– Постараюсь.
После ухода Джона Молчанов включил телевизор. Щелкнув несколько раз кнопками ремоут-контроля, нашел канал новостей, на котором после череды обычных сообщений появилась уже знакомая ему фотография Пилона, стоящего у двери ресторана «Русский самовар» в окружении агентов ФБР. На фоне этой фотографии возникло лицо ведущей. У красивой брюнетки была характерная манера говорить, ее рот, когда она доводила до слушателей смысл текста, был постоянно чуть искривлен. Поскольку из-за этого нельзя было понять до конца, улыбается она или кривится от гнева, ее рассказ поневоле привлекал внимание.
Явно бравируя конфигурацией своего рта, ведущая произнесла:
«Набирает обороты расследование по делу русской мафии, уже известное вам как «Дело Пилона». Берни Джонс, помощник прокурора по делу Пилона, только что вернулся из Москвы, куда он вылетал специально для того, чтобы допросить Сергея Гонтаря. Допрос Гонтаря, занимающего, по информации нашего канала, довольно высокое место в иерархии русской мафии, проходил в присутствии представителей российской прокуратуры. Результат оказался сенсационным: Гонтарь решительно отрицал, что он уполномочивал Пилона взыскать долг в три миллиона долларов с граждан США Алекса Волохова и Ника Власика. На вопрос Джонса, имеет ли сейчас он, Сергей Гонтарь, какие-либо денежные претензии к Волохову и Власику, Гонтарь ответил отрицательно. В нашей вечерней передаче мы сообщим новые подробности по делу Пилона».
Дальнейшие новости не представляли интереса, и Молчанов выключил телевизор. Вышел на балкон.
После прохлады номера жара, которая встретила его здесь, показалась ему просто невыносимой. Сняв куртку, тенниску, джинсы, а заодно парик и усы, он лег в шезлонг. Подставив лицо солнцу и закрыв глаза, подумал: Джон прав, телевидение и пресса США свое не упустят. Они теперь вцепятся в Пилона, как в лакомый кусок. Особенно сейчас, после того как Гон ушел в сторону, фактически предав Пилона. Ясно, Гон соблюдает свой интерес, ему важнее сохранить «Золотой амулет», не привлекая к себе лишнего внимания, чем затевать бесполезную стычку из-за такой мелочи, как три миллиона, которые ему должны Волох и Влас. А вот Пилон обречен. Вокруг него раздута шумиха, рейтинги передач с новостями о «Деле Пилона» будут расти. За право иметь хоть какое-то отношение к «Делу Пилона» теперь начнут бороться все: обвинители, следователи, адвокаты, журналисты. Ведь каждому, кто будет связан с «Делом Пилона», это принесет популярность, а значит, большие деньги.
Почувствовав, что больше не может выдержать жару, вернулся в номер. Прошел в ванную, встал под душ. Постоял под холодной водой не меньше пятнадцати минут, пока не заломило в затылке. Из ванной вышел не вытираясь. Хотелось пить, и он, сев в кресло, подумал: надо выйти в буфет, купить ледяного пива. Да, конечно.
Решил встать, чтобы одеться, взялся за ручки кресла и вдруг понял: перед глазами все расплывается. Ощущение было точно таким, как тогда, в ресторане «Яр». Только тогда от него уплывал столик, за которым он сидел, а сейчас уплывал весь номер. Ему казалось, номер качает, как корабль во время шторма, и он, чтобы не вывалиться, вцепился в ручки кресла. С ним сейчас происходило то же самое, что тогда в «Яре», он одновременно засыпал и тонул. Он в полном смысле этого слова тонул в чем-то черном, которое постепенно заполнило все вокруг.
Стелла и Сардор сидели в фургоне «скорой помощи», стоящем примерно в ста метрах от входа в отель «Шератон». Сардор то и дело подносил к глазам бинокль. Увидев выходящего из гостиницы Джона, сказал:
– Вышел его приятель. Идет к паркингу.
– Значит, тот остался в номере один, – заметила Стелла.
– Да. Надо связаться с Колером. – Нажав кнопку радиотелефона, сказал: – Слышишь меня?
– Слышу.
– Наш друг остался в номере один. Его кореш ушел. Похоже, он сейчас уедет.
– Понял.
– Будь наготове. Мочалка далеко от тебя?
– Рядом.
– С ней все в порядке? Она не взбрыкнет?
– Нет. Отвечаю.
– Ладно. Все помнишь?
– Все.
Увидев, что Джон подошел к «гранд-чероки», Сардор сказал:
– Кореш садится в машину. – Взяв бинокль, проследил за выехавшим со стоянки «гранд-чероки». – Все, он уехал.
– Понял, – ответил Колер.
– Подожди примерно с полчаса. Потом попроси мочалку проверить номер. Пусть проверяет его каждые полчаса. Все понял?
– Да, все.
Колер, на костюм которого был накинут белый халат, сидел в комнате для горничных на восьмом этаже отеля «Шератон». В комнате, кроме него, находилась дежурная горничная, которую звали Пола Ортега. Ортега была смуглой, худощавой, коротко остриженной женщиной примерно тридцати лет.
Посмотрев на нее, Колер отключил радиотелефон. Улыбнулся:
– Пола, я переговорил с больницей. Естественно, они озабочены.
– Да?
– Да. Наш пациент подвержен припадкам, и может случиться всякое. Повторяю, у нас очень дорогая частная клиника. Поэтому мы следим за пациентами, даже когда они на время выписываются.
– Я понимаю.
– Пятьсот долларов ты уже получила. Если поможешь нам в дальнейшем, получишь еще пятьсот.
– Сэр, конечно, я вам помогу.
– Я надеюсь. – Колер посмотрел на часы. – Пойди проверь, все ли с ним в порядке. В дверь не стучи, наш пациент мог заснуть, и ты его разбудишь. Осторожно открой дверь и посмотри, все ли хорошо. Если он спросит, зачем ты заглянула в номер, скажи, ты хотела спросить, можешь ли заняться уборкой. Дверь номера может быть заперта, в таком случае осторожно открой ее своим ключом. Если наш пациент проявит недовольство тем, что ты не постучала, скажи, ты постучала, но тихо, но он, очевидно, просто не расслышал. Все, иди.
– Хорошо, сэр.
Горничная вышла. Вернулась она через десять минут.
– Ну что? – спросил Колер.
– Сэр, ваш пациент без сознания.
– Да? Он одет, раздет?
– Раздет. На нем только плавки.
– Когда ты входила в номер, дверь была закрыта?
– Да, закрыта.
– А сейчас?
– Я прикрыла ее. Но не заперла.
– Но он жив, ты проверила?
– Да, сэр, он жив. Я проверила его пульс.
– Молодец. Ничего не поделаешь, идем. Бери кресло.
– Хорошо, сэр.
Горничная взяла стоящее у стены кресло-каталку. Открыв дверь комнаты, Колер пропустил ее и двинулся следом. Когда горничная вкатила каталку в номер, вошел за ней. Тронул за плечо:
– Пола, на всякий случай запри дверь.
– Хорошо, сэр. – Пола заперла номер.
Колер внимательно осмотрел Молчанова, сидящего в кресле в одних плавках. Тело Молчанова было расслаблено, голова свесилась на грудь, руки опущены по обе стороны кресла. Тронул пульс на шее, приподнял веко. Кивнул:
