По своей воле, говорил мистер Макиндо. Ее никто не затаскивал силой. И Джейн явно знала водителя. Она помахала ему, прежде чем открыть дверь машины.
Мистер Макиндо не разглядел водителя. Только голубую униформу Джейн, когда она садилась в машину.
«Фольксваген» уехал.
Больше Джейн никто не видел.
В последующие дни выяснилось, что ни у кого из ее друзей не было такой машины. Как и у друзей ее друзей. Никто, кроме самой Джейн, не был знаком с водителем.
Но «Фольксваген-жук» – не самая редкая машина. В Пенсильвании их тысячи. А номера мистер Макиндо не запомнил. Ему не пришло в голову, что это может быть важно. Когда его допрашивали, он не сумел вспомнить ни единой цифры или буквы. Многие вменяли это в вину бедному мистеру Макиндо, как будто, если бы не его плохая память, Джейн тут же нашлась бы.
Но мои родители не держали на него зла. Спустя несколько недель, когда стало ясно, что Джейн вряд ли найдут, отец зашел в аптеку и сказал мистеру Макиндо, что не винит его.
Тогда я об этом не знала. Мистер Макиндо сам рассказал мне на похоронах моих родителей через несколько лет.
В тот же день я поняла, что больше не увижу Джейн. В моем сердце до последнего теплилась надежда, что она просто сбежала и когда-нибудь вернется домой. Но гибель наших родителей не прошла незамеченной. Про нее говорили в новостях. Если бы Джейн услышала об этом, то наверняка приехала бы на похороны.
Но она не приехала, и я перестала надеяться. В моем сердце Джейн похоронена рядом с родителями.
– Даже если она жива, то уже никогда не вернется, – говорю я.
– Мне так жаль, – говорит Ингрид и замолкает. Вот как сильно я ее расстроила.
Еще несколько минут мы молча сидим рядом, глядя на озеро и наслаждаясь легким ветерком. Он шуршит ветвями и золотыми листьями у нас над головами. Порой листья срываются с деревьев и плавно опускаются вниз, как конфетти.
– Тебе правда нравится в Бартоломью? – подает голос Ингрид. – Или ты просто из вежливости сказала?
– Нравится, – отвечаю я. – А тебе нет?
– Не уверена. – Ингрид говорит медленно и тихо. Для меня это неожиданность – до этого она тараторила так громко, как только могла. – Тут неплохо, конечно. Даже здорово. Но мне кажется, что с Бартоломью… что-то не так. Ты, наверное, этого еще не заметила. Но заметишь.
Уже заметила. Обои. Я знаю, что на них изображены цветы, а не лица, но не могу отделаться от тревоги. Не хочу об этом говорить.
– Это старое здание. Они всегда кажутся странными.
– Дело не только в этом. – Ингрид прижимает колени к груди. В такой позе она выглядит совсем ребенком. – Оно… оно меня пугает.
– Думаю, бояться нечего, – говорю я, хотя в памяти у меня всплывает статья, которую прислала Хлоя.
– Слышала, что там случалось? – спрашивает Ингрид.
– Мне говорили, владелец спрыгнул с крыши.
– Это еще не самое страшное. Это самое безобидное.
Ингрид замолкает и оборачивается, глядя в сторону Бартоломью, возвышающегося над кронами деревьев. На северном углу здания сидит Джордж. При виде него мое сердце наполняется нежностью.
– Мне кажется, Бартоломью похож на дом с привидениями, только без привидений, – говорит Ингрид. – Вместо привидений – его история. Как будто все плохое, что там случилось, скопилось по углам, как пыль. И мы дышим этой пылью, Джулс.
– Тебе необязательно там оставаться, – говорю я. – Если тебе так там не нравится.
Ингрид пожимает плечами.
– А где еще мне жить? Да и деньги нужны.
Похоже, у нас больше общего, чем я подумала сначала.
– Мне тоже нужны деньги. – Мягко выражаясь. – Я поверить не могла, сколько за это платят. Чуть не упала, когда Лесли назвала сумму.
– Я тоже, сестренка. Извини, что нагнала жути. Я в норме. И с Бартоломью все в порядке. Думаю, мне просто одиноко. Я ничего не имею против здешних правил, кроме запрета приводить гостей. Иногда кажется, что я здесь как в одиночной камере. Особенно с тех пор, как Эрика съехала.
– Эрика?
– Эрика Митчелл. Она жила в 12А до тебя.
Я удивленно смотрю на Ингрид.
– Ты про владелицу? Которая умерла?
– Нет, Эрика была временным жильцом, как мы, – говорит Ингрид. – Она была классная. Мы пару раз гуляли вместе. Но потом она съехала, всего через несколько дней после того, как я сюда заселилась. Странно – мне она говорила, что будет жить в Бартоломью еще два месяца.
Не понимаю, почему Лесли не сказала мне, что в 12А уже был временный жилец. Конечно, это не так важно. Но из ее слов мне казалось, что владелица скончалась совсем недавно.
– Ты уверена, что она жила в 12А?
– Абсолютно, – говорит Ингрид. – Она послала мне записку с приветствием через кухонный лифт. А потом приехала ты, и я подумала, будет здорово сделать то же самое.
– Эрика не говорила, почему она съехала?
– Да она вообще ничего не сказала. Я узнала об этом от миссис Эвелин на следующий день. Наверное, нашла другое жилье или что-то типа того. Я расстроилась, потому что мне нравилось иметь классную соседку. – Ингрид неожиданно просветлела. – Эй, у меня идея. Давай каждый день здесь встречаться. Гулять и обедать в парке.
Я колеблюсь, но не потому, что мне не нравится Ингрид. Она мне нравится. Даже очень. Я просто не уверена, что смогу выносить ее общество каждый день. Я от этого-то разговора уже устала.
– Пожалуйста? – говорит она. – Мне так скучно в Бартоломью, а под боком такой классный парк. Подумай, Джуджу. Да, кстати, я решила, что буду называть тебя Джуджу.
– Буду иметь в виду. – Мне не удается подавить улыбку.
– Не идеальный вариант, я знаю. Но твое имя само по себе почти как прозвище, так что мне трудно придумать что-то еще. Да, я в курсе, что бывает плохое джуджу, но бывает и хорошее. Ты – хорошее джуджу, определенно
[6].
Сомневаюсь. По-моему, плохое джуджу не отлипает от меня годами.
– Короче, Джуджу, подумай, сколько всего интересного нам предстоит. – Ингрид по одному загибает пальцы. – Мы можем наблюдать за птицами. Устраивать пикники. Кататься на лодке. Есть хот-доги в неограниченных количествах. Что скажешь?
Она выжидающе смотрит на меня. Одновременно с надеждой и с отчаянием. И одиночеством. Она так же одинока, как была одинока я последние две недели. Все мои друзья, кроме Хлои, куда-то пропали. Я не знаю, чья это вина – их или моя. Может, я чем-то обидела их и не заметила. Может, это неизбежное последствие моего медленного погружения на дно. Потери влекут за собой новые потери. Сначала Джейн, потом мои родители, потом работа и Эндрю. С каждой потерей я теряла еще и друзей. Может, Ингрид наконец разорвет этот порочный круг.
