– Здравствуй, милый! Пришел? – спросила она ласково.
– Пришел! – с ухмылкой подтвердил берсерк.
– Посмотри направо! – проскрипела старуха.
Берсерк посмотрел направо.
– Теперь посмотри наверх!
Берсерк послушно задрал голову к потолку.
– Теперь перестань дышать!.. Все! Ты умер! – грустно сообщила Гамбетта.
Берсерк, захрипев, упал и умер. Его приятель от ужаса выронил топор.
– Он не должен был меня слушать! Два раза послушался – на третий умер! – охотно объяснила ему Гамбетта и, бросив в коробку косточку, достала пустую катушку из-под ниток. – Теперь твоя очередь! Посмотри налево!
Берсерк, опасаясь послушаться, не посмотрел – и напрасно, потому что сразу же с той стороны прилетело шипованное бревно, врезалось в него и отбросило к стене. Старуха взглянула на тело и поморщилась.
– Что ж! Я действительно пыталась тебя предупредить! Ты мне понравился! – объяснила она мертвецу.
Когда бревно перестало раскачиваться, в комнату, театрально задирая коленки, вошел Дионисий Тигранович. За ним крался перепуганный Арно.
– Здравствуй, Гамбетта! – поздоровался Белдо.
– А, начальничек! – приветствовала его старуха. – Здравствуй и ты! Поклонись мне, начальничек, и пониже! В пояс поклонись!
Дионисий Тигранович, все так же мило улыбаясь, поклонился ей в пояс. Над его головой мягко пронеслась огромная секира на мощной пружине и, блеснув механизмом, скрылась в стене. Белдо проводил ее взглядом.
– Ты все такая же шутница, Гамбетта! – с мягким укором произнес он.
Не оспаривая этого факта, старуха достала из коробки деревянную трубку, окованную серебром.
– Вы принесли с собой джем? – спросила она.
Арно трусливо метнулся в коридор и втащил в комнату Тилля. Глава форта берсерков дрожащими руками вручил Гамбетте пакет.
– Вот шарфик… н-носочки…
– А джем есть? Черничный? – жадно спросила Гамбетта.
Тилль замотал головой с такой поспешностью, что жирные щеки его затряслись.
– К-клубничный! – выдохнул он, заикаясь.
Гамбетта вздохнула:
– Жаль, что не черничный. Я очень полюбила его в последние годы… Ладно, чем могу помочь?
В комнату вошел Гай. Окинул взглядом стены и, заметив в одном месте трещину, кое-как заделанную штукатуркой, понимающе усмехнулся. Гамбетта, не обращая на него внимания, набивала и раскуривала трубку. Дело было ответственное, требующее умения и времени. Сделав это, она подняла лицо и заглянула Гаю в глаза.
– Чего ты хочешь от меня, первошныр Мокша? – спросила она.
Гай вздрогнул, когда она назвала его так.
– Ответь мне на мои вопросы! – попросил он.
– А задавать ты их, конечно, не будешь? – угадала Гамбетта.
– Нет. Если ты знаешь ответы, то должна знать и вопросы.
Гамбетта выдохнула клуб дыма из трубочки.
– Здравый подход. Что ж… Отвечу как смогу! Всех лишних прочь! – приказала она.
Тилль прогнал берсерков. Те бросились по темному коридору с такой поспешностью, что едва не смяли друг друга у лестницы.
– Все ушли? – спросила Гамбетта у Тилля.
– Все!
– А сам почему остался?
Тилль с видом побитой собаки послушно поплелся за своими берсерками.
– А ну стой! – велела ему Гамбетта.
Толстяк остановился.
– Повернись! Дай мне взглянуть на твое лицо! Скоро ты умрешь! У тебя на лбу буквы смерти!
– Кого бояться? – сипло спросил Тилль.
– Того, кому ты желаешь зла! Иди, дружок, и благодарю за джем! И вы двое тоже… прочь!
Гамбетта махнула рукой, прогоняя арбалетчиков Гая. Один из них, уходя, взглянул на старуху с угрозой. Арно же остался, ожидая особого приглашения. Гамбетта выпустила еще один клуб дыма, и в этом клубе дыма Арно увидел себя, тонкого и дрожащего.
– Ты тоже сгинь, скользкий самоуверенный человечек, или я покажу тебе твой конец! И тогда ты поймешь, что твоя мудрость была на самом деле твоей глупостью!.. Но, впрочем, не бойся! Твоя смерть не так близка, как смерть того, другого… – сказала ему Гамбетта.
Секретарь Гая выскочил в коридор. Налетая на стены, на шкафы, вырвался на улицу и тут только перевел дух. Над его головой в небе висела луна – яркая и круглая. Арно завыл, и из зоопарка ему откликнулись волки.
Гамбетта дымила трубкой и, ни о чем не спрашивая Гая, рассеянно перебирала камешки, палочки и нитки. Одну из палочек она окунула в мед и некоторое время, морщась, подержала там. Затем, поочередно доставая камешки, стеклышки и кости, искоса поглядывала то на них, то на своих гостей, выясняя, кто на что больше похож. Дионисий Тигранович, весьма наблюдательный, быстро разобрался, что Гай – это длинный узкий камень. А он, Белдо, – ржавая пробка от боржоми. Старичок даже моргнул от обиды, однако спорить не стал.
– Почему она молчит? – тихо спросил Гай.
– Не торопите! Гамбетта сейчас не здесь! – прошептал в ответ Белдо.
– А где?
– Странствует во времени.
– И далеко она может заглянуть в будущее?
– Порой Гамбетту заносит далеко, – прошуршал Белдо.
Очнувшись, старуха подняла руку и поймала севшую ей на колено муху. Рука у нее тряслась, однако Гамбетте это не мешало. Она точно знала, куда муха сядет – и когда сядет.
– Как передается дар? – жестяным голосом произнесла она и оторвала мухе оба крылышка. – Чаще всего человек получает его от эльбов, соглашаясь стать инкубатором. Но бывает и иначе. Случается, что закладку взяли твой дед или прабабка. Так и жили с этим даром… И вот они умерли, а дар так и странствует по крови из поколения в поколение… И однажды их внуку исполняется пятнадцать, он поднимает голову – и внезапно видит на стене золотую пчелу…
– Мой опекун намекнул мне, что с новыми шнырами будет что-то не так. Я бы хотел узнать подробности, – сказал Гай.
– Вот пусть сам и скажет!
– Он не знает, – признался Гай.
Гамбетта пожевала пустыми губами:
– Пчел пять. Они крупнее обычных, но не такие яркие. Все они появились еще при старой закладке. Это хороший шанс для тебя, первошныр Мокша. Впервые в ШНыр попадут ученики, с рождения впитавшие в себя дары когда-то взятых их предками закладок.
– И защита ШНыра их пропустила! – завистливо воскликнул Белдо.
Ведьма сделала движение в воздухе, будто наматывала шерсть.
– Защита ШНыра не пропускает, если человек слился с закладкой сам. Если же это сделал его прадед, тут все сложнее. Пчела порой способна ошибиться.
