мне, по большей части, было плевать. А вот теперь что-то изменилось. Но я ведь сама хотела легкомысленных романов. Мечтала жить свободной жизнью, встречаться и расставаться с мужчинами… так почему же сейчас такое чувство, словно свобода, наоборот, исчезает? Утекает сквозь пальцы? Словно я двигаюсь в обратном направлении. Раньше я считала себя загнанной в угол, но, по факту, за все школьные и институтские годы ни один человек не рискнул навязывать мне образ жизни. Даже преподаватели. Разумеется, из-за Гелиана. Правда, он сам позволял себе… стоп. Если не смотреть в сторону жестоко устраняемых ухажеров, то во всем остальном он мне безобразно потакал. Разрешал быть грубой, неприятной, резкой и вообще какой хочу. Ни разу не слышала от него ничего похожего на сегодняшнюю фразу Павла Дмитриевича "подобные качества не красят девушку, так что их стоит у себя искоренять". Тьфу. Ну, зачем я думаю о проклятом демоне? Обещала же себе…
На следующий день я шла на работу с внутренней решимостью разобраться со сложившейся ситуацией. Если шеф не оставит подобные разговоры — уволиться. Если оставит, то продолжать работать, как ни в чем не бывало. Возможно, своей фразой про неприятие отказа он всего лишь пытался сохранить лицо? А что, так последнее слово осталось за ним и, вроде как, авторитет не пострадал… в любом случае, уходить без особой причины не стоило. Подобное легко может случиться и на других местах работы, но это не значит, что стоит каждый раз сбегать и прятаться. Так вообще проще спрятаться дома от всего мира и сидеть там, презирая людей. Нет уж. Раз мечтала о самостоятельности, так не на что жаловаться.
— Саша — в кабинет, — Распорядился шеф, едва успев появиться. Я вздохнула. Настя мечтательно закатила глаза. Вера одобрительно хмыкнула.
— Я еду в командировку к потенциальным партнерам. Ты со мной, — коротко и по-деловому сообщил он, как только я вошла. И все бы ничего, если бы не было вчерашнего разговора.
— Я? Но ведь обычно вы берете с собой Настю, — помимо основной работы она выполняла иногда обязанности ассистента шефа. Он считал, что это добавляет ему солидности, хотя взять настоящего помощника на отдельный оклад размеры фирмы пока не позволяли.
— У Насти будет другая работа. Все, свободна. Иди, передай срочные дела коллегам, а потом ступай домой, собери вещи на два дня. Я заеду за тобой в три часа. Добираться будем на машине. — Он отдавал приказы сухо и без лишних эмоций. Словно действительно не планировал ничего, кроме переговоров с партнерами. Я немного помялась и вышла прочь, так и не придумав, что ответить. Возможность командировок мы обговаривали еще на этапе собеседования, и я тогда согласилась, не ведая, в какую ловушку поставлю себя в будущем.
Дома взяла чемодан и покидала туда одежду. Выбрала максимально удобную и балахонистую, чтобы никаких облегающих форм. И один деловой комплект, для переговоров. Шеф заехал на полчаса раньше. Вместо того, чтобы позвонить мне на мобильник, он позвонил… в дверь. Интересно, как он проник в закрытый подъезд? Наверняка ведь дежурил рядом, ждал, пока кто-то будет заходить или выходить. Открыла мама. Услышав знакомый голос, я вышла из комнаты и удивленно уставилась на Павла Дмитриевича.
