– Вспыльчивый – значит, под подозрением? – недоверчиво спросил Крейтон.
– У тебя есть другие идеи, Стэн?
– Да не в этом дело. А в том, что даже если тебе нужен ученик, искать его в школе в данном случае неестественно, и тебе это было ясно сказано. У парня есть дом, там его и надо разыскивать. Так что давай-ка проваливай отсюда.
– А я-то как раз хотел прогуляться по учебному заведению… Почему-то подумалось, что не один я извлек бы из этой прогулки хороший урок.
– Я много слышал о последних желаниях приговоренных, но твое – самое необычное.
– Я полагаю, ты это в метафорическом смысле, Стэн? – вежливо поинтересовался Майло.
Зрачки Крейтона сузились, как иголки, правое веко несколько раз дернулось.
– Проваливай. Немедленно.
Ветер шуршал листвой вязов. Издалека колокольчиком прозвенел девичий смех.
– Игнорируешь приказ старшего по званию?
– Раз я приговоренный, могу я заодно и могилу выкопать?
Ноздри Крейтона раздулись. Челюсть Майло напряглась. Мне вспомнилось, как мы с Робин ездили в Вайоминг: стада бизонов, и то тут, то там два огромных быка сходятся нос к носу и стоят, пока один не сдастся и не затрусит в сторонку.
– Не заставляй меня повторять дважды… – начал Крейтон.
– Ладно, вот только схожу к машине и проверю, не забыл ли веревку, – согласился Майло.
– Какую еще веревку?
– Свяжешь мне ноги, чтобы я шагу не мог ступить, не хлопнувшись на задницу. Потом свяжешь мне руки, а если у меня в багажнике найдется тряпка, еще и рот заткнешь, тогда, мать его, я не смогу разговаривать с чертовыми свидетелями без высочайшего соизволения. Еще глаза мне завяжи, чтобы я морду разбил об этот долбаный фонарный столб. И вот тогда, Стэнли, можешь начинать учить меня, как мне вести расследование!
На шее Крейтона отчетливо выступили вены, ладони сжались в кулаки размером с капустный кочан каждый. По венам можно было проследить пульс, а по звуку – еще и дыхание. Неожиданно Крейтон расхохотался, с видимым усилием заставив себя расслабиться:
– Ну, мать твою, и заварил же ты кашу из обычного следствия!
– Я, мать твою, могу заварить кашу из следствия, только будучи следователем.
– К чему это ты?
– Как, по-твоему, к чему это я, Стэн?
– Можно подумать, ты собрался увольняться, – Крейтон усмехнулся.
– Можно подумать, – подтвердил Майло и швырнул на брусчатку свой жетон. – Живем только раз, так что передавай привет Его Святейшеству. Если сможешь прорваться через зомби, что его окружают.
Стёрджис развернулся и зашагал прочь. Я последовал за ним, хотя, по-хорошему, мне не помешало бы сперва перевести дыхание.
– Да на здоровье, – пробормотал нам вслед Крейтон.
Никто из нас не сказал ни слова, пока Майло заводил машину.
Потом он плавно тронулся с места, напевая под нос какую-то странную мелодию в минорном ключе – возможно, друидский напев, вылезший наружу из его кельтского подсознания.
– Всерьез ли я все это? Да ясный хрен! Или нет. Или неясный. Вот же ж черт! Потом пожалею? Очень может быть. Ладно, поехали искать Мартина Мендосу.
– Больше не следователь, но следствие еще не окончено? – уточнил я.
– Буду выполнять гражданский долг.
– И как ты собираешься его допрашивать?
– С присущими мне тактом и вежливостью.
– Я имею в виду – на каком основании?
Майло хмыкнул.
– Граждане имеют право знать истину. Такое подойдет?
Глава 21
В Лос-Анджелесе и поблизости множество полей для гольфа, однако по-настоящему эксклюзивных гольф-клубов – не более десятка. Майло начал обзвон с запада, используя свой полицейский статус, пусть теперь и не вполне законный, чтобы его соединили с отделом кадров. С третьей попытки ему повезло – Эмилио Мендоса работал официантом в загородном клубе «Маунтин-Крест». Мне случилось побывать там несколько лет назад – один предприниматель в области психиатрии зазвал меня на ланч, чтобы уговорить занять пост директора в благотворительном приюте для асоциально настроенных детей. Разговор прошел в дружественном ключе, но кое-какие подробности мне не слишком понравились, и я отклонил предложение, несмотря на замечательный стейк. Не прошло и года, как приют со скандалом закрылся.
Клуб находится в живописной, слегка холмистой местности на границе Пасифик-Палисэйдс и Малибу. В районе шестой лунки открывается вид на океан. Размер вступительного взноса и необходимость в рекомендациях гарантируют, что неизвестно кто в члены клуба не попадет. В день, когда я был там на ланче, я видел черные и смуглые лица только среди обслуги, и сейчас подумал, что официантом, поставившим передо мной огромный стейк с таким видом, как будто это священная жертва, вполне мог быть Эмилио Мендоса.
Менеджер по персоналу на том конце провода сказала:
– У него сейчас смена. Я скажу, чтобы он вам перезвонил.
– Я предпочел бы поговорить с ним немедленно, – возразил Майло.
– Могу я узнать, в чем дело?
– Это связано с семьей.
– С семьей Эмилио?
– Да, мадам.
– Вы из полиции… О, господи, надеюсь, ничего страшного не произошло?
– Страшное происходит сплошь и рядом, мадам. Впрочем, с семьей мистера Мендосы все в порядке.
– Тогда зачем…
– Если вы не возражаете, я подъеду и сам с ним переговорю. Может, заодно пройду лунку-другую.
– Подождите, я попробую его найти.
Через несколько минут в трубке раздался мягкий голос с небольшим акцентом:
– Эмилио слушает.
Майло снова представился лейтенантом, не произнося слова «бывший», но не упоминая и отдела по расследованию убийств.
– Извините за беспокойство, мистер Мендоса, я хотел бы поговорить с Мартином.
– С Мартином? – С ударением на втором слоге. – О чем, сэр?
– Насчет его учительницы, Элизы Фримен.
– А, эта, – сказал Мендоса. – Так она больше не его учительница.
– Она больше ничья не учительница. Элиза Фримен мертва.
– Да вы что? Господи, какой ужас!.. Вы ведь из полиции? Кто-то ее убил? А Мартин-то при чем?
– Мы беседуем со всеми ее учениками, мистер Мендоса. Пытаемся узнать про нее все, что можем.
Эмилио немного помолчал.
– Дело только в этом?
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Вы ведь ни в чем не подозреваете Мартина?
– Нет, сэр, нам просто нужно с ним побеседовать. Вы или ваша жена можете присутствовать при разговоре. Я готов приехать к вам домой, чтобы избежать ненужной огласки.
