– Либерию? – тут же уточнила с легким вызовом его младшая кузина.
– Вас, – кратко оповестил ее родственник. – Я вчера говорил с Михаилом. Вам с Даном тут нельзя было появляться. Но теперь поздно.
– Так Глава Стражи знал о вашей миссии? – тут же заинтересовался Страж.
– Конечно, знал, – ответил ему вместо Кира тверской коллега Дана. – Первым Хранителем в моем роду был отец. Младший брат того самого знаменитого купца Аваева, который владел кучей недвижимости в городе, кто выкупил богадельню, в здании которой теперь прячется Реставратор. И именно мой отец был первым в Твери Главой Стражи. Теперь я занял его место. И на службе, и в рядах Хранителей. И конечно, мы всегда держали в курсе наших дел Главу Стражи России и Москвы. И прежнего, и нынешнего.
– Потому никто и никогда не приезжал сюда расследовать эти странные смерти и исчезновения, – понял Даниил.
– Только смерти, – поправил его Кир. – Никто в тайниках монастыря не пропадал.
– Значит, Глава Гильдии лекарей и те Избранные, что пытались расследовать это дело в последние пятьдесят лет, тоже мертвы? – холодно уточнила Ева.
– Верно, – снова вместо Кира отозвался местный Глава Стражи. – Мы тихо закапывали трупы. Потому что после того, как вы, Ева, и ваши друзья нашли тогда этого бедного умирающего мальчика на берегу, все стало слишком опасным. И лучше было избегать лишней огласки.
– Вот только появление умирающего от проклятья вампира позапрошлой ночью в церкви вряд ли похоже на стремление избежать огласки, – несколько ехидно заметил Дан.
– Может, стоит все-таки выслушать нашу историю с самого начала? – предложил молчавший до этого момента священник.
Московский Страж и его напарница синхронно кивнули, соглашаясь.
– Все начинается с нас, – начал рассказ Кир. – Мои отец и мать хранили тайну и воевали с… дедом. Придется признать этот факт. Мама умерла рано.
– Малюта все-таки нашел свою дочь? – тут же с должным сочувствием поинтересовался Дан.
– Не он, – старый хранитель чуть поморщился. – Войну не ведут в одиночку. Их было много. Всегда можно найти многих, кому снится величие и власть. Родители их истребляли. Тогда было такое время. Тайная война. И мама погибла. Тогда отец отдал мне ее портрет. Я был еще слишком мал, мог ее забыть.
– Портрет Елены Скуратовой-Бельской хранился у тебя, – размышляла Ева. – Но тогда как он вдруг оказался у Главы Гильдии лекарей сейчас? Он его выкрал у тебя? И зачем? Я уж не спрашиваю, как такое возможно.
Кир усмехнулся. Его младшая кузина, которую он чаще называл племянницей, была права. Логово старого мага, специалиста по иным реальностям и Пустоте, обнаружить было не просто трудно, а почти невозможно. Пусть Ева и жила там более пяти лет, но даже она вряд ли смогла бы сейчас проникнуть в дом Кира, если бы он сам не открывал ей дорогу.
– Это историческая случайность, – сказал старый маг. – Трагедия русской культуры, которая называлась национализацией.
Дан вопросительно посмотрел на артефактора.
– После Великой Октябрьской революции, – тут же стала пояснять она, – начался процесс насильственной экспроприации ценностей из усадеб, частных домов дворянских родов и богатых купеческих семей. Ценности, или большую их часть, свозили в музеи. В Твери еще в девятнадцатом веке был открыт некий публичный губернский музей. Как раз в здании Путевого дворца. И вот в его запасники попали многие произведения искусства, мебель и прочее, привезенное из усадеб этой и соседних областей. Таким же образом попала в галерею и наша родовая коллекция портретов из Волосово. Боюсь, так же в запасниках оказался и портрет Елены.
– Не оказался, – возразил ей кузен. – В комиссиях было много Избранных. Они следили, чтобы к смертным не попали артефакты или свитки нашего мира. Но не все Избранные думали лишь о безопасности Волшебного сообщества. Кто-то либо уже тогда знал о Либерии, либо быстро понял, что к чему. Портрет выкрали. Как и Библию.
– Это мог быть тот, кого мы ищем сейчас? – прямо спросил Дан.
Кир чуть подумал, но потом утвердительно кивнул.
– Вернемся назад, – снова стал рассказывать он. – Мама умерла. Отец помогал Страже, пока Малюту не арестовали. Но потом… Прожил недолго. Перед смертью передал секрет Отроч монастыря мне. Я стал Хранителем. Нашел тех, кто готов помочь, там же. В монастыре.
– Ну да, – поддержала его Ева. Ее голос звучал уже мягче, без упреков и обид. История увлекла девушку. – Уж монахи-то должны были знать, что они охраняют.
– Не все, – напомнил ей священник. – Сначала секрет Либерии хранили Великие князья Рюриковичи. До Романовых. Последним, кто знал секрет, был Василий Четвертый Шуйский. При Годунове. Но он не выдал тайну даже царю. После него Хранителями оставались лишь руководители Отроч монастыря. Среди них были Избранные всегда. К нам и обратились Куракины.
– Так вы были настоятелем монастыря до революции? – искренне удивился Дан. – Но ведь вроде бы последний настоятель был зверски убит как раз перед разрушением обители!
– Так и было, – священник болезненно поморщился. – Я пришел в монастырь в отрочестве, только получив инициацию Избранного. И был сначала послушником. У каждого из нас были свои… кураторы. Из старших братьев. Мой куратор после как раз и стал настоятелем. И он получил по наследству секрет подземелий. А когда сменилась власть… Он рассказал о тайне мне. После его ужасной смерти я нашел Кира. Так мне велел мой наставник и друг. С тех пор я храню тайну.
– Тогда вы сможете помочь нам уточнить, – тут же обратился к нему Дан. – Тогда, до революции, были попытки найти безопасный проход к тому месту, где хранится Либерия?
– Нет, – тут же уверенно заявил отец Степан. – Были случаи, когда приезжие Избранные, живущие в монастыре, узнавали тайну… Они долго не задерживались… И в обители, и в земной жизни. Но никто и никогда даже не пытался спуститься в подземелья.
– Даже прежний настоятель? – удивилась Ева. – Секрет безопасного прохода был утерян?
– У них не было этого секрета, – внес ясность Кир. – Его знали только Рюриковичи. Так было безопаснее. Для всех. Кто-то за века искал Либерию в принципе, но не конкретный способ до нее добраться: только Малюта тогда и кто-то сейчас.
– Как я понимаю, этот кто-то появился как раз в годы революции, – решил уточнить Дан.
– Да, – согласился старый маг. – Где-то в конце двадцатых годов прошлого века. Хотя… наверное, тогда еще этот некто не понимал, что ищет. Я проводил расследование тогда. Портрет и Библия пропали. Также оказалось, что в запасники не доехали еще кое-какие документы, касающиеся монастыря. Я быстро узнал, кто входил в ту комиссию, которая занималась моим имением. И там был всего один Избранный. Еще совсем молодой. Но его имя было фальшивым. Или он быстро его сменил, как только понял, что в Отроч монастыре хранится Либерия. Потом он, очевидно, стал служителем церкви.
