Я уже почти ничего не слышала, так что, может, знакомый взволнованный голос был лишь иллюзией измученного сознания. Но как же хотелось верить, что все же он не почудился! Как и крепкие мужские руки, подхватившие меня…
И стало легче. С каждым мгновением пусть чуточку, но легче. Едва слышно я всхлипнула:
– Его нет… Его больше нет…
На миг замерев, Алмир явно понял, о чем я говорю. Шумно вздохнул и бережно прижал меня к себе.
– Потерпи, сейчас уже станет легче. Просто разрыв связи с источником рода не может пройти безболезненно.
Успокаивающее тепло его объятий, умиротворенная дымка целительной магии… Боль отступала, но лишь физическая. И с каждым мгновением я с нарастающим отчаянием сознавала, что произошло непоправимое. Магического источника больше нет. Силы небесные, что же мне делать…
– Как ты? – Голос Алмира отвлек от панических мыслей.
– Лучше, боль отступает, – прошептала я. Хотя хотелось даже солгать, лишь бы только он и дальше меня обнимал. Сейчас я так нуждалась в нем, что все обиды и подозрения ушли на второй план. Я едва удержалась от порывистого «пожалуйста, только не уходи». Молчала, закусив губу и пытаясь унять наворачивающиеся слезы.
Но Алмир все равно не отстранился. По-прежнему сидел на кровати, обнимая меня. Мерцающая дымка целительной магии постепенно растаяла, в комнате вновь воцарился ночной полумрак. И тишина. Мы молчали. Не знаю, о чем думал сейчас Алмир, а вот я все никак не могла успокоиться. Наоборот, с каждым мгновением мое отчаяние лишь возрастало.
Ведь, что скрывать, после гибели брата я впервые ощутила, что я совсем одна. Для отца и раньше-то была как пустое место, и смерть Брана нас не сплотила. А быть совсем одной – это же так страшно. Не к кому прийти за помощью и утешением, никто за тебя не заступится… Но оставался магический источник, хранящий частицы душ предков.
Когда в детстве Бран впервые привел меня к источнику, он сказал:
– Вилена, прислушайся внимательно, это же не просто голос лесных шорохов, в нем множество других голосов. Все наши предки так говорят с нами! Мы не одни, понимаешь? Только представь, какая огромная у нас с тобой семья! В ней есть великие воины, могущественные маги, справедливые правители и просто хорошие, добрые люди. И через много-много лет, прожив достойную, славную жизнь, мы с тобой не исчезнем, а присоединимся к ним и будем так же разговаривать с нашими потомками. Это не просто источник магии, Вилена. Это величие и мощь. Это бессмертие нашего рода.
Эти слова брата сейчас звучали у меня в ушах, словно добивая. Меня затрясло, уже не в силах сдержаться, я всхлипнула. Слезы сами собой покатились градом. Но Алмир по-прежнему меня бережно обнимал, хотя, казалось бы, какое ему дело до моей истерики. Да и до меня вообще.
Тихо произнес:
– Вилена, поверь, мне очень жаль, что это произошло. Но, к сожалению, разрушение источника было неизбежно. Твой и так держался намного дольше остальных. Знаю, тебе сейчас очень тяжело, но тут остается лишь смириться. Ничего уже не изменить.
Честно, я вовсе не хотела срываться, но сейчас слишком захлестывало отчаяние и чувство обреченности.
– Ну да, тебе легко говорить, – голос дрожал, – у тебя есть абсолютно все и даже больше! И ты совершенно не понимаешь, к тому же и…
– Вилена! – Алмир за подбородок приподнял мое лицо, мягко перебил: – Я понимаю.
Пусть полумрак многое скрывал, не позволяя даже толком рассмотреть выражение лица. Но уже сама интонация этих простых слов… Магический источник ив Реллион ведь разрушился лет двадцать назад. Алмир тогда был ребенком. Но, получается, в полной мере ощутил все то же самое, что ощутила сейчас я. Пусть не одиночество, но уж точно разрыв магической связи, – а эту боль, без сомнения, вообще невозможно забыть.
– Поверь, я как никто другой понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – тихо продолжал Алмир. – Но ты не могла ничего изменить, и никто не смог бы. Я не знаю, почему разрушились источники. Но знаю, что это было неизбежно… И нам остается просто принять все как данность. Пусть не сейчас, но ты тоже поймешь. Жизнь на этом не заканчивается.
Может, он и был прав, но пока для меня все казалось катастрофичным. И все же его объятия действовали умиротворяюще, я уже не плакала, просто молчала и очень старалась ни о чем не думать. Но, увы, так и не смогла до конца унять панические мысли. Алмир тоже ничего не говорил. Опустил меня на кровать, сам лег рядом и обнял. Я не стала отстраняться, да и, если честно, вообще очень хотела, чтобы он не уходил.
– Алмир, можешь мне честно ответить на один вопрос? – прошептала я.
– Спрашивай. – Он успокаивающе гладил меня по волосам, словно убаюкивая.
– Почему ты так изменился? – Я хотела задать лишь этот вопрос, но сейчас просто не смогла не продолжить: – Точнее, уже который раз изменился. Ты ведь был таким добрым, таким замечательным, когда мы познакомились. А потом вдруг превратился чуть ли не в чудовище, словно так и жаждущее меня морально раздавить. А сегодня ты снова стал другим… Я знаю, ты наверняка не станешь мне ничего объяснять, просто я пытаюсь понять, какой же ты настоящий? Хотя, скорее всего, настоящего тебя я еще не видела. И вряд ли когда-нибудь увижу… Но все же спасибо, что сейчас не стал добивать, а наоборот, поддержал. Даже если завтра ты снова будешь пылать ко мне презрением и ненавистью, просто спасибо, что сейчас ты рядом.
Сказав все это, я тут же пожалела о своей чрезмерной искренности. Нельзя в таком признаваться возможному врагу. Особенно теперь, когда нет моего магического источника и из-за этого я стала совсем беззащитной. Ведь с этого момента наверняка магия начнет слабеть, пока однажды не исчезнет совсем.
Алмир ничего мне не ответил. Лишь обнял крепче. Но я и так не сомневалась ведь, что он не скажет. Просто самой, видимо, было нужно выговориться.
Больше мы не разговаривали. В комнате царили тишина и ночь. Я знала, что Алмир не спит. Он знал, что не сплю я. Пусть в объятиях друг друга, но все равно, по сути, безмерно далеки. И каждый из нас думал о своем. Я даже не пыталась гадать, о чем же размышляет он. Алмир теперь еще больше, чем раньше, казался неразрешимой загадкой. Но его объятия дарили тепло и словно бы ограждали меня от всего остального мира с его бедами и горестями. Наверное, именно это и имел в виду источник, говоря о том, кто сможет меня защитить. И сейчас мне очень хотелось верить, что наше перемирие – это все же шаг к лучшему, к попытке понять друг друга. Хотя куда вероятнее, что это было лишь затишье перед куда более страшной бурей.
Глава 11
Я не помню, как заснула. Больше мне ничего не снилось и не виделось – остаток ночи я проспала совершенно спокойно. Но даже в полудреме не покидало инстинктивное нежелание просыпаться, да и вообще возвращаться в реальность. Но в то же время как приятно было сейчас! Мягкое и такое ласковое прикосновение теплых губ к моим… И тихий голос:
