– Есть.
– Тогда ведьмы не вмешиваются, чтобы не поссориться с Белдо.
– А Белдо нам что – друг? Если он не на стороне Тилля, зачем его ведьмы вообще сюда притащились? – сказал Родион. – Нет, им ведьмы нужны для другого… Небось ожидают, чтобы мы к тайнику пробились и закладки им вытащили…
Боброк оглянулся на него из полутьмы. В очках его блеснул пробивающийся из печки огонь. В отличие от Никиты и Ромы он не пытался взять в руки арбалет, будто знал уже, что до арбалетов дело не дойдет.
Потом Боброк поманил к себе Кавалерию, Родиона и Ула. Те подползли к нему и стали совещаться.
– Это безумие! Если лезть, то при самой полной луне. Но и она поможет нам только у окон. А дальше… – Боброк махнул рукой.
– Значит, ждем луны, а потом идем все вместе! – упрямо сказала Кавалерия.
Боброк покачал головой:
– Нет. Войны выигрываются не числом. Если кому-то нужно разом покончить со всем ШНыром – это, конечно, лучшее решение.
– Тогда кто идет? – спросил Родион.
Боброк задумался:
– Ты идешь. Иду я. Идут Коря, Никита, Рома. Ул.
– Я иду! – сказала девица Штопочка, с вызовом взглянув на Родиона.
Боброк, успевший составить о ней благоприятное впечатление, кивнул, показывая, что лично он не против. Но Родион почему-то не слишком обрадовался:
– А тебе зачем идти?
– Да уж не для вашего тайника… Чушь это все… – презрительно отозвалась Штопочка.
– Что чушь? – вспыхнул Родион.
– Тайник – чушь! Митяй закладки в наш мир не приносил – значит, и нам не надо.
– Ты понимаешь, что такое тайник Митяя? Те закладки, что мы собираем сейчас, это как железные монетки по пять рублей. А тут вдруг – золотые слитки, – сказал Родион.
– То-то и оно. Представь, как сложно будет опять за пятирублевыми нырять после золота!
– Ну и не будем, значит! – горячо сказал Родион. – Мы приносим закладки – а что толку? Ничего не меняется. Нет уж, если преображать мир, то рывком! Мир иссох без чудес! Все тухло, скучно! Сейчас чудо – это если думали, что опоздали на автобус, а водитель колесо проколол и задержался.
Кавалерия недовольно махнула рукой, показывая, что ей все эти разговоры не нравятся.
– Я иду, – сказала она.
– И я! – сказал Долбушин. Боброк пристально посмотрел на него. Рина была уверена, что он начнет спорить, но Боброк пожал плечами:
– Ну, если кому-то не терпится попасть к дружкам-эльбам – милости просим… Ну, и главное – идет ОН! С мамой, конечно! – Палец Боброка показал на ребенка, задремавшего в руках у Яры.
Яра и раньше понимала, что Илью придется нести в дом, но все равно ее захлестнуло.
– А ему зачем идти? – жалобно спросила Яра.
– Он единственный сможет провести нас в Межгрядье. Без него это будет просто дом, полный эльбов.
Яра вспылила:
– Да?! И что же он? Уйдет в Межгрядье, возьмет там лопату, будет грузить закладки на тачку и перетаскивать нам?!
– Погоди! – перебила ее Кавалерия, которую слова Яры про тачку и лопату навели на свою мысль. – Ты сама знаешь, что если Илья не пойдет, то никто не пойдет… Ты затем сюда и прилетела, чтобы попытаться туда пробиться… Иначе мальчик не обретет плотности и угаснет.
Яра засопела.
– Да, Илья вряд ли, конечно, сможет взять что-то в Межгрядье, – продолжала Кавалерия. – Ему сейчас что двушка, что Марс – все едино. Но, возможно, вместе с Ильей в Межгрядье сможете попасть вы с Улом. Растащите несвоевременные закладки по Межгрядью… или хотя бы раскидаете их, чтобы не было точечного давления! И Илья коснется той закладки, которая ему нужна!
– И как вы собираетесь протащить нас с Ильей в этот подвал? – резко спросила Яра.
– Через лифтовую шахту… – ответил Боброк. – Что такое лифтовая шахта? Пустое вертикальное пространство внутри дома. Значит, в шахте наш мир должен был надавить сильнее всего. Как шарик, который давлением втащило бы в горлышко бутылки, если бы в бутылке был вакуум.
– Ты же говорил, что видел шахту как спираль? – спросила Кавалерия.
– Это из-за искажений нашего мира. Представь, что тонкую раскаленную пружинку пытаются просунуть сквозь яблоко. И она где-то прожигает его, где-то вкручивается.
– Значит, шахта – что-то вроде тоннеля через болото? И мы там не застрянем? Ты гарантируешь, что все выживут?
Боброк покачал головой.
* * *
Прошел час. Берсерки больше не стреляли. Пнуйцев клонило в сон. Рина слышала, как Коря переговаривается с Никитой.
– Если надо срочно взбодриться, берешь кофе «три в одном» и кока-колу. Все это смешиваешь и…
– Ага, есть такой вариант, – зевая, соглашался Никита. – Еще кофе с лимоном неплохо помогает. И черный хлеб с большим количеством соли.
Рана Витяры, поначалу казавшаяся неопасной, воспалилась. Кровь не останавливалась. Рука Кавалерии несколько раз ныряла куда-то и, посетив медпункт ШНыра, возникала с бинтами, пластырем, антисептиком, иглами и нитями для наложения швов.
– Чего он расклеился? Прям как не мужик! Ему всего лишь кусок уха оторвало! – возмутился Макар.
– Давай я тебе кусок уха ножом отрежу! И ты будешь мужик! – добродушно предложил Рома.
Больше Макар не вякал. Витяра лежал и тихо скулил. Потом перестал. Внезапно он сел и строго, точно собираясь открыть какую-то тайну, известную только ему, уставился на Боброка. Щеки Витяры были красными, движения порывистыми, глаза блестели.
– Я знаю, кто ты на самом деле! – сказал он.
– Кто? – спросил Боброк.
– Ты директор Луны!
– Ясно! – Боброк показал на Рому. – А он кто?
– А… и его знаю! Он директор Солнца!
– А он? – Боброк кивнул на толстенького Рузю, который сидел с дракончиком на коленях.
– Он хозяин Млечного Пути. Вот она… – палец Витяры указал на Рину, – коммерческий директор Альдебарана. Он… – палец уткнулся в Ула, – директор Галактики… Яра – жена директора Галактики. А вот этот мелкий, который у них на руках, – это замдиректора Вселенной!
– А ты кто?
– Меня нет! Я призрак, порхающий по Вселенной! Я черная тень, я летучая мышь! – торжественно заявил Витяра и улегся на спину, уставившись в потолок.
Кавалерия осторожно потрогала ему лоб – ту его часть, что была не под бинтами. Витяра весь горел. Губы были сухие, потрескавшиеся.
– Он бредит. У призрака, порхающего по Вселенной, сильный жар! Чем бы его сбить? – Кавалерия коснулась уникума, и рука ее исчезла. – Придержите его кто-нибудь, чтобы не садился… Быстрее!
