— Прикажете убить их, натравив волков?
— Нет, Махит, наоборот! Передай остальным ангелам наказания, чтобы незаметно проследили за беглецами и распугали перед ними всех хищников. Эти резиденты сопротивления в Китеже хорошо замаскировали от нас свое местонахождение. И без помощи Гришки Кутерьмы подойти к их порталу не удастся. Я сейчас разбужу лагерь и направлю погоню вслед за ними. А вы транслируйте мне мыслеграммы с указанием координат безопасного пути. К утру их настигнем, как раз перед самым городом. И браконьеры не успеют свернуть портал. По прибытию я сразу же активирую парализующую нуль-бомбу, вытягивающую жизненные силы с их биологических носителей и уничтожу всех до единого. Затем заберем все украденные у нас частички божественной сущности и отправим через портал к агрессорам в Шамбалу разрушитель. И больше они нас не побеспокоят.
Микаэль-Кирилл поднялся с лежака и размял затекшие мышцы:
— Помните, чуть ошибемся, и они улизнут в очередной раз, забрав с собой энергетических носителей. Кроме того, согласно последним данным Древа познания, эти недобитые останки наших бывших слуг уже сканируют анализатором пустоты наше измерение. Это значит, что они уже открыли соответствующие технологии и разгадали шифры доступа к нам. И в качестве ответных мер, могут перебросить в одно из наших пространств неба посторонние опасные объекты. Этого допустить уже никак нельзя! Битва с восставшими не должна состояться на нашей территории. При нарушении баланса, созданный Всевышним, мир может сразу погибнуть, помните об этом.
— Да, Верховный архангел Микаэль, мы понимаем всю ответственность за судьбу нашего мира, все будет исполнено в соответствии с вашим велением.
Вновь приняв облик человека, епископа Ростовского Кирилла, архангел поднял тревогу и повел погоню за недоверчивыми пленниками.
Люди Хана и их лошади изрядно устали после дневного перехода. Да еще впотьмах им стало совсем нелегко пробираться через заболоченную местность. Начались неизбежные потери личного состава.
Григорий с Ладомилой поначалу продвигались медленно, с опаской, боясь нарваться на хищников. Но лошадь вела себя невозмутимо и спокойно, давая понять, что опасаться пока нечего, постепенно наращивая темп скачки.
— Что ты наделал, Гриша? Как теперь людям в глаза смотреть?
Девушка пригорюнилась, положив голову на плечо впереди сидящему Кутерьме.
— Не кручинься любушка моя, и прости меня. Не мог я по-другому поступить. Как подумаю о тебе, так кровь в жилах закипает, становлюсь чумной, сам не свой. Не хочу тебя отдавать никому, пусть это хоть Хан Батый или даже сам могучий Белый Волхв!
— Совсем ты лободырный! О чем раньше думал, когда я с тобой была? А теперь кровушка на тебе невинно убиенных. И на мне тоже. Не отмыться нам вовеки. Этот толмач Кирилл поведал, что ты сам к татарам пришел, и что условие им поставил. Обменял мою жизнь на жизнь моих родичей: батюшки с матушкой, братьев и сестер… Лучше бы я сгинула бы, чем жить с этой болью! А теперь ты хочешь погубити добрых людей из Великого Китежа. Тех, кто должны были стать мне второй семьей! Они обещали увести меня в другие места, где рай человеческий, где нет вражды, нет зависти. Где нет болезней, и живут долго-долго, аки те сказочные животные черепахи, о коих рассказывал нам старый сотник в детстве.
— Не верь им, это все колдовство! Таких мест не бывает. Везде только боль, зло и кровь! Я как потерял своих, так и понял это! И только во хмелю смог забыться.
— У тебя лоб толоконный! Ты и свою жизнь сгубил, и мою тоже губишь! Слышишь? Там погоня по следу идет! Сворачивай в трясину, лучше захлебнемся, чем приведем их за нами.
— Теперь уже поздно, мы рядом с городом, держись крепче, попробуем оторваться.
Шум преследования приближался, момент расплаты за содеянное неотвратимо наступал. Вот уже лошадь стала хрипеть, двойная нагрузка подточила ее силы, того и гляди, рухнет. До цели осталось несколько верст, но беглецов нагонят гораздо раньше. Только узость тропы спасала их от фланговых обходов — излюбленной тактики татарской конницы.
Внезапно на тропе выросли три здоровенных фигуры, закованных в странные серебристые латы. В руках они держали похожие на неказистые оглобли из металла, какую-то невиданную разновидность дубин. На головах были надеты прозрачные шлемы, как будто из слюды или натянутого на каркас бычьего пузыря, только намного прозрачнее.
Один поднял руку и крикнул по-русски:
— Остановитесь!
— Это ж сын Белого Волхва Никития Рязанского, Добрыня со своими названными братьями, мой жених!
Григорий осадил коня, и ему в грудь уперлась тихо гудящая угловатая дубина Добрыни, богатыря ростом в пешем виде сравнимого с ним конным.
— Кто ты, мил человек? — богатырь усилил давление на оружие.
— Я Григорий, по прозвищу Кутерьма, и я люблю Ладомилу! Знай об этом, витязь, прежде чем убьешь меня.
— Не убивай его, Добрынюшка, он спас меня из татарского полоня! За нами погоня, нужно предупредить жителей города об угрозе.
— Ишь, смелый какой? Хорошо, ступайте с миром. Расскажите отцу, что знаете о войске поганых, да побыстрее, а мы их постараемся задержать.
— А как ваши имена?
Гришка распахнул от удивления глаза, ему показалось, знакомым имя сына Волхва.
— Я Добрыня — сын Никитич, это Илья — сын Иванов и Олешь — сын Левонтея. Спешите, может, еще свидимся, там и потолкуем!
Его закованная в стальную рукавицу рука хлопнула по крупу несчастное животное, что оно с места припустило галопом.
— Порази меня мечом Ярила! Это же былинные русские богатыри! Но они уже давно померли! — парень повернул голову в сторону занявших оборону трех братьев.
— Я ведь тебе баяла, что там, в Китеже, люди живут долго, а ты не поверил мне!
Из-за деревьев позади, на тропе, показалась лавина чингизидов. Они сперва опешили и остановились, заметив какой сюрприз их ожидает. Но, подбадриваемые криками командиров, построились в боевой порядок, выпустили стрелы из луков и хлынули по всей небольшой ширине проема суши. Стрелы совсем не причинили вреда русским витязям, их головы, издали казавшиеся не защищенными из-за прозрачного материала шлема, приняли основную массу метательных снарядов. В ответ молодцы вскинули свои дубинки. Но не в замахе над головами, как обычно их используют воины, а просто выставили перед собой. Из уродливых концов странных палиц замелькали всполохи света, которые стали прошивать татарских батыров десятками насквозь вместе с конями. Атака захлебнулась и откатилась назад.
Микаэль почувствовал, как высоко когерентный луч, прожог у него в груди большую дыру, не остановила его ни кольчуга, ни кожаный и войлочный поддоспешник. Это попадание, конечно, могло убить носителя его проекции, останься он один без энергетической поддержки. Но его тут же облепили незримые для людей ангелы, и на глазах изумленных монголов регенерировали телесную оболочку.
