– Мой обширный опыт детективной работы подсказывает, что мисс Чой вряд ли недавно предприняла операцию по смене пола, – заключил Майло. – Как и мистер Ямагучи – по смене цвета кожи и разреза глаз. Поэтому предлагаю подсократить список и посмотреть, не найдется ли чего в «Фейсбуке».
Найти всех троих не заняло у Майло и минуты.
– Гении они там или нет, но, похоже, как и все, нуждаются в пятнадцати наносекундах славы.
Арлену Арабяну было под сорок; набриолиненные волосы и раввинского типа борода, уже начинающая седеть. Бритоголовый Владимир Бобровский телосложением напоминал штангиста-тяжеловеса – впрочем, согласно его страничке, таковым он и был в свободное время.
Тремэйн Л. Фрэнк оказался молодым, стройным и по-своему привлекательным – для тех, кому нравятся наивно-анемичные молодые люди. Прядь жидких каштановых волос диагональю падала на лицо, наполовину скрывая безупречной формы бровь.
– Пришлось покраситься, а то серферы не признавали за своего. – Майло поискал Фрэнка в «Гугле», обнаружил его имя в газете Виндзорской академии за прошлый год и выразительно сжал кулак. Выпускник Академии Трей Фрэнк рассказал, что, закончив с отличием Гарвард – всего за три года, – он получил место в аспирантуре Калтеха по химинженерии и вновь с радостью увидит солнце Южной Калифорнии. Конечно, ему будет не хватать дружественной гарвардской атмосферы и кое-кого из преподавателей, в первую очередь профессора Фельдхайма, истинного светоча эрудиции, бесконечного терпения которого не поколебали даже упорные попытки Трея убедить его в том, что прикладная наука имеет свои плюсы в сравнении с абстрактным теоретизированием.
– Согласен на все сто, – подтвердил Майло. – В слове «абстрактный» мне всегда слышалось что-то неприличное, не буду говорить, что именно.
Он подключился к базе данных полицейского департамента, ввел служебный пароль и принялся изучать, что у них есть на Трея Фрэнка. Ничего особо предосудительного не обнаружилось – несколько штрафов за неправильную парковку, один – за превышение скорости пару лет назад. Двадцать два года, метр восемьдесят, шестьдесят девять килограммов, волосы светлые, глаза голубые.
– Сначала покрасил в каштановый, потом опять отбелил, – прокомментировал Майло. – Готовая строчка для резюме – «не боюсь перемен».
– Обрати внимание на адрес, – сказал я. – Съемная квартира на юге Брентвуда.
– Не самый дорогой район, – согласился Майло, – зато близко к Академии. Наверное, Фрэнк был из тех ребятишек посмышленей, с которых не берут полную плату за обучение. Когда Элиза пришла в Академию четыре года назад, он как раз учился в выпускном классе. Как ты сказал, может, она предпочитает парней помоложе – значительно моложе, – и индивидуальные занятия продолжились на следующем уровне?
– Парень вроде бы не из тех, кто нуждается в индивидуальных занятиях.
– По математике и физике – согласен с тобой, Алекс. Но Элиза-то преподавала английский. Я хочу лично взглянуть на этого гения, и пошли они к чертям с «никаких отклонений от правил заполнения досье».
Со своего личного мобильника Майло позвонил знакомому в телефонной компании и записал на бумажку номер телефона, установленного по брентвудскому адресу. Набрал номер; трубку никто не взял, автоответчика тоже не оказалось.
– Да и хрен с ним, Брентвуд недалеко, – Майло махнул рукой. – Как у нас с бензином?
– Есть немного, – ответил я. – Надеюсь, доедем без абстракций.
* * *
Массивное многоквартирное здание в паре кварталов от границы с Уилширом, не слишком ухоженные балконы, почти на каждом – по спутниковой тарелке. Дверь с домофоном. Майло нажал на кнопку рядом с табличкой «Дж. Фрэнк», но никто не ответил. Мы уже думали уходить, когда дверь открылась, и из подъезда вышла полная женщина с короткой седой прической и черным французским бульдогом на поводке. Бульдог как две капли воды был похож на Спайка, непоседливого предшественника Бланш, и я непроизвольно улыбнулся. Женщина заметила это и тоже улыбнулась – спокойно и безмятежно, как будто внимание к собаке было ей не в новинку. Как, впрочем, и самому бульдогу, который остановился, неподвижно глядя вперед, – просто чемпион на выставке.
– Нахлынули воспоминания? – спросил меня Майло.
– Прошу прощения? – приняла вопрос на свой счет женщина.
– У моего друга был раньше точно такой же.
– Ведь правда, лучше собаки не найти?
– Они почти как люди, – подтвердил я. – Давно он у вас?
– Три года, только что перестал набирать вес.
– Дайте угадать… килограммов двенадцать?
– В самую точку! Ничего, если я спрошу: сколько ваш прожил?
– Не знаю наверняка; мы подобрали его уже в возрасте. Думаю, лет двенадцать или тринадцать.
– Тринадцать было бы неплохо… Правда, я слышала, некоторые живут и дольше.
– А как зовут вашего?
– Херби.
– Привет, Херби! – Я нагнулся и погладил широкий шишковатый лоб. Херби возбужденно задышал, затем вновь застыл в выставочной позе.
– А вы случайно не знаете молодого человека, который здесь живет? – спросил женщину Майло. – Его имя – Трей Фрэнк.
Женщина насторожилась было, но лейтенант показал ей удостоверение.
– Полиция?.. Трей – хороший мальчик.
– Он ничего не натворил, мадам. Нам просто нужна информация.
– Он – свидетель преступления?
– Не исключено.
– Ничего себе! – воскликнула женщина. – Только ведь Трей здесь больше не живет. Он уехал учиться в Гарвард несколько лет назад, не знаю, закончил ли уже…
– А кто здесь живет?
– Его родители. Джун – медицинская сестра, а Джозеф – ученый или что-то в этом роде. Немного себе на уме, но в общем-то очень приятные люди. Оба работают допоздна.
Херби шумно выдохнул, задрожал брылами и потянул поводок.
– Полагает, что пора бы и на прогулку, так что – до свиданья, – сказал женщина.
Херби повел ее по направлению к Уилширу. Бодрая походка пса сигнализировала миру, что жизнь удалась.
– Ехать в Пасадену в час пик – идея так себе, – начал прикидывать Майло. – Давай-ка, чтобы не терять даром время, вернемся в участок, а потом – в Сан-Фернандо. Нет смысла гоняться за хорошим мальчиком, если Дорис видела не его.
В участке Майло вставил в альбом фото Трея Фрэнка и еще нескольких похожих на него молодых людей, а затем я решил рискнуть и поехал в Ван-Найс через Беверли-Глен. Пробка на бульваре Сансет простиралась до самого горизонта. Майло посоветовал:
– Поезжай лучше домой. Я возьму свою машину и продолжу один.
– В этом нет необходимости.
– В тебе проснулся филантроп?
– Во мне проснулось любопытство.
