– Думаю, миссис Эвелин не понравится, что я так много болтаю. Я хотел бы помочь, но…
– Знаю, знаю. Жильцы ценят свое личное пространство. Но Ингрид почти ровесница твоей дочери. Если бы она пропала, ты бы тоже задавал много вопросов.
– Если бы моя дочь пропала, я бы не знал покоя, пока не нашел ее.
Мой отец когда-то сказал то же самое. И искренне в это верил. Я знаю. Но поиск – тяжелая штука. Он истощает. Приглушает чувства.
– Разве Ингрид не заслуживает того же? – спрашиваю я. – Можешь не называть имя. Просто намекни.
Чарли вздыхает и бросает красноречивый взгляд на цветы на кофейном столике. Такой намек сложно не понять.
– Она вывела свою собаку на улицу незадолго до часу ночи, – говорит Чарли. – Я вышел вместе с ней. Хотел убедиться, что она в безопасности. Не следует женщине выходить одной на улицу в такое время. Когда Руфус сделал все свои дела, мы вернулись внутрь. Она поднялась на лифте на седьмой этаж, а я проверил мониторы. Тогда-то и заметил, что камера в подвале не работает.
Значит, Марианна поднималась на лифте приблизительно в то же время, что Ингрид выходила из квартиры.
– Спасибо, Чарли. – Я отрываю от стебля бутон розы и вставляю ему в петлицу. – Ты очень мне помог.
– Пожалуйста, не говори ничего миссис Эвелин, – просит Чарли, поправляя импровизированную бутоньерку.
– Не скажу. У меня сложилось впечатление, что для Лесли это больная тема.
– Учитывая, при каких обстоятельствах Ингрид съехала от нас, миссис Эвелин наверняка жалеет, что вообще пустила ее в Бартоломью.
Чарли прикладывает руку к фуражке и открывает дверь. Прежде чем он успевает выйти, я задаю последний вопрос:
– В какой квартире живет Марианна Дункан?
– А что?
Я изображаю невинную улыбку.
– Хочу оставить ей записку с благодарностью.
Чарли явно мне не верит. Он отворачивается и смотрит на лестницу. Но потом все-таки отвечает.
– В 7А.
26
Как и прошлой ночью, на седьмом этаже хватает народу. Но вместо пожарных по закопченному холлу снуют рабочие. Дверь в квартиру мистера Леонарда сняли с петель и прислонили к стене. Рядом стоит обгоревшая кухонная стойка. Пол измазан сажей, напоминающей черную плесень.
Из квартиры доносится характерный строительный шум. Двое рабочих выносят наружу деревянный шкафчик с обуглившейся дверцей. Они ставят его рядом с кухонной стойкой. Перед тем, как зайти обратно в квартиру, один из рабочих смотрит на меня и подмигивает.
Я закатываю глаза и иду дальше. Дойдя до квартиры 7А, я дважды стучу в дверь.
Марианна встречает меня облаком парфюма, который смешивается с запахом дыма, так до конца и не выветрившимся из холла.
– Дорогая! – восклицает она, приобнимая меня и целуя воздух над моими щеками. – Я надеялась увидеть тебя сегодня. Словами не выразить, как я благодарна тебе за спасение моего Руфуса.
Я не удивлена, что Марианна держит Руфуса на руках. Сюрпризом становится то, что на них обоих красуются шляпки. На Марианне – черная с широкими полями, изогнутыми так, что ее лицо оказывается в тени. На Руфусе – крохотный цилиндр на резинке.
– Я зашла, чтобы поблагодарить вас за цветы, – говорю я.
– Они ведь тебе понравились? Скажи, что понравились.
– Они прекрасны. Но вам не стоило утруждаться.
– Конечно, стоило. Той ночью ты была настоящим ангелом. Так я и буду тебя называть. Ангел Сейнт-Барт.
– Как поживает Руфус? – спрашиваю я. – Надеюсь, он оправился от шока?
– Он в порядке. Просто испугался. Верно, Руфус?
Руфус трется мордочкой о ее руку, пытаясь избавиться от цилиндра. Он замирает, когда из квартиры 7С раздается громкий удар.
– Ужасно, не так ли? – комментирует Марианна. – И так все утро. Конечно, мне очень жаль, что мистер Леонард пострадал, и я желаю ему скорейшего выздоровления. Но весь этот шум весьма досаждает остальным жильцам.
– Последние дни выдались довольно насыщенными. Та девушка так внезапно съехала, а потом еще и пожар…
Я надеюсь, что упоминание об Ингрид не показалось Марианне неуместным. Для меня оно прозвучало крайне искусственно.
– Какая девушка?
Поля шляпы по-прежнему отбрасывают тень на лицо Марианны так, что я не могу разобрать его выражения. Она напоминает мне роковую женщину из нуарных фильмов, которые папа любил смотреть по субботам. Элегантная и загадочная.
– Ингрид Галлагер. Она была временным жильцом в квартире 11А. А позапрошлой ночью неожиданно съехала, не сказав никому ни слова.
– Я об этом ничего не знаю.
Голос Марианны не назовешь недружелюбным. Ее тон, казалось бы, ничуть не изменился. Но мне чудится легкая нотка прохлады. Марианна настороже.
– Я думала, вы с ней знакомы. Вы были первой, с кем я встретилась, когда переехала сюда. – Я смущенно улыбаюсь. – Вы были так приветливы.
Марианна выглядывает в холл, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Мы одни, за исключением рабочего, который шумно сморкается в красный носовой платок в другом конце холла.
– Я знала, кто она такая, – говорит Марианна негромко – почти шепчет. – Я знаю, что она съехала. Но мы не были представлены друг другу.
– Значит, вы с ней не говорили?
– Никогда. Я видела ее всего пару раз, когда выгуливала Руфуса по утрам.
– Я слышала, вы с Руфусом спускались в лобби в ночь, когда Ингрид ушла. – Не очень-то деликатный переход. Но я хочу воспользоваться разговорчивостью Марианны. – Вы ее не видели? Или, может, кого-нибудь еще?
– Я… – Марианна резко замолкает. – Нет. Я никого не видела.
– Точно?
У меня дежавю. Марианна что-то скрывает, совсем как сама Ингрид в ночь своего исчезновения.
– Да, – отвечает Марианна, но в ее голосе сквозит неуверенность. Она понимает это и говорит вновь, пытаясь звучать более уверенно: – Да. Я точно никого не видела.
Она кладет на дверь руку, затянутую в перчатку. Другой рукой она поправляет шляпу, и я замечаю, что ее пальцы дрожат. Она снова выглядывает в холл и говорит:
– Прошу прощения. Мне пора идти.
– Марианна, постойте…
Она пытается закрыть дверь, но мне удается поставить ногу между дверью и косяком. Я смотрю на Марианну через оставшуюся узкую щель.
– Что вы скрываете, Марианна?
– Прошу, – шипит она; ее лицо по-прежнему скрывается в тени. – Прошу, хватит задавать вопросы. Здесь на них никто не ответит.
Марианна дергает дверь, вынуждая меня убрать ногу. Дверь закрывается, обдавая меня еще одной волной парфюма. Я поспешно отхожу, неожиданно понимая, что за мной кто-то наблюдает. Обернувшись, я вижу в нескольких ярдах позади себя Лесли Эвелин. Она только что вернулась с занятия по йоге. Спортивные легинсы. Свернутый коврик под мышкой. Капли пота на лбу.
