Таким образом, одного из главных героев Отечественной войны, гениального полководца нашей Родины, постигла такая же судьба, как и Суворова. В основе падения, так же как и в случае с Суворовым, были выдающийся талант, смелость и независимость суждения, присущие Жукову и отсюда лютая ненависть к нему завистников.
Во время войны в Ставке Верховного Главнокомандования, в кабинете Сталина, и, особенно, когда Жуков был министром обороны, мне неоднократно приходилось с ним встречаться по авиационным вопросам.
И каждый раз я как бы физически ощущал в нем человека умного, решительного, необычайной силы воли, четкого и обязательного. Если он что-либо сказал или обещал, то можно было быть уверенным, что так оно и будет. Он был человеком слова. Ему можно было верить.
Еще в 1940 году, будучи членом советской экономической делегации, при посещении в Аугсбурге заводов БФВ (Байершае Флюгцейг Верке) знаменитый немецкий конструктор Мессершмитт пригласил нас проехать в столицу австрийских Альп – Инсбрук.
Ехали мы на трофейных английских машинах, захваченных немцами в Дюнкерке, о чем Мессершмитт с большим удовольствием нам рассказывал.
Спустя шесть лет после этой поездки, уже после войны, я вспомнил об этом как-то при встрече с Георгием Константиновичем в Москве и просил его, командовавшего в то время советскими оккупационными войсками в Германии, выделить для наших конструкторов три-четыре немецких машины из числа трофейных. Через пару недель я получил официальное распоряжение о выделении нам просимых автомобилей.
Другой пример, характеризующий Жукова.
Зимой 1954 года на одном из подмосковных аэродромов состоялся показ новой авиационной техники, в том числе и нашего вертолета «летающий вагон» Як-24.
Был сильный мороз, обжигал сухой колючий ветер. Все военное начальство во главе с министром обороны Г.К. Жуковым, продрогнув при обходе выставленных для показа самолетов, с удовольствием вошли с поля внутрь вертолета.
После моего доклада о результатах испытаний вертолета, главком ВВС Жигарев стал потрясать дефектными ведомостями и порочить машину.
Жуков прервал его:
– Вы это оставьте. Нам нужны не дефектные ведомости, а вертолеты. Если есть дефекты, – вместе с конструктором устраняйте их и давайте предложения о запуске в серию. Такой вертолет нам очень нужен.
Судьба вертолета была решена.
И еще. Совещание у Жукова в Министерстве обороны. Обсуждается перспектива развития авиации на ближайшие годы. Из конструкторов присутствуют Туполев, Микоян, Сухой и я. Докладчик главком ВВС Вершинин восторгается Туполевым, с которым, по его словам, в отличие от других конструкторов по новому самолету «Ту» не было никаких разногласий, ни споров с конструктором.
Я не выдержал и сказал, что если не было споров, значит и самолета не будет такого, о котором мечтает главком.
Жуков, обращаясь ко мне:
– Ну брат, ты это уж чересчур!
Вершинин, почувствовав поддержку Жукова, вскипел и накинулся на меня.
Но после небольшой паузы Жуков улыбнулся на Вершинина и, взглянув на меня:
– А пожалуй ты и прав, – в таком сложном деле как ваше – без спора до истины и не доберешься, лучше сперва поспорить, чем потом тратить годы на доводку, – дороже обойдется.
Между прочим, с этим самолетом так и получилось.
Жуков написал замечательную книгу воспоминаний с детских лет и до последних дней жизни, назвав ее «Воспоминания и размышления».
Это замечательная и правдивая книга.
Георгий Константинович подарил мне ее с такой дарственной надписью:
«Дорогому Александру Сергеевичу Яковлеву – выдающемуся авиаконструктору нашей Родины с чувством моего глубокого уважения и признательности.
Г. Жуков».
В предисловии ко второму изданию этой книги приведены такие слова одного из участников Отечественной войны, которые я полностью разделяю:
«В книге ярко показана роль всего народа – от Верховного Главнокомандующего до солдата в бою, рабочего у станка, колхозника в поле – тот неоценимый вклад, который внесла в разгром немецких фашистов наша партия, всегда шедшая в авангарде и поднимавшая весь народ на борьбу. Маршал Жуков никого не забыл, начиная с Верховного Главнокомандующего и кончая особо отличившимися солдатами и офицерами, которых он называет по именам. При этом он скромно говорит о себе, о своей роли».
Между прочим, в книге Жукова есть такие строки «Читатели первого издания моей книги не раз спрашивали меня, были ли ошибки в работе Ставки и И.В. Сталина как Верховного Главнокомандующего?
И.В. Сталин внес большой личный вклад в дело завоевания победы над фашистской Германией и ее союзниками. Авторитет его был чрезвычайно велик, и поэтому назначение Сталина Верховным Главнокомандующим было воспринято народом и войсками с воодушевлением.
Конечно, в начале войны, до Сталинградской битвы, у Верховного были ошибки, которые бывают, как известно, у каждого. Он их глубоко продумал и не только внутренне переживал, а стремился извлечь из них опыт и впредь не допускать».
Очень хорошо сказал Михаил Шолохов в интервью газете «Комсомольская правда» в дни 25-летия Победы над фашистской Германией:
«Нельзя оглуплять и принижать деятельность Сталина в тот период. Во-первых, это нечестно, а во-вторых, вредно для страны, для советских людей, и не потому, что победителей не судят, а прежде всего потому, что «ниспровержение» не отвечает истине».
К этим словам М.А. Шолохова вряд ли можно что добавить. Они точны и справедливы. Верховный Главнокомандующий сделал все возможное, чтобы Ставка, ее рабочий аппарат – Генеральный штаб и Военные советы фронтов – стали подлинно мудрыми и искусными военными помощниками партии в деле достижения победы над фашистской Германией.
Жуков в своей книге цитирует убедительные официальные документы, свидетельствующие об истинном положении дед по этому вопросу.
Вот выдержки из книги Жукова.
Том 1, стр. 257, 258 и 259.
– К сожалению, даже из имевшихся сообщений не всегда делались правильные выводы, которые могли бы определенно и авторитетно ориентировать высшее руководство. Вот в связи с этим некоторые документы из военных архивов.
20 марта 1941 года начальник разведывательного управления генерал Ф.И. Голиков представил руководству доклад, содержавший сведения исключительной важности.
В этом документе излагались варианты возможных направлений ударов немецко-фашистских войск при нападении на Советский Союз. Как потом выяснилось, они последовательно отражали разработку гитлеровским командованием плана «Барбаросса», а в одном из вариантов, по существу, отражена была суть этого плана.
В докладе говорилось: «Из наиболее вероятных военных действий, намечаемых против СССР, заслуживают внимания следующие:
