Торжественная обстановка, тишина, шепот – все это, очевидно, создавалось для того, чтобы психологически подготовить человека, который должен был «предстать» перед фюрером.
Через 5-10 минут ожидания тем же полушепотом была дана какая-то команда. Щелканье каблуков усилилось. Дипломат, сопровождавший нас, изогнулся в три погибели, сделал жест в сторону арки, ведущей в другую комнату. Мы поняли, что нас приглашают пройти.
Мы встали и направились в другую комнату. В дверях я неожиданно увидел Адольфа Гитлера, Он стоял в ожидании нас и, пропуская в комнату, здоровался со всеми; каждого из нас ему представляли. Вслед за Гитлером цепочкой стояли Риббентроп, Геббельс, Гиммлер, фельдмаршал Кейтель и Лей.
Гитлер был в коричневом пиджаке, черном галстуке и черных брюках – традиционный костюм члена фашистской партии. Наружность невыразительная. Пресловутый чуб на лбу, серые, водянистые глаза, нездоровый, серовато-желтый цвет лица, неэнергичное пожатие руки произвели неприятное впечатление. Вскинув взгляд своих оловянных глаз при рукопожатии, он тотчас же переводил его на другого.
Полным контрастом ему был стоявший рядом Иоахим Риббентроп – высокий, безукоризненно одетый мужчина. Он энергично, продолжительно жал руку и пристально смотрел в глаза с чрезвычайно вежливой улыбкой на лице. Создавалось впечатление, что он знает вас и хочет выразить вам свое особое расположение. По-видимому, он выработал подобную манеру здороваться в результате многолетней «дипломатической деятельности».
Затем настала очередь поздороваться с Йозефом Геббельсом. Наглые, бегающие глазки, совершенно желтое, испещренное следами многочисленных угрей лицо и прилизанная лопоухая голова.
Генрих Гиммлер – начальник гестапо, главный палач Германии. Одет был в форму офицера СС – серый мундир с бархатным воротничком, с традиционными нашивками: череп и кости. Маленькая головка, волосы подстрижены ежиком, узкие, змееподобные губы.
После взаимного представления Гитлер пригласил нас к пышно убранному, украшенному цветами столу. Каждому заранее было определено место. Справа вдоль стены стояло человек 10–15 официантов, вытянувшихся в струнку. Все молодые, все одного роста, все одной масти – светлые блондины, с одним цветом глаз и даже похожие друг на друга. Все одеты в одинаковую форму – курточку с серебряным шитьем, светло-серые брюки, белую манишку и черный галстук бабочкой. Эти официанты походили скорее на военных, так слаженно они работали и такими механическими, выученными были их движения.
Гитлеру подавал особый официант в форме СС, тоже высокий, тоже молодой блондин с голубыми глазами. Все они, включая и офицера, подававшего кушанья Гитлеру, являлись олицетворением чистейшей арийской расы, той самой «белокурой бестии», превосходство которой над всеми другими народами провозгласил немецкий философ Ницше.
За столом я заметил, что Гитлер – вегетарианец: кушанья ему подавал особый офицер на закрытом блюде, крышку с которого снимали только на столе. На блюде в судочках разная еда: какая-то кашица, свежие овощи, овощной салат, поджаренные овощи и другие вегетарианские кушанья.
Все присутствующие официанты наливали в бокалы вино. Один Гитлер пил какую-то воду из специальной бутылки. Оказывается, он не пил вина, не курил.
Гитлер и его коллеги были с нами предельно любезны, Обед проходил в атмосфере нормальной дипломатической процедуры, за разговорами о самых пустых и нейтральных вещах. И здесь, так же как и на всех других подобных приемах в Германии, опять я услышал похвалы замечательной музыке русского композитора Чайковского, замечательному искусству русского балета Большого театра (Риббентроп видел в Москве «Лебединое озеро»), высоким качествам души русского человека, «известным всему миру» по произведениям Толстого и Достоевского. Словом, все в духе обычной дипломатической любезности.
Сколько фальши было в их речениях. Все любезности высказывались, как это стало позднее известно, в момент, когда гитлеровцы с дотошной скрупулёзностью вырабатывали свой план вероломного нападения на Советский Союз – «план Барбаросса».
Любопытная деталь – кумиром Гитлера был Бисмарк – знаменитый государственный деятель Германии ХIX века, – портрет которого, в полный рост, в натуру, висел над камином в кабинете фюрера.
Известно, что одним из главных заветов Бисмарка было требование жить в мире с Россией и уж ни в коем случае не воевать на два фронта.
Этим бисмаркским заветом Гитлер пренебрег и жестоко поплатился, понеся сокрушительное поражение в войне с Россией и бесславно покончив жизнь самоубийством в апреле 1945 года.
Во время поездки по авиационным предприятиям Германии мы познакомились с видными представителями германской авиации. Наиболее характерной фигурой среди них являлся конструктор Вилли Мессершмитт. По технической литературе, по статьям и журналам я знал об этом человеке как о самом видном немецком конструкторе, поэтому встреча с Мессершмиттом представляла большой интерес.
Авиационная группа комиссии И.Ф. Тевосяна на фирме «Мессершмитт». Слева направо: представитель фирмы, переводчик Н.П. Первова, немецкий летчик, В. Мессершмитт, И.Ф. Петров, немецкий летчик, А.С. Яковлев, А.И. Гусев, В.И. Шевченко. 25 октября – 15 ноября 1939 г. Фото фирмы «Мессершмитт АГ». Архив ОАО «ОКБ им. А.С. Яковлева».
Вилли Мессершмитт – лет сорока пяти, высокий, худой, с большой головой, острыми, умными глазами, с крупными чертами лица. Иссиня-черные волосы заметно начинали редеть. Разговаривая, он глядел исподлобья, и любезность в отношении русских ему давалась с большим трудом, Как нам рассказали, Мессершмитт был членом нацистской партии.
Мы ознакомились с основными заводами в Аугсбурге, осмотрели самолеты – двухместный двухмоторный «Мессершмитт-110» и гордость немецкой истребительной авиации «непобедимый» истребитель «Мессершмитт-109».
Хейнкель – прямая противоположность Мессершмитту. Мессершмитт – сравнительно молод, высок. Хейнкель – старше, маленького роста. Мессершмитт – сосредоточенный, малоразговорчивый человек; Хейнкель, несмотря на свой преклонный возраст, подвижный, живой, любит шутить, острить. Хейнкель не раз подчеркивал, что питает большую симпатию к русским.
Однажды он пригласил нашу комиссию на обед. Здесь были его ближайшие помощники, летчики-испытатели и представители министерства авиации.
Обед проходил очень оживленно. Хейнкель угощал, провозглашал много тостов и сам изрядно выпил. Хвалил наше искусство, говорил, что очень любит русскую икру и русскую водку. Много произносилось хороших слов о замечательных свойствах русского сердца.
И в довершение всего он вдруг, коверкая русские слова, запел «Стеньку Разина»:
Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны…
Это прозвучало до того неожиданно, что в первый момент я не поверил, что поет сам Хейнкель. Откуда он знал эту песню? Вернее всего, слышал ее записанной на пластинку в исполнении знаменитого Шаляпина.
