Кора лежала в кустах, следя за просекой, проделанной тяжелыми танками. Когда почувствовала, что чья-то рука смело легла ей на ногу чуть выше колена и забралась под юбку. От неожиданности она вскрикнула и вскочила.
— Тю! Да, что ты так дергаешься? Это ж я, Аркаша! Твой корефан! Да, успокойся ты, блеат, не дергайся. Я тебе говорю.
— Убери от меня руки, придурок!
— А-я-я-яй, какая цаца! Ну, чего ты переживаешь? Давай с тобой по-быстрому перепихнемся, пока никто не мешает? Мы же тут в игре, здесь все можно! Да, я знаю, что ты замужем, ну и что? Подумаешь! Твой благоверный, даже не узнает. Мы же типа виртуалом занимаемся. Давай, а?
— Пошел прочь от меня! Я тебе сказала «нет»!
— Ну, сама виновата. Я ж хотел по хорошему, так сказать с лаской, по взаимной любви и согласию. А теперь тогда сделаю, как обычно.
Ефрейтор ловким движением завернул руку девушки в залом за спину. И, когда она открыла рот, чтобы закричать, засунул туда ей свою свернутую пилотку. Затем вывернул вторую руку и стянул обе ремешком за спиной. Сказывался огромный опыт захвата немецких языков.
— Вот и все, а ты боялась! Счас даже юбочка у тебя не помнется, обещаю, я ее аккуратно сниму и повешу на веточку. Ловко я тебя спеленал? А? Ага-ага! Мы так немчиков в плен берем, они даже пикнуть не успевают. Да, ты мычи сколько угодно, все равно никто не услышит. Сейчас будешь, наоборот, стонать от удовольствия. Я тебе это гарантирую.
Раздался странный приглушенный стук, и насильник лег на девушку сзади. Что-то твердое мерзкое пронзило пространство у нее между ног. Но, как сообщают в тире результаты стрельб, ефрейтор Аркадий цель не поразил. Карина так сильно напугалась этого напора, что сердце заколотилось в бешеном ритме. Она стала со страхом ожидать, что сейчас он подкорректирует направление своего органа и прощай навеки ее девичья честь. Однако напористый ефрейтор не стал развивать почти завершившуюся успехом атаку, быстро извлек свой инструмент и встал с нее. Удивленная таким скорым отступлением победившего врага, девушка повернула голову и заметила стоявшего над ней фигуру лейтенанта Валита, державшего за шкирку висевшего без сознания Аркадия, из ширинки которого гадко торчал член. Добавив для порядка еще удар в ухо мощным кулаком, не пришедшему в себя насильнику, командир отбросил его в сторону и присел рядом с девушкой:
— Не бойся, милая! Я тебя никому в обиду не дам, — ласково погладил он Кору по голове и извлек из-за рта кляп.
— Спасибо, лейтенант! — сквозь рыдания поблагодарила она. — Развяжите меня, пожалуйста!
— Конечно, развяжу! Если захочешь… — Пообещал он, но судя по плавному движению ладони поверх оголенного зада несчастной, особо не спешил с этим. И, видимо, раздумывал о других, более интересных перспективах. — Мое имя — Валит, на татарском это означает — гость. Ты мне сразу очень понравилась, как только я тебя увидел. Давай вместе забудем про эти игры и уйдем отсюда в реал? Я бы с удовольствием погостил бы у тебя, и… в тебе. Вот увидишь, в жизни я стану достойным мужем, лучше, чем был тот неудачник Марик. У меня большие возможности, я обеспечу тебя всем необходимым, что только пожелаешь. Уедем в деревню к твоему деду, скрасим его старость! Соглашайся, солнышко, — ласково предложил лейтенант, не забывая при этом дерзко поглаживать нежную кожу связанной.
— Если ты не перестанешь распускать свои руки, то тебя потом будут звать Инвалид! Что, по-русски означает — незваный гость, обслуживаемый вне очереди в медицинских учреждениях! — резко ответила она. — А, ну, быстро развяжи меня!
«Какие они всё-таки все подлые и гадкие мужики! Им лишь бы одно — перепихнуться на халяву по-быстренькому. Неважно, нравится он девушке или нет, замужем она или не замужем, хочет его или не хочет! Все одинаковые, в общем, козлы!», — разозлилась Карина, а вслух сказала:
— А Валит, на самом деле, по-татарски обозначает ребенок! Ты что, свой родной язык не знаешь?
Лейтенант хмуро посмотрел на нее, но промолчал. Впереди зашевелился и застонал Аркаша. Так и не развязав руки Карине, Валит встал и подошел к чертыхающемуся на земле ефрейтору.
— Что ж, придется тебя убить, как предателя! — и занес над его шеей мощный кованый сапог, чтобы одним ударом переломить шейные позвонки.
— Каринушка, прости меня! Черт попутал, как увидел твою красоту, совсем голову потерял. Прости! Не давай ему меня замочить. Век буду ноги твои целовать и помнить твою милость! Пожалуйста, нет. Не нужно! — рифленая подошва надавила на горло.
— Отпусти его, Валит. Пусть живет, он не достоин такой участи! Нам в нашем положении сейчас каждый человек на счету!
— Хорошо, будь, по-твоему, но при одном условии. Наш с тобой разговор останется между нами! Согласна?
— Да.
— Оба-на, кого это вы тут кодлою трахаете? А чо нас типа не позвали? Мы там ишачим, танк этот разепаный для них чиним, а они развлекаются по кустам!
Кирилл внезапно появился в тот самый пикантный момент, когда лейтенант освободил девушке руки и помогал ей подняться. Она при этом голая стояла на коленях и держалась руками за его ремень.
— Карина, а ты та еще шлюха! Со мной, значит, типа не захотела даже целоваться, а этим двум дядькам сразу дала?
— Кирилл, ты ничего не понял! Все совсем не то, что ты подумал!
— Ага, вижу, что совсем не то. Ты у этого татарина счас брала, тот другой — уголовник по малолетству тебя в жопу драл!
— Придурок ты сам малолетний! Не было ничего такого.
— Эй, полегче базарь с девахой! Сказано тебе, не было этого! — вступился Аркаша.
— Да пошли Вы все на ***! Видите ли, я для нее еще малолетний. Все, можете возвращаться из «дозора», починил я вашу колымагу! — обиженный Киря развернулся. Со злости пнул палку и ушел обратно к танку.
Карине стало стыдно, она, не глядя ни на кого, быстро оделась, и, забравшись на борт, устроилась за своей радиостанцией. На душе мерзко и погано.
«Что скажет Марик, если узнает от кого-нибудь эту историю? А ведь ему разболтают! Этот малец совсем не умеет держать язык за зубами. Вон как остальные ухмыляются и перешептываются. Видно уже все им растрепал!», — подумала Кора.
Тягостное молчание затянулось на полчаса. Киря, который раньше без конца бросал лукавые взгляды и подмигивания, теперь делал вид, что его ничего не интересует. Устремил взор на дорогу, и ни на секунду от нее не отрывался.
Немногословные француз, китаец и старшина, также прильнули к смотровым щелям. Даже Аркадий, который не мог пропустить мимо себя ни одно нагнутое дерево, чтобы его не обматерить, тоже меланхолично таращился в проем открытого люка.
Нарушил же тишину в отсеках Валит, рявкнув без предупреждения по внутренней связи:
— Карина, что там слышно в эфире?
— Ничего! — от неожиданности вопроса испуганно ответила она. — Ой, я радиостанцию включить забыла.
