– Это маловероятно, вы так не думаете?
– Не спорю, – говорю я. – Но то, что Ингрид просто взяла и ушла посреди ночи, никого не предупредив, тоже странно.
Лесли наклоняет голову, и непослушная прядка снова грозит вырваться на свободу.
– Почему она вас так волнует?
Я могла бы назвать несколько причин и не соврать. Ингрид веселая и дружелюбная. Она напоминает мне Джейн. Как это было приятно – встретить еще кого-то, кроме Хлои, кто действительно рад моему обществу.
Вместо этого я говорю Лесли о том, что беспокоит меня больше всего.
– Мне казалось, я слышала крик прошлой ночью.
Лесли преувеличенно удивленно моргает.
– Из этой квартиры?
– Да.
– Во сколько?
– Около часа ночи. Я спустилась к Ингрид, но она сказала, что мне послышалось.
– Другие жильцы ни о чем таком не сообщали, – говорит Лесли. – Вы уверены, что слышали именно крик?
– Я… Я не знаю?
Здесь не должно быть знака вопроса. Я либо слышала крик, либо нет. Но меня гложет червячок сомнения. Как ни досадно, крик действительно мог мне почудиться.
Но тогда почему Ингрид вела себя так странно, когда я к ней спустилась?
– Я спрошу, не слышал ли кто-то чего-то подозрительного, – говорит Лесли. – В здании обычно очень тихо, кто-то наверняка обратил бы внимание.
– Я просто беспокоюсь, – говорю я.
– Она ушла, милая, – пренебрежительно отвечает Лесли. – Сбежала, словно вор в ночи. Об этом я и подумала в первую очередь – что она воровка. Потому я и пришла. Была уверена, что квартира окажется обнесена подчистую. Но все на месте. Ингрид забрала только свои вещи.
– И ничего не оставила? Никаких намеков на то, что она планирует вернуться, или на то, куда она могла уйти?
– Насколько мне известно, нет. – Лесли отходит от двери. – Но вы можете взглянуть сами.
За открытой дверью я вижу коридор и гостиную, почти с таким же видом из окна, как в 12А. Аккуратная современная обстановка. Никаких глазастых обоев. Кремовые стены, современное искусство и мебель прямиком из престижного каталога. Квартира напоминает выставочный макет. Красивая, но нежилая.
– Совершенно ничего не изменилось, – говорит Лесли. – Если Ингрид и оставила что-то, то разве что в хранилище внизу. Я не смотрела, потому что Ингрид, кажется, потеряла от него ключ. Его не было на связке, которую нашел Чарли.
Скорее всего, Ингрид вообще не пользовалась хранилищем. Мне оно уж точно не требуется. Все мои вещи легко поместились в гардеробную в спальне – туда влезло бы вообще все, чем я когда-либо владела, и еще осталось бы место.
Лесли дотрагивается до моего плеча.
– Не стоит так переживать насчет Ингрид. Наверняка у нее была причина уйти. И, откровенно говоря, я бы не отказалась ее услышать.
Я тоже. Все это какая-то бессмыслица. Пока я иду вверх на двенадцатый этаж, на меня вновь накатывает тревога. Дойдя до квартиры, я падаю на диван, не в силах разобраться в своих мыслях. Почему Ингрид ушла из Бартоломью? С какой стати вообще кому-то отсюда уходить?
Я смотрю в окно на туман, быстро окутывающий город. Дымка опускается на Центральный парк, и верхушки деревьев парят в ней, словно облачка. Прекрасный и по-своему печальный вид. Мало кто может позволить себе им полюбоваться. Эта привилегия стоит миллионы долларов.
Ингрид же платили за то, чтобы она наслаждалась этим видом. И отсюда вытекает главный вопрос: почему она отказалась от бесплатного жилья и двенадцати тысяч долларов вдобавок? Пусть Ингрид и недолюбливала Бартоломью, она ясно дала понять, что ей, как и мне, больше некуда идти и срочно нужны деньги. Съехав посреди ночи, она лишилась десяти тысяч долларов. Я не могу представить, что могло бы заставить меня отказаться от такой суммы – разве что поистине чрезвычайная ситуация.
Значит, для Ингрид что-то резко изменилось. В буквальном смысле за одну ночь.
Я достаю телефон из кармана куртки. Ингрид так и не ответила. Я проглядываю свои сообщения и вижу, что она и не прочла ни одно из них.
Вместо того, чтобы отправлять очередное сообщение, я решаю позвонить и нажимаю на ее имя, написанное заглавными буквами. Мне отвечает автоответчик.
– Привет! Извините, я не могу ответить прямо сейчас. Оставьте сообщение после сигнала, и я перезвоню, как только смогу. – Пауза. – Ах да, это Ингрид, если вдруг вы не в курсе.
Сигнал.
– Привет, Ингрид, – говорю я, стараюсь звучать не слишком встревоженно, но и не слишком спокойно. – Это Джулс. Из Бартоломью. Лесли говорит, ты съехала прямо посреди ночи. Ты, ну, ты в порядке? Пожалуйста, перезвони или напиши мне.
Я кладу трубку и в замешательстве смотрю на телефон, не зная, что делать дальше.
Ничего.
Вот что сказала бы Хлоя. Она сказала бы, что я почти не знаю Ингрид. И та наверняка может позаботиться о себе сама. А мне следует устроиться на работу, накопить денег, привести свою жизнь в порядок.
И она была бы совершенно права.
Мне действительно нужно найти работу. Заработать денег. Начать восстанавливать свою жизнь, кирпичик за кирпичиком.
Но крошечное зернышко тревоги, зародившееся во мне, успело превратиться в деревце, раскинувшее ветки по всему телу. Вчерашняя странная ночь была хорошей питательной средой. Тот звук, похожий на крик. Неестественное спокойствие Ингрид. Ее попытки развеять мою тревогу.
Я в порядке. Честно.
Я не поверила в это ночью и уж точно не верю сейчас. Единственное, что успокоило бы меня теперь – слова самой Ингрид, целой и невредимой. Но, чтобы поговорить с ней, сначала мне нужно ее найти.
Когда пропала Джейн, полицейские проинструктировали нас, как мы можем помочь им с поисками. Все оказалось тщетно. Но, может быть, эти инструкции помогут мне теперь.
Пункт первый: оценить ситуацию.
Здесь все просто. Ингрид ушла посреди ночи, ничего никому не сказав.
Пункт второй: подумать, почему она могла уйти.
Мне бы хотелось думать, что произошло что-то хорошее. Что-то счастливое. Она неожиданно нашла работу, или выиграла лотерею, или влюбилась в одного из уличных музыкантов и переехала жить к нему. Но оптимизм мне не свойственен. Уже нет.
Пункт третий: подумать, куда она могла бы пойти.
Пропускаю. Она могла пойти буквально куда угодно.
Пункт четвертый: подумать, с кем она могла связаться после исчезновения.
Благодаря соцсетям, здесь у меня есть шанс что-то найти. Если Ингрид и в сети такая же болтушка, как в жизни, то вполне могла написать о своем возвращении в Бостон или о работе в баре на Аляске. Что угодно, кроме неизвестности.
