Сев в «гранд-чероки», Молчанов снял парик и усы и аккуратно переложил всю технику из сумки в кейс. Наблюдавший за ним Джон покачал головой:
– Пол, такой аппаратуры нет и у меня. Где ты все это достал?
– Объясню потом. Что, едем в «Хилтон»?
– Едем.
Глава 23
Войдя в отель «Хилтон», они прежде всего подошли к девушке за стойкой. Она улыбнулась:
– Джентльмены желают номер?
– Мы обязательно возьмем здесь номер, – сказал Джон. – Но сейчас для нас важнее узнать, здесь ли наша приятельница.
– А кто ваша приятельница?
– Мисс Стелла Величко.
– Простите, сэр. – Девушка подарила Джону еще одну обворожительную улыбку. – К сожалению, она уже ушла. Ей что-нибудь передать?
– Пока нет. Давно она ушла?
– Примерно с полчаса.
– Хорошо. Простите, как вас зовут?
– Дженни.
– Очень приятно, я Джон. Дженни, букет роз за мной.
– О, сэр… Спасибо.
– Еще увидимся.
Повернувшись, они прошли к лифту, провожаемые уважительными взглядами швейцаров и боев.
В лифте Джон, нажав кнопку двенадцатого этажа, заметил:
– Ее номер – 1203. Из лифта направо.
Выйдя из лифта, они подошли к двери люкса, на которой поблескивали цифры 1203. Молчанов достал из кейса две пары резиновых перчаток, набор отмычек, коробку с мини-микрофонами и радиодетектор. Они надели перчатки и открыли дверь.
Войдя в номер вместе с Джоном, Молчанов тщательно прикрыл за собой дверь и с помощью отмычки запер замок. Посмотрел на друга:
– Если услышишь, что сюда кто-то идет, – свистни. Но так, чтобы в коридоре тебя не услышали.
Обойдя номер, убедился: «жучков» здесь нет. Искусством ставить «жучки» он владел в совершенстве. Расположив мини-микрофоны в гостиной, в спальне, в прихожей и в ванной, остался доволен работой.
Встретив его взгляд, Джон сказал:
– Гробовая тишина.
– Понятно. Выходим.
Вышли в коридор, заперли двери номера. Сняв перчатки, двинулись к лифту. В кабине Джон нажал кнопку второго этажа.
– Хочу купить букет роз, надо ведь держать слово.
На втором этаже, пока Джон выбирал в киоске розы, Молчанов купил в буфете сэндвичи и десять бутылок «Амстеля».
Внизу Джон положил перед Дженни букет белых роз. Она улыбнулась:
– Джон, спасибо…
– Дженни, вспоминайте иногда обо мне, хорошо?
– Считайте, я буду вспоминать вас всегда.
Они сели в «гранд-чероки». Развернувшись, Джон подвел машину к Центральному парку и, затормозив у самой ограды, выключил мотор.
Ждать им пришлось около трех часов. Они приканчивали последнюю пару «Амстеля», когда в радиотелефоне раздался голос Стеллы:
– Черт… Устала как собака…
Джон осторожно опустил бутылку под сиденье. Выразительно посмотрел на Молчанова.
С полминуты они сидели, прислушиваясь. Наконец голос Стеллы сказал:
– Сардор, посиди в гостиной, я переоденусь…
– Как будто я не видел тебя голой. – Голос был низким, с вкрадчивыми интонациями.
– Видел, не видел… Сказала, иди в гостиную. Ну?
– Ладно, иду.
– Так и знал, что они будут говорить по-русски, – заметил Джон.
– Как будто ты не понимаешь.
– Пока понимаю. А если они перейдут на жаргон?
– Не перейдут.
– Кто это с ней?
– С ней человек, который для меня очень важен.
– Хорошо, молчу.
В радиотелефоне раздался плеск воды, Стелла принимала душ. Затем плеск стих, послышалось шуршание. Наконец голос Стеллы сказал:
– Когда мы там должны быть?
– Чем скорее, тем лучше, – ответил мужской голос.
– Кто там будет? Джейсон?
– Джейсон.
– Кто еще?
– Будут еще два колумбийца.
– Черт…
– Ты что?
– Да ну. Ненадежный это народ.
– Ты не права, когда дело касается бабок, это народ вполне надежный. Просто их интересуют только бабки.
– Вот именно. – После этих слов Стеллы в радиотелефоне снова что-то зашуршало. Шуршание сменилось прерывистым дыханием – так дышат, когда надевают на себя что-то тесное. – Слушай, может, после того, что произошло в Москве, стоит перевести бабки Боба Трента в какое-нибудь другое место?
– Какие именно бабки Боба Трента?
– Те, что лежат на счету Гона?
– Сколько их там?
– Около сорока лимонов.
– Куда бы ты хотела их перевести?
– Не знаю. В какой-нибудь офшорный банк. На Багамах, на Кипре.
– Перестань. Пусть лежат на Пятьдесят второй, у Бешеного Пса. Неужели ты еще не убедилась, что это лучший банк в мире? Тем более мы его контролируем.
– Дело не в этом. Банк, может быть, и надежный, но в Москве сейчас поднялся слишком уж большой шум.
– После таких дел всегда поднимается большой шум. А потом все утихает. Стелла, все нормально. Не бери в голову, забудь о постороннем. Нам предстоит серьезная встреча.
– Ладно. Черт, что же мне надеть…
– Надень что-нибудь получше. Чтобы у них язык присох к горлу. Вот эти красные тряпки, что это?
– Сардор, замолчи, не лезь не в свое дело. Выбор одежды – вопрос серьезный. Не мешай.
– Ладно, не буду мешать. Но не затягивай, нам скоро выходить.
– Я все знаю. Посиди пока, посмотри телевизор. Я разберусь сама.
– Хорошо.
В радиотелефоне зазвучала музыка, слова рекламы – Сардор включил телевизор.
– Ладно, теперь она все равно у нас на крючке, – сказал Джон. – Как я понял, они собираются на какую-то важную встречу с неким Джейсоном и двумя колумбийцами?
– Да. Ты заметил, в конце разговора они упомянули об интересующих тебя тридцати девяти миллионах?
– Заметил. Только я не понял слов Стеллы, что деньги Боба Трента, около сорока миллионов долларов, сейчас лежат на счету Гонтаря, где-то у Бешеного Пса, на Пятьдесят второй улице. Кто он, этот Бешеный Пес?
– Похоже, это те самые деньги, которые ты разыскиваешь. Я ведь тебе рассказывал о записке на фарси, которую нашел на даче Шершневых?
– Рассказывал. В этой записке говорилось о сумме примерно в два миллиона долларов, которые нужно взять в Москве у Бешеного Пса и отвезти в Нью-Йорк. Так?
