– Пластиком пахнет. У тебя что-то горит? – крикнула из комнаты Яра.
Ул посмотрел на плиту и торопливо выключил газ.
– Уже нет, – сказал он.
Снизу просигналила машина. Ул выглянул и, отдав Илью Яре, сбежал по лестнице. У подъезда стояла одноглазая «жирафа» Кузепыча, только за рулем «жирафы» сидел не Кузепыч, а Родион.
– Ну что у вас тут, молодой папаша? Эли в коляски превращаются? Бригада по ремонту колясок прибыла! – ободряюще приветствовал он Ула.
Кроме Родиона в машине обнаружились Макс и незнакомый злой мужик в трусах и с зубной щеткой в руках, который сразу потребовал у Ула принести ему футболку и шорты.
– А ты кто вообще? – спросил Ул.
Мужик в трусах не ответил, только заскрежетал зубами.
– Это Макаров. Венд и гениальный мастер по ремонту арбалетов, – объяснил Родион.
– А почему он раздет?
Родион смущенно кашлянул:
– Да так получилось… Звоню ему утром: «Через сорок минут я за тобой заеду. Арбалеты посмотреть надо!» Он отвечает: «Да без проблем! Я буду готов!» Приезжаю к нему, жду, звоню. Он говорит: «Я уже в лифте!» Жду еще пять минут, опять звоню – «Я еще не поел!» Ага, думаю, человек в лифте ест. Ну, всякое в жизни бывает. Опять жду пять минут, снова звоню – «Я одеваюсь!» Вот, думаю, бедненький! Голеньким в лифт влез, чтобы там поесть, а теперь в лифте и одевается! Опять ему звоню через десять минут: «Ты где?» – «Я уже почти проснулся!» Ну, думаю, в лифте человек заснул! Трудная жизнь! Я к нему поднялся, а он в одних трусах по квартире бродит и зубы чистит! А тут ты позвонил! Ну, я вспылил немного, сгреб его и прямо с зубной щеткой в машину усадил…
Венд начал оправдываться и переругиваться с Родионом и Максом. Пока они ругались, Ул вынес ему свитер, шорты и шлепанцы. Макаров оделся и поднялся по лестнице. Шлепанцы, оттягиваясь, хлопали его по розовым пяткам. Макс и Родион открыли багажник «жирафы» и занесли к Улу десятка полтора арбалетов. Макаров засел на кухне и, принюхиваясь к запаху паленого пластика, занялся любимым делом. В том, как он чинил арбалеты, угадывался профессионал. С плоскогубцами и отверткой Макаров творил чудеса, а в качестве недостающих деталей использовал случайные проволочки, гвоздики и пружинки, которые находил у Ула в жестяной банке со всякой хозяйственной мелочовкой. Это потому, что, вытаскивая его из квартиры, Родион сгоряча забыл про инструменты.
Возня с арбалетами привела Макарова в хорошее настроение:
– Вот почему мы войну выиграли! Мы могли из вилки пулеметный прицел сделать, а у немцев если прицел отвалился, то все – разрыв шаблона! Опять же детали в немецком оружии так подогнаны, что песчинка попадет или смазка замерзнет – и все… не стреляет! А у нас конструкторы заранее знали, что автоматы на заводе будут подростки собирать, и так все просчитали, чтобы и без точной подгонки все стреляло.
– А чем тут так пахнет противно? Давайте я вам чайник поставлю! – предложила Яра.
– Я уже ставил недавно! – поспешно сказал Ул. – Ну все, Яр! Идем! Ребята тут покараулят, а нам надо к Кавалерии быстренько сбегать.
Илья был уже одет, и Ул с Ярой отправились к Кавалерии. Коляску Яра с собой не взяла, а Илью прижимала к груди. Проходя через детскую площадку, они едва не свалились в яму с прорвавшейся трубой. Вокруг ямы стояло человек десять местного начальства. В яме работал только один водопроводчик, а все остальные давали ему советы. Трудящийся водопроводчик отзывался на советы красноречивыми, идеологически незрелыми замечаниями.
– Не ругайся! Тут дети! – громко объяснило ему начальство, когда Яра пробегала мимо, пронося на руках Илью. До этого ругань водопроводчика начальство, как видно, не смущала.
– Вот она, польза образования! Получишь его – и можно не лезть в яму с разводным ключом, а стоять снаружи! – заметила Яра, когда они отошли подальше.
– Угу, в смысле ага. А кто тогда будет в яме, если и последний водопроводчик его получит? – заметил Ул.
– А в яме будут роботы!
– А кто будет начальником над роботами?
– Другие роботы.
– А куда тогда денется все это начальство? – усомнился Ул. – Нет, чудо былиин, тут что-то не стыкуется… Я уже решил: нам для Ильи образования не надо! Как только образование становится выше среднего – все в жизни становится ниже среднего!
Яра вздохнула. Она чувствовала, что по этому пункту они с Улом еще не скоро сойдутся.
Вот и писательский дом. Ул с Ярой поднялись по лестнице. На звонок Ула никто не отозвался. Он позвонил еще раз и, думая, что Кавалерии нет дома, хотел уйти. Но тут в коридоре залаял Октавий, знакомый голос спросил «Кто там?», и дверь открылась.
На пороге стояла Кавалерия. Она была какая-то непривычная: в кофте с большими пуговицами, сверху обтянутыми тканью, и в какой-то смешной шапочке.
– Кофта с пуговицами, женская, – зачем-то ляпнул Ул.
Кавалерия склонила голову набок и испытующе посмотрела на Ула.
– Правда? – вежливо спросила она. – А я кто? Фронтовой конь?
Так как руки у Ула были вновь заняты Ильей, Яра, спасая мужа, сама постучала его по лбу.
– Мой супруг пытался сказать, что вам очень идет, но визуально ему это непривычно, – перевела Яра.
Кавалерия отодвинулась, пропуская их в квартиру:
– Приятно, когда жена всегда может объяснить, что творится у ее мужа в голове, в кошельке и в сердце… Можно не разуваться!
Они прошли на кухню. Кавалерия села на табуретку и две табуретки придвинула Улу и Яре.
– Ну! – поощрила она.
Ул и Яра, перебивая друг друга, рассказали ей о коляске.
– Плохо… что тут еще скажешь… – отозвалась Кавалерия, когда Ул и Яра замолчали.
– Зачем они так? Это же младенец! – крикнула Яра.
Ощутив, что она начинает закипать, Ул обнял ее за плечо:
– Яр, погоди минутку! Давай послушаем Калерию Валерьевну…
Кавалерия взглянула на него с явным ехидством:
– То есть кофту с пуговицами? Прекрасно… Кофта выскажется! Вашего ребенка нужно охранять. Он зачем-то нужен ведьмарям.
– Может, это месть за рогрика? – предположил Ул.
– Может, и месть, но не припомню случая, чтобы ведьмари, отвечая шнырам, нападали на детей. К тому же в истории с рогриком вы двое не сделали ничего особенно героического. Вам-то за что мстить?
– Тогда что? – жалобно спросила Яра.
Вертя в руке очки, Кавалерия надела их так, что загнутые концы дужек смотрели не вниз, а вверх. Экспериментировать с очками было ее привычкой. С концами дужек вверх Кавалерии не понравилось, и, перевернув очки, она посмотрела на Яру с другой стороны стекол.
– Пока не знаю. Надо подумать.
