Я зря тратил на него слова. Все, что я говорил об отце, относилось и к аббату. Он до смерти устал от мира, который глядел сверху вниз на тех, у кого была Черная Тень. Больше, чем защитить своих людей, он хотел доказать, что они лучше всех остальных.
— Ты глупец, если думаешь, что отряд когда-нибудь перестанет охотиться на нас, — сказал аббат. — И проклятый глупец, если думаешь, будто я не знаю: ты стоишь на мосту, чтобы побежать на другую сторону и предупредить их. Я собираюсь сейчас убить тебя, Келлен из дома Ке. Не потому, что мне этого хочется, а потому, что поступить так будет правильно. Потом я закончу начатое, и маги будут служить мне до того самого дня, пока души их не будут съедены заживо теми демонами, которые имеют на них виды.
Он поднял руки, и волна маслянистой Черной Тени взмыла надо мной в вышину, заслонив солнце. Аббат подержал ее там мгновение, чтобы я мог видеть приближение своей погибели.
— Даже после всего, что ты сделал, Келлен, ты один из моих людей. Моя паства. Вернись к нам. Поклянись, что будешь сражаться рядом со мной, и я дам тебе то, чего никогда не даст джен-теп: прощение.
С учетом обстоятельств это было довольно щедрое предложение. Я ответил шепотом, слишком тихим, чтобы он его услышал, но аббат понял, что я собираюсь сделать. Его руки сжались в кулаки и обрушились вниз, увлекая за собой волну Теней, но их встретило вопящее белое облако, взмывшее из моего правого глаза.
Сюзи бросилась на Черную Тень, заморозив ее своим холодом, а потом разбив на тысячу ониксовых осколков, которые упали передо мной. Но что-то было не так.
Вместо того чтобы вернуться в мой глаз, ее облако уплыло в открытое небо. Я почувствовал легкий ветерок на щеке и услышал вздох, который, как я знал, означает прощание.
— Прощай, Сюзи, — прошептал я в ответ. — Надеюсь, следующий парень доставит тебе меньше проблем, чем я.
— Похоже, у тебя наконец-то закончились трюки, — сказал аббат. Он подошел и встал передо мной на мосту. — Все кончено, Келлен, и мне жаль.
— Мне тоже, — сказал я и вынул из кармана карту.
Аббат устало улыбнулся:
— Думаешь, что сможешь ранить меня заточенной стальной картой, когда я готов с тобой покончить? Валяй. Брось ее.
Я швырнул карту в аббата, и тот четко поймал ее в воздухе. И только тогда заметил, что карта сделана из бумаги, а не из стали. Только тогда он впервые увидел лицо своего врага.
— Приветствую, господин аббат, — сказал Ке-хеопс. — Насколько я понимаю, вы на время перестали отравлять моих магов, чтобы развлечь моего сына и дать нам время завершить переход. Моя вечная благодарность, которую я сейчас передам вам лично.
Аббат отшвырнул карту.
— Ты — чертов мерзавец! — крикнул он мне. — Ты никогда не рассчитывал меня победить. Ты просто отвлекал меня. Давая отцу время убить тех, кого я связал, и закончить переход.
Именно в этот миг все мы услышали рев десятков магов, бегущих по мосту, первые слоги заклинаний, чудесных и одновременно омерзительных, шепчущих на ветру.
— Мне жаль, — сказал я аббату, пробегая мимо, чтобы добраться до ворот аббатства. — Но, говорят, именно так ведутся войны.
Глава 59
ВОЙНА
После этого началось безумие. Погром, бойня и бесконечные вопли умирающих. Мы не приняли ничью сторону, но это не значит, что мы избежали битвы. Нифения, Айшек, Рейчис и я сражались спина к спине, продвигаясь дюйм за дюймом сквозь хаос, чтобы попытаться добраться до семей в их домах.
Несмотря на все тренировки аббата, монахи сломали свои ряды лишь несколько минут спустя после того, как встретились с врагом на поле битвы. Наверное, только это и спасло тех несчастных немногих, кто выжил. Разделившись и забаррикадировавшись за рушащимися стенами и остатками упавших башен, они смогли воспользоваться способностями Черных Теней, чтобы сразить нескольких неосторожных магов, не наблюдавших за своими флангами. Но никто не сомневался, на чьей стороне сила. Скоро наступит конец, и у нас останется очень мало времени, чтобы бойня не превратилась в массовое убийство.
— Где они все? — спросил я.
Мы вбегали в небольшие комнаты в резиденциях аббатства и выбегали из них. Мы искали почти час и до сих пор собрали всего несколько мирных обитателей аббатства.
— Наверное, прячутся, — ответила Нифения. — Это то, что должны делать все мы. Здесь опасно.
«Везде опасно», — подумал я, когда мы выскочили на улицу, чтобы пробраться мимо разрушенных остатков крытой галереи.
Дальше будет только хуже. Четверть отряда даже не охотилась на монахов. Вместо этого они метали заклинания железа и огня, чтобы обрушить здания и пробить навесную стену. Мой отец хотел, чтобы Эбеновое аббатство сровняли с землей, и именно это сделают его войска.
Мы добрались до двора, который был благословенно пуст, за исключением нескольких мертвых и умирающих. Монахов быстро разгромили, у них больше не было причин здесь держаться.
— Сюда, вниз, — сказал я, приподнимая решетку, которая, как я знал, закрывала вход в канализацию.
— Что ты делаешь? — спросила Нифения. — Нам нужно провести этих людей через ворота аббатства. Твой отец…
— Мой отец согласился дать мне час, чтобы собрать как можно больше мирных людей и провести их через ворота.
Времени было крайне мало, что, конечно, и входило в его планы. Отец и дюжина его магов после торжественной казни аббата и его личной охраны будут ждать нас на Мосту Заклинаний. Я сомневался, что члены военного отряда, которым мой отец не позволил присоединиться к их ликующим товарищам в бойне в аббатстве, с радостью будут стоять на мосту, чью мерцающую красоту омрачали извивающиеся эбеновые лозы. Они знали, что каждый темный тяж олицетворяет собой их собрата-мага, отравленного Черной Тенью и затем казненного будущим Верховным Магом.
Но это была проблема моего отца. Моей проблемой было то, что час почти истек, а с нами было всего полдюжины семей.
— Вы должны спрятать их, а я пойду искать остальных, — сказал я Нифении. — Иначе…
— Если вы ищете пассажиров, — кашляя, окликнул чей-то голос из канализационного туннеля внизу, — полагаю, у нас есть несколько человек, жаждущих отправиться куда угодно.
Не успел я спуститься, чтобы посмотреть, кто там, первый из людей поднялся по лестнице и вылез на булыжники, задыхаясь от пыли и грязи, заполнивших туннели из-за разрушений наверху.
— Сколько вас там? — спросила Нифения.
— Не знаю. Я не хочу загораживать им выход и задерживать их.
Один за другим они выходили, все больше и больше, пока не заполнили половину двора. Мужчины и женщины тащили те немногие пожитки, какие могли, а дети побольше плелись рядом, ведя за руку младших или неся на руках младенцев.
