– Польщен.
– От него может быть какая-то польза, лейтенант?
– Смотря что он захочет рассказать.
– Значит, все-таки может, – Бостич кивнула. – Ну, добро пожаловать.
В камере на металлической скамейке сгорбился лысоватый мужчина с обвисшими усами и смуглым лицом, которое в безжалостном свете тюремной лампочки казалось пораженным какой-то кожной болезнью. На подбородке проступила седоватая щетина. Такое же унылое выражение в бегающих глазках и трясущиеся руки, как и в прошлый раз, когда мы видели его среди других поденщиков рядом с магазином стройматериалов.
– Утверждает, что его зовут Эктор Руис, – представила его Бостич. – Впрочем, еще он утверждает, что живет на одной улице с кинозвездами.
– Да, меня зовут Эктор Руис, – мрачно подтвердил мужчина.
– Спасибо, дальше – мы сами, – вмешался Майло, и Бостич вышла из камеры. – Ну, мистер Руис, как там у вас, в Беверли-Хиллз, идут дела?
– Тот парень в футболке с муравьедом… – сразу начал Руис. Его акцент почти полностью исчез.
– Что там такое с этим парнем?
– Я его знаю. – Руис принялся массировать запястья.
– Я – весь внимание, – подбодрил его Майло.
– Мне нужно выйти отсюда.
– Будешь садиться в кутузку в следующий раз – делай это в самом Лос-Анджелесе, а не в Калвер-Сити, тогда вообще никаких проблем.
– Очень нужно, – сказал Руис.
– Расскажи нам про Муравьеда.
– Очень нужно, – еще раз повторил Руис. – У меня жена через два дня возвращается из Сьюдад-Хуарес. Если я не выйду, она все узнает.
– Тебя уже арестовывали за то же самое две недели назад, Эктор.
– Тогда просто оштрафовали, – возразил Руис. – А сейчас решили «закрыть».
– Это называется «рецидив».
– Пожалуйста… На залог нет денег, просто так меня не выпустят, а она послезавтра приезжает.
– А она у тебя женщина с характером?
– О-хо-хо, – Руис схватился за голову.
– Послушай, Эктор, я из полиции Лос-Анджелеса. Здесь – Калвер-Сити; все, что я могу, – поговорить с местным начальством.
– Зачем слова, когда нужно дело, – удивился Руис. – Вы сами сказали – гран патрон.
– Да. В Лос-Анджелесе.
– Это все провокация, она была из полиции. – Руис сделал руками жест, обозначающий женские формы. – Только не в мундире, штаны в обтяжку и сапоги по колено. Говорит, отсосу за тридцатку.
– На сапоги-то все и клюют, – кивнул Майло.
– Я вообще ничего ей не сказал, это все она – отсосу, отсосу…
– В суде у тебя будут отличные шансы, Эктор.
– Я не могу ждать, мне нужно выйти завтра.
– Сеньора Руис приезжает только послезавтра.
– Мне нужно прибраться в доме.
– Понятно. Замести следы.
– Я должен выйти.
– Как зовут Муравьеда и где его найти?
– Выпустите меня, и я скажу, – пообещал Руис.
Майло наклонился к нему вплотную.
– Совсем наоборот, Эктор. Мало того, мне еще надо проверить информацию, а то получится, как с твоими правами.
Руис отвел глаза.
– Зачем он вам?
– Это, Эктор, не твое дело. Просто, если ты не хочешь рассердить свою жену, помоги мне его найти.
Руис помолчал.
– Компренде, Эктор?
– Я понимаю по-английски.
– Причем лучше, чем до сих пор можно было подумать. – Майло демонстративно подтянул манжету и посмотрел на часы.
– Вы обещаете мне помочь? – еще раз переспросил Руис.
– Сразу же после того, как я возьму парня в футболке за задницу.
– Ладно. Ладно. Мы с ним вместе живем.
– В одной квартире?
– Нет-нет, в одном доме. Он внизу, в пятой квартире – я наверху, в седьмой.
– В Беверли-Хиллз? – Майло еле сдержал улыбку.
– Нет-нет, прямо здесь, – перепугался Руис. – Калвер-Сити, бульвар Венис, рядом с шоссе.
– Адрес? – Лейтенант извлек блокнот.
Помявшись, Руис назвал адрес.
– Теперь – имя, Эктор.
– Гильберто, – ответил Руис. – Гильберто Чавес. Называет себя маляром, но в Хуаресе он маляром не был, только штукатуром, и то хреновым.
– Художник-самоучка, – Майло кивнул.
– Только не говорите, что вы о нем от меня узнали.
– Что-нибудь еще насчет сеньора Чавеса?
– Много курит. – Руис поднес к губам воображаемую сигарету, характерно зажав ее двумя пальцами, втянул щеки, зажмурил глаза и придал лицу глуповатое выражение.
– Сладкий дым марихуаны, – подтвердил Майло.
– Постоянно под кайфом. Ему «травой» и заплатили.
– Кто заплатил?
– Подростки.
– Какие подростки?
– Которым он купил сухой лед. В кои-то веки, говорит, поперло…
– Что он еще говорил про подростков?
– Больше ничего.
– Сколько их было?
– Больше он ничего не рассказывал, – покачал головой Руис. – Подростки – и все.
Майло подождал немного.
– Мне нужно выйти до того, как приедет Лупа, – напомнил ему Руис.
– Если ты мне помог, Эктор, я тоже тебе помогу. А сейчас расскажи про подростков.
– Это все, что он сказал. – Руис перекрестился. – Подростки – и все.
Майло шагнул к двери.
– Мне нужно выйти! – крикнул Руис ему вслед.
Стёрджис позвонил заместителю начальника полиции Калвер-Сити по имени Джеральд Сантостефано и выяснил, что Руиса должны выставить за двери тюрьмы через три часа по причине отсутствия свободных камер.
– Зачем вы его тогда вообще сажали?
– Который раз его ловим… маньяк какой-то.
– Падок на дамочек?
– Если они в сапогах, просто рассудок теряет, – ответил Сантостефано. – Сами знаете, мы можем что-то предъявить клиентам проституток, только зафиксировав денежную договоренность. Так что когда к нам приходит стажерка посимпатичней, мы просим ее нарядиться в белые пластиковые сапоги по колено и пройтись по бульвару. Такие, как Руис, клюют мгновенно.
– Так вы устроили бы конкурс красоты с призом за максимум задержанных, – предложил Майло.
Сантостефано расхохотался.
– А нельзя ли его чуть-чуть подзадержать под замком? – спросил Стёрджис.
