Дойдя до этого места, подумал: все же он многого не понимает. «Яр» контролирует солнцевская преступная группировка, он это знает. Конечно, он допускал, что Стелла может быть как-то связана с братвой – но не больше, чем обычными деловыми отношениями. Они могли давать ей «крышу», она им – деньги. И все. И разговор со Стеллой по телефону, и дальнейшее ее поведение не показывали, что она является активным участником группировки. Женщины-уголовницы так себя не ведут.
Подумал: хорошо, пусть Стелла – исключение. Но на то, что в этом деле замешана братва, не указывают и обстоятельства двух смертей на даче Шершневых. Если бы солнцевские хотели разобраться с семьей Шершневых, они, как и любая другая преступная группировка, действовали бы гораздо грубее. Олега Шершнева, Юлию и ее сына они бы просто расстреляли из автоматов – так, как уже много раз делали это с другими. Когда дело касается разборок, братва не щадит никого: ни женщин, ни стариков, ни детей.
Было еще одно, чего он не понимал. Если допустить, что события этой ночи как-то связаны с тем, что он решил заняться расследованием смерти Юлии Шершневой, – зачем тем, кому это расследование мешало, нужно было прибегать к подставе? Почему они просто не убили его? Ведь после того, как его опоили в ресторане «Яр», он был полностью в распоряжении братвы. В таком состоянии его могли просто посадить в машину, вывезти подальше, пустить пулю в голову и выбросить на ходу. И все.
Хорошо, к этому он еще успеет вернуться. Сейчас же он должен решить, что будет делать, когда грузовик с кирпичами прибудет на конечный пункт. У него с собой нет ни денег, ни документов, ни оружия. Все пути домой или в агентство отрезаны, появиться там он не может, его наверняка ждут засады. Не может он также никому позвонить. Без сомнения, ФСБ, получив сигнал Свирина, взяла на прослушивание телефоны людей, так или иначе с ним связанных.
Конечно, если бы он позвонил Оле, Радичу или Костомарову, они бы тут же пришли ему на помощь. Но лучше не рисковать.
Сидя в щели между задним бортом и кирпичами, он повторял: он должен что-то придумать. Должен. Безвыходных положений не бывает.
В конце концов подумал: что, если вспомнить о давних временах? О поре, когда он нес службу в составе миротворческих сил России на Балканах.
Глава 6
Радича мучила бессонница. Лежа в кровати, он решал проблему, которая возникала практически каждую ночь, – то ли попытаться заснуть, то ли пойти на кухню и выпить кофе.
Выбрав наконец второй вариант, встал и прошел на кухню. Кухня была типично холостяцкой, без особых украшений, – впрочем, как и вся квартира. Сейчас ему было пятьдесят шесть, с женой они окончательно разошлись после того, как он раньше времени ушел в отставку, потеряв значительную часть пенсии. То, что две его дочери, которых он обожал, к этому времени уже стали взрослыми и вышли замуж, несколько облегчило развод – для него. Сейчас он виделся с ними не реже раза в месяц. И все же от одиночества это его не спасало.
Сюда, в небольшую квартиру в районе Сокольников, он вселился семь лет назад, после развода с женой. Развода этого следовало ожидать, работа, а он всю жизнь был штабным специалистом ВДВ, знающим три иностранных языка, бросала его из одной точки планеты в другую. У него был непростой характер, он не умел врать и, главное, не был карьеристом, чего жена так и не смогла ему простить…
Некоторое время он колебался, стоит ли заваривать кофе. Сна нет, но есть надежда, что до утра он еще сможет заснуть. Если же он сейчас выпьет кофе, то не заснет уж точно.
Его раздумья прервал телефонный звонок. Посмотрел на часы – два пятнадцать. Сняв трубку, сказал:
– Да?
– Сергей Петрович, это Оля. Простите, что разбудила. Я вас разбудила?
– Ничего, Олечка. Что-то случилось?
– Не знаю даже… – Он слышал, как она пытается сдержать слезы. – Паши нет.
– Олечка, успокойся. Пока нет причин волноваться.
– Как же нет, когда он до сих пор не пришел…
– Он ведь пошел в ресторан «Яр»?
– Да, в ресторан «Яр». Он обещал не задерживаться. Но смотрите, уже полтретьего ночи, а его нет. Может, позвонить туда, в этот ресторан? И спросить, был ли он там?
– Подожди, дай подумать. Нет, в ресторан лучше не звонить. Во-первых, сегодня понедельник, точнее, уже вторник. Там сейчас никого нет, в ресторане. Потом – это все равно ничего не даст.
– А что даст?
– Сейчас… – Помолчал. – Вот что… Самое лучшее будет, если ты сейчас постараешься успокоиться. И заснуть.
– Как я могу заснуть? Сергей Петрович, неужели вы не понимаете, что я места себе не могу найти?
– Понимаю. И все же, Олечка, самым лучшим будет, если ты постараешься заснуть.
– Я не смогу.
– Постарайся. Я думаю, Павел рано или поздно объявится.
– А если не объявится?
– Объявится. А не объявится, утром я начну искать его сам. По своим каналам.
– Сергей Петрович, а вы не думаете… – Замолчала.
– Что – я не думаю?
– Вы не думаете, что после ресторана он поехал к этой девке? К этой певице? А?
– Олечка… Ну что ты… – Радич прокашлялся. – Я знаю Пашу. Во-первых, он ведь тебя любит, я это вижу.
– Ну и что? Он может любить, но поехать к другой.
– Думаю, это исключено. Он просто не тот человек, который может пускаться в сомнительные авантюры. Нет, исключено. Он ни к кому не мог поехать.
– Думаете?
– Думаю. Больше того, уверен в этом. Ложись спать.
– Ну а… – Снова замолчала. – Ну а вдруг… – Не выдержав, заплакала, а точнее – заскулила: – Вдруг его… уже нет… С-с-сергей П-п-петрович? А? Вдруг его убили?
– Олечка, перестань… Паша не тот человек, он не позволит что-то с собой сделать. Ложись спать. У тебя есть снотворное?
– Есть что-то. В аптечке.
– Прими. И тут же ложись спать. Утром я тебе позвоню. Хорошо?
– Хорошо.
Положив трубку, он взял кофеварку. Подумал: с Павлом что-то не так и его в самом деле надо искать. Но где и как?
Может быть, ощущение одиночества и сблизило его с Молчановым, к которому он испытывал отцовские чувства. Радич знал всю историю Павла, знал, что его отец умер, когда тому было шестнадцать лет, и часто замечал, что относится к Павлу как к сыну.
Грузовик, долго мчавшийся по прямой, начал делать поворот за поворотом. При этом он изредка уходил под уклон или поднимался по склону – было похоже, машина заезжает и выезжает из подземных тоннелей. В конце концов, после долгого подъема на каком-то склоне и разворота на сто восемьдесят градусов, Молчанов решил приподнять брезент и выглянуть.
Место было ему знакомо, грузовик шел по путепроводу возле Савеловского вокзала. На фронтоне вокзала светились неоновые буквы, у пустой сейчас стоянки такси ожидали пассажиров.
