– Я думал об этом после ваших слов за ужином, – ответил Гейб. Он осушил бокал и придвинулся ближе – будто хотел заразить ее энтузиазмом. Он оказался в своей стихии. – Помимо людей, многие животные страдают депрессией. Высшие млекопитающие, вроде дельфинов и китов, могут от этого и умереть, но даже крысы впадают в блюзовую тоску. Я не могу придумать, какой цели служила бы депрессия у животных. Но у людей она может быть чем-то вроде близорукости: цивилизация охраняет биологическую слабость, которую давно выкорчевали бы природные опасности или хищники.
– Хищники? Как?
– Не знаю. Депрессия может замедлять добычу, тормозить ее реакцию на опасность. Кто знает?
– Так, значит, в эволюционной цепи может появиться хищник, который будет кормиться унылыми животными? – Правильно, и этот хищник – я, подумала Вэл. Если бы я не питалась депрессией своих пациентов, то что бы я делала? Ей вдруг стало стыдно за свой дом, за его неприкрытый материализм. Перед нею сидит невероятно умный человек, которого заботит только поиск чистого знания, а она продала свою цельность за груду антиквариата и “мерседес”.
Гейб налил себе еще вина и откинулся на тахте, размышляя вслух:
– Интересная мысль. Наверное, должен существовать какой-то химический или поведенческий стимул, вызывающий стремление охотиться на унылых. Низкий уровень серотонина может повышать либидо, верно? По крайней мере – временно?
– Да. – Именно поэтому весь город превратился в стаю блудливых котов.
– Следовательно, – продолжал Гейб, – у нас больше животных будет совокупляться и передавать по наследству ген депрессии. Природа же склонна разрабатывать механизмы, поддерживающие равновесие. Поэтому естественно появление хищника или болезни, которые бы регулировали рост унылых популяций. Интересно – меня тоже в последнее время одолевают особо сильные плотские желания. Значит ли это, что у меня депрессия? – Глаза Гейба широко раскрылись, и он посмотрел на Вэл, осознав весь ужас того, что только что произнес. – Простите, я...
Вэл больше не могла терпеть. Ляпсус Гейба открыл ворота настежь, и она шагнула в них.
– Гейб, нам нужно поговорить.
– Ох, извините меня, я не имел в виду...
Она схватила его за руку, обрывая поток заиканий:
– Нет, я должна вам кое-что сказать.
Гейб приготовился к худшему. Он выпал из возвышенного мира теорий в неуклюжее, жестокое царство первых свиданий, и сейчас она сбросит на него бомбу с надписью “За кого ты меня принял, парень?”.
Она сжала его руку, и ногти впились ему в бицепс так цепко, что он поморщился. Вэл сказала:
– Немногим больше месяца назад я сняла почти треть населения Хвойной Бухты с антидепрессантов.
– А? – Ожидал он совсем не такого. – Боже мой, но зачем?
– Из-за самоубийства Бесс Линдер. Или того, что я считала самоубийством. В своей практике я лишь имитировала лечение – выписывала рецепты и собирала гонорары. – Она рассказала о своем сговоре с Уинстоном Крауссом и о том, как фармацевт отказался возвращать больным настоящие лекарства. Когда она замолчала в ожидании ответа, у нее в глазах стояли слезы.
Гейб робко обхватил ее рукой, надеясь, что это – правильный поступок.
– Зачем вы рассказываете мне об этом?
Она растаяла у него на груди.
– Потому что я верю вам, и должна кому-то рассказать, и мне нужно придумать, что делать дальше. Я не хочу в тюрьму, Гейб. Может, не всем моим пациентам требуются антидепрессанты, но них нуждаются многие. – Она всхлипнула ему в плечо, и он принялся гладить ее по волосам, потом ладонью приподнял Вэл подбородок и поцеловал слезинки.
– Все будет хорошо. Обязательно.
Она заглянула в его глаза, словно ища в них намек на презрение, а не найдя, поцеловала в ответ – жестко – и привлекла к себе, опускаясь на тахту.
ВЫСШАЯ ВЛАСТЬ
...И поклонились дракону, который дал власть зверю,
и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему?..
Откровение, 13:3-4
Не лучше ль, став замшелыми клешнями,
Мне семенить по дну морей безмолвных?
[19]
Т. С. Элиот, “Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока”,
ДВАДЦАТЬ ТРИ
Стив
Ну какие ужасы могут присниться дракону? Существу, которое по-своему правило планетой миллионы лет, которому жалкие млекопитающие людишки возводили храмы, существу, не знавшему иных хищников, кроме самого времени, – что может так напугать его? Назвать это – осознанием?
В дубовой рощице дракон – сексуально удовлетворенный, с животом, набитым наркоторговцами, – грезил о временах давно ушедших. У вечного Сейчас, которое он знал всегда, неожиданно появилась история. Во сне он видел себя сначала личинкой, упакованной в защитный карман под языком мамочки, пока не пришла безопасная пора выглянуть наружу под ее бдительным оком. Он видел охоту и брачные игры, те формы, которые научился копировать, поскольку его переменчивая ДНК эволюционировала не вместе с поколениями, а через регенерацию клеток. Он видел партнеров, которых съел, и трех детишек, которых родил, когда был самкой, – последнего убил теплокровный, певший блюз. Он вспомнил свое перерождение из самки в самца – не так давно. И вспомнил он все картинками, а не просто шаблонами интуиции и условными рефлексами.
Во сне он видел эти картинки – их вызвало странное совокупление с теплокровной, – и не понимал, почему. Впервые за свои пять тысяч лет он задал этот вопрос: Почему?И сон ответил ему картинкой всех океанов, всех болот, всех рек и трясин, всех впадин и гор в морских глубинах. И нигде не видел он себе подобных. И было это так же точно, как если б он парил в черном холоде на краю вселенной, где свет оставляет все надежды, а время кружится волчком, стараясь схватить себя за хвост, пока не умирает от изнеможения. Он был совсем один.
Некоторых парней секс наводит на такие мысли.
Вэл
– Ох, боже мой, крысиные мозги! – заорал Гейб.
Любовная игра не предполагала такой реакции. Вэл не сразу сообразила, что ей следует обидеться: с коленями, закинутыми на уровень ушей, она была особенно ранима – при том, что сверху на ней разместился биолог, а на одной ноге драным боевым знаменем развевались колготки.
Гейб рухнул ей в объятия, и поверх его плеча она бросила взгляд на кофейный столик – не сшибли ли они ненароком на ковер винные бокалы.
– Что с вами? – Она даже не успела перевести дух.
– Простите, я только что сообразил, что происходит с этим существом.
– Именно об этом вы думали во время?.. – Да, ее чувства определенно задеты.
