– Немного представляю.
– Я ведь снова Молчанов. Вы понимаете?
Критически осмотрев его с ног до головы, Радич кивнул:
– Понимаю. Ты – Молчанов.
В Тарусу, к Римме Валентиновне Муравьевой, они с Олей решили поехать на третий день после возвращения Молчанова из Нью-Йорка.
До самой Тарусы они доехали легко, но улицу, на которой жила Муравьева, им пришлось искать целый час. Одно дело – подъехать к дому на такси, водитель которого знает здесь каждый кустик, и совсем другое – искать этот дом самому.
Наконец, остановив «вольво» у старой деревянной дачи, Молчанов выключил мотор:
– Кажется, здесь.
Выйдя из машины, они открыли калитку и, пройдя по дорожке, поднялись на крыльцо.
Молчанов постучал в дверь. Вскоре раздались шаги, дверь открылась. Стоящая за ней Муравьева, одетая в уже знакомый ему старый синий халат, посмотрела на него. Он улыбнулся:
– Здравствуйте, Римма Валентиновна.
– Здравствуйте… Что-то я вас не признаю…
– Меня зовут Павел Молчанов.
Несколько секунд Муравьева молчала. Наконец, запахнув потуже халат, сказала тихо:
– Ой… Вы Павел Александрович Молчанов?
– Да. А это моя жена Оля.
– Очень приятно… Так вот вы какой…
– Да… – Он пожал плечами. – Такой.
– Ко мне ведь приезжал ваш помощник. Высокий такой молодой человек, похожий, кстати, на вас. Его зовут Петр Александрович, а с ним была очень приятная девушка, Лариса. Да?
– Да, я посылал его.
– Ой, ну что ж мы стоим… – спохватилась Муравьева. – Проходите в дом, проходите. Не стойте… Павел Александрович… И вы, Оля…
Войдя в гостиную, показала на стол:
– Садитесь. Сейчас я заварю чай. Садитесь, садитесь.
– Римма Валентиновна, вы тоже садитесь, – сказал Молчанов. – Может, мы обойдемся без чая?
Смахнув со стола несуществующие крошки, Муравьева покачала головой:
– Нет уж, Павел Александрович, как же без чая… Подождите, это минута… У меня особый чай, настоянный на черемухе… Подождите, как же без чая…
– Хорошо, мы ждем чай.
– Это одна минута… – Римма Валентиновна исчезла.
Молчанов и Оля переглянулись. Ждали они недолго, вскоре хозяйка вошла в гостиную с большим фаянсовым чайником. Поставив его на стол, сказала:
– Сейчас поставлю варенье, чашки, и будем пить чай.
Чай был выпит, Молчанов отодвинул чашку.
– Еще чашечку? – спросила хозяйка.
– Нет, спасибо, Римма Валентиновна. Чай был очень вкусным. Я, собственно, приехал сказать вам, что я нашел убийц Нины Николаевны, Юлии и Вити.
– Да? – Римма Валентиновна отодвинула свою чашку. – И кто же это?
– Их фамилии Сердюков и Калистратов. Они арестованы и понесут наказание.
– Господи… – Римма Валентиновна перекрестилась. – Может, душа Нины Николаевны теперь успокоится.
Выждав, Молчанов спросил:
– Скажите, а как могила Нины Николаевны?
– Могила Нины Николаевны?
– Да? С ней все в порядке?
Муравьева вгляделась в него, будто пытаясь понять, нет ли в его словах подвоха.
– Все в порядке. Я часто туда хожу, подметаю, привожу все в порядок.
– Что там, на этой могиле?
– В каком смысле?
– Ну, что на ней лежит?
– Там плита. Гранитная плита. – Помолчала. – Я хотела поставить памятник, но не хватило денег.
– Скажите, а где похоронены Юлия и Витя?
– На Востряковском кладбище.
– Что там на могилах?
– Две плиты. Две гранитных плиты, большая и маленькая. Их поставила Нина Николаевна.
Наступило молчание, которое нарушил Молчанов.
– Римма Валентиновна… – Он положил на стол конверт, перетянутый скотчем.
– Что это? – спросила Муравьева.
Встретив быстрый взгляд Оли, он тронул Муравьеву за руку:
– Римма Валентиновна, вам, конечно, известно слово «пожертвование»?
– Известно, конечно.
– Здесь, в этом конверте, пожертвование, наше с Олей. Пожертвование на памятники Нине Николаевне, Юлии и Вите.
– Ой… – Муравьева схватилась за сердце. – Даже не знаю, что вам сказать, Павел Александрович.
– Да не нужно ничего говорить.
– Я ведь не имею права вам отказать, если вы просите о памятниках.
– И очень хорошо, что не имеете права отказать. Мы просим вас принять от нас это пожертвование. И взять на себя заботу о памятниках.
– Хорошо, Павел Александрович. – Муравьева помолчала. – Я позабочусь.
– Здесь тридцать тысяч долларов. Думаю, этого хватит.
– Ой… Но это же огромные деньги…
– Римма Валентиновна. – Молчанов встал. – Извините, мы должны идти. Спасибо за чай.
– Ну что вы… Вам спасибо… Вы… Вы… Я даже не знаю, как вас благодарить.
Выйдя с ними на крыльцо, Муравьева махнула рукой:
– Всего доброго!
Сев в машину, Оля закусила губу.
– Ты что? – спросил Молчанов.
– Ничего. Стараюсь не расплакаться. Сама не знаю, что со мной.
– Оля, перестань.
– Все, уже прошло. Все ведь хорошо, Паша? Да?
– Да, все хорошо.
Когда они выехали на магистраль, постовой у ближайшего поста ГИБДД поднял жезл.
– Что случилось? – спросил Молчанов, притормозив.
– Проверка. Разрешите ваши права?
– Пожалуйста.
Сунув руку в куртку, Молчанов протянул права. Изучив их, постовой покачал головой:
– Что-то вы не похожи на себя.
– То есть как не похож?
– Так. Посмотрите сами. – Постовой показал ему права, выписанные на Охрименко.
– Елки-моталки… Сержант, простите. У меня в куртке рядом с моими правами лежали права товарища.
– Интересно. Ну-ка, покажите ваши права.
Молчанов протянул права. Постовой несколько раз перевел взгляд с фотографии на Молчанова:
– Это другое дело. Откуда едете?
– Из Тарусы.
– Что там делали?
– Навещали знакомую.
– Как фамилия знакомой?
– Муравьева. Римма Валентиновна Муравьева. – Молчанов назвал адрес и номер телефона. – Можете ей позвонить, она сейчас дома.
