Я вздрогнула. Воспользовавшись моментом, мой организм напомнил о себе. В животе требовательно заурчало. И если все предыдущие звуки вообще остались незамеченными Гелианом, то этот…
— Ты хочешь есть, Медок, — хрипло сказал он.
— Нет… — упорствовала я, понимая, что гораздо больше хочу кое-чего другого. А точнее, кое-кого.
— Я никуда не денусь, клянусь, — он произносил каждое слово с огромным трудом, словно через сопротивление. — Мы все успеем… и ты неоднократно попросишь о… пощаде. — Его улыбка заставила меня задохнуться.
Чтобы прийти в себя, нам потребовалось время. Как, впрочем, и всем в этом ресторане. И персонал, и посетителей контузила наша ма-аленькая утрата контроля. Страшно подумать, что здесь началось бы, не сумей мы остановиться.
В итоге Гелиан заставил-таки меня поесть. Окружающие люди постепенно ожили, включая нашу официантку, и я сделала заказ, попутно рассказывая моему демону о встрече с Владом. Он внимательно слушал, задавая уточняющие вопросы.
— Я не удивлен, — наконец, сказал он. — Значит, Влад, все-таки, решил затеять игру и, очевидно, собирался подружиться с тобой, чтобы влиять на меня. Думаю, он ожидал, что после минутной беседы ты начнешь заглядывать ему в рот, но крупно просчитался…
Гелиан замолчал, а потом без всякого перехода произнес:
— Завтра твой последний день на этой работе, ты помнишь? — Я кивнула. — Отлично. А то у меня резко портится настроение, если я не вижу тебя больше десяти минут. Более того, я становлюсь просто невыносим…
— Знаю, — рассмеялась я. — Когда я болела в младших классах, твоя мама приводила тебя к нам, потому что одноклассники попросту боялись юного суккубчика. Как-то за день мне позвонили ну просто все, чтобы ненавязчиво поинтересоваться, когда же я, наконец, выздоровею?
— Вот именно, — он собственноручно пододвинул мне десерт. — А теперь я вырос, и меня боятся еще больше.
На рабочее место я вернулась с опозданием и только тогда вспомнила, что не рассказала Гелиану про щедрое предложение директора. Ну и ладно. Вечером расскажу. Я с тоской посмотрела на часы. Жутко захотелось домой. Пройтись босиком по теплому полу с восхитительным подогревом, завернуться в пушистый халат, принять чашку вкусного чая из рук демона и… дальше фантазия пошла какими-то совсем иными путями, заставив меня покраснеть.
Стремясь переключиться, я велела себе подналечь на макеты и настолько преуспела, что все закончила за каких-то пару часов. И вчерашний план тоже. Так что мне, по большому счету, делать в этой фирме уже почти нечего. К сожалению, последним этапом был запуск, а его следовало проводить только с разрешения шефа. Поморщившись, я подошла к его кабинету и постучала в дверь.
— Да, — Злобно отозвались оттуда.
— Это Саша, — преодолев желание немедленно сбежать, сказала я. — Рекламная кампания готова, запускать?
Хоть бы сказал "да" и все. Хоть бы, хоть бы… но увы.
— Зайди, — на несколько тонов ниже велел начальник. — И дверь за собой прикрой.
Блин.
— Павел Дмитриевич, а может…
— Выслушай, — перебил он с крайне серьезным лицом. — Речь отнюдь не о моем утреннем предложении. Есть кое-что поважнее. Я навел справки о твоем парне и наткнулся на нечто весьма серьезное. Кажется, он не просто богатый мальчик, а крайне опасный тип…
Я развернулась и направилась к выходу.
— Постой. Тебе надо бежать. Сейчас я кое с кем встречаюсь, и мне передадут информацию… — продолжал торопливо говорить в спину шеф.
— Рекламу запускать? — Не оборачиваясь, прервала я его излияния.
— Да, — помолчав, выдал он. Мне не понравился странный голос. Была в нем какая-то решимость.
Ну все, достал. На запуск кампании ушла пара минут. Потом я встала и полностью собралась, игнорируя недоуменные восклицания и осторожные вопросы коллег. До конца рабочего дня оставалось еще полтора часа, но я больше не желала ждать. Хватит. Хотела, конечно, замерить эффективность и количество откликов с созданной мной рекламы, но дело того не стоит. К тому же я могу попросить Настю глянуть статистику и переслать мне результат. Нет больше никакой надобности торчать здесь. Гелиану позвоню по пути и предоставлю самому разобраться с моим увольнением. Уверена, он обрадуется.
На лифте висела табличка "не работает". Я не особо огорчилась. Даже и не думала, что самовольный уход с опостылевшей работы, на которую не собираешься возвращаться, подарит такое ощущение свободы и душевной приподнятости. Впереди ждала только радость — новая и наверняка интересная деятельность в сплоченной команде, путешествия в красивейшие уголки планеты, захватывающие виды ночных городов за панорамными окнами, совместные вечера, каждая минута которых стоит целой жизни и… Гелиан. В одном этом имени слилось столько…
Лестничной площадкой я, признаться, не пользовалась ни разу. Чтобы на нее попасть, надо было дойти до конца коридора и завернуть в небольшую продолговатую "кишку" без окон, в которой как раз и располагалась дверь на лестницу. Свет там не горел, так что я вступила в потемки, шаря в сумке в поисках телефона. Это последнее, что я помнила перед тем, как чья-то грубая рука схватила меня за локоть, а возле лица возникла вонючая тряпка. Сознание затуманилось…
Первой сквозь дурноту пробилась тошнота. Меня нещадно тошнило. Потом к тошноте добавилась качка и гул мотора. Я с пятой попытки разлепила веки и увидела потолок автомобиля. Так, подадим-ка знак и посмотрим, кто откликнется… я застонала.
— Она очнулась, — Раздался смутно знакомый мужской голос.
— Хорошо, — жестковато откликнулся другой, тоже, безусловно, знакомый.
— Та… Тагиров? — Прохрипела я.
— Здравствуйте, Александра, — сказал полковник. Я не видела его, но судя по направлению звука, он сидел за рулем.
— А второй кто? — Продолжала допрашивать я, не в силах пока даже немного двинуться и посмотреть самостоятельно.
— Ну что ж ты, Саша… — Я, наконец, опознала Павла Сергеевича и застонала второй раз, уже от злости. — Нужно было слушать меня, а не уходить с гордо поднятой головой.
Ого, а голос-то у шефа окреп. Надо же, как уверен в себе становится человек, когда чувствует свою власть над жизнью другого… по крайней мере, этот человек.
— Тагиров, ну ладно он идиот, но вы-то знаете, с кем имеете дело… — у меня все увереннее получалось строить предложения.
— Кто идиот? — Взвился шеф. — Я тебе покажу, маленькая дрянь… полковник, остановите. Мне надо поучить одну зарвавшуюся барышню манерам. И, кстати, почему бы нам не продолжить тот поцелуй, который так впечатлил тебя на базе?
Меня передернуло. Приступ тошноты стал почти непреодолимым. К сожалению, красиво блевануть в ответ на эту фразу не получилось, хотя, чувствую, скоро ему не захочется целоваться…
— Не советую, — с презрением отозвался наш водитель. — Понимаю, что вам неприятно это слышать, но она права. Пока не будем в безопасности, лучше лишнего не болтать и руки не распускать. Вы не представляете, на что способен этот суккуб, когда речь идет о ней.
