— Доктор сказал в морг — значит в морг, — я решительно поставил крест на своей помощи табачным компаниям и раковым заболеваниям. На полтора года как минимум! Сказал как отрезал. Самому стало страшновато. Привязанность все-таки. Я нашел ручку и поставил свой дрожащий от возбуждения автограф в нужном месте Пари.
Так внезапно среди белого (простите, серого!) воскресного дня я никогда не совершал подвигов или жизненно важных начинаний. Все они, как правило, начинались с понедельника или первого числа месяца. И уж точно всегда вводились в действие с началом новых суток. Новый подход к графику изменения себя в лучшую сторону мне понравился — а почему бы нет?
Заново облачившись в спортивный костюм, влез в кроссовки. И краем уха услышал шебуршание под полом. Дом был очень старый — дореволюционный, под моей квартирой находился такой же древний подвал. В последнее время какая-то упертая мышка из подвала настораживала меня по ночам, пробуя на зуб половые доски. Но раньше это было исключительно в темное время суток и как-то ненавязчиво, скромно и воровато. А тут — на тебе! Час дня, а это чудовище грызет вверенную мне недвижимость!
Я топнул ногой, призывая мышь к интеллигентному поведению, и, одевшись, вышел на улицу, приговаривая: «Злые вы все, уйду я от вас».
На улице было мерзко — с крыши капало, с неба моросила какая-то влажная пыль, а промозглый ветер бесцеремонно пытался забраться за пазуху и коснуться закрытых участков тела. Свинцовая серость и общий минус настроения никак не хотели рисовать радужность ближайшего будущего.
— А мы пойдем на север, — пропел я, перебираясь через площадь, асфальт которой запутался в лужах и трамвайных рельсах. И, согласно песне, пошел в северном направлении абсолютно без цели. Просто чтобы пройтись.
Так как медленно и бесцельно я прогуливаться не умел, то всегда предварительно выбирал конечный пункт моей прогулки. И очень быстро к нему продвигался. Потом столь же быстро возвращался обратно. Девушки, семеня за мной, обычно жаловались, что я как-то чересчур быстро прогуливаюсь.
Я прошел мимо Нахичеванского рынка и тихими улицами брел вверх — дорога шла немного в гору, прохожих было мало. Да я и сам мало присутствовал на этой улице, полностью пребывая в своих мыслях.
Вскорости все же удалось расконсервировать воспоминания о теплых весенних денечках, я включил плеер с чем-то медленно-мелодичным и был вполне доволен жизнью, когда оказался рядом с еще одним рынком — небольшим рынком домашних животных.
Давно хотелось себе собаку, но возможности не было… Работа отнимала много времени, иногда случались командировки. А собака такого не поймет — с ней гулять нужно Обеспечивать же дополнительными хлопотами Ирину не хотелось. Да я и не был уверен — будет ли она «за» лающего домашнего питомца, сертифицированного истребителя модной обуви.
Я прошел по рядам — продавцов было немного, в основном торговали кормами и всякой упряжью. Основную армию питомцев для продажи обычно привозили в субботу. И покупателей больше, и самим продавцам, наверное, так было удобнее. Сегодня стояли две-три бабульки с котятами и парнишка-кореец с канарейками. Да и тот уже собирался.
Возле выхода стояла грустная женщина нездорового вида в стареньком драповом пальто. Из-за пазухи торчала голова серого в полоску разбойника с огромными усами. Янтарные глаза котенка пытливо уставились на меня. Я протянул руку, чтобы погладить его по лобастой голове. А он постарался своей лапой зацепиться за провод от наушников, которые радовали меня мелодией из «Криминального чтива».
Женщина воодушевилась.
— Возьмите котеночка! От матери-крысоловки, последний остался из выводка. Для дочки оставила, а она не смогла приехать — они с мужем в Иркутске живут. Ну да ничего, ей Мурка еще нарожает, а этого жалко… Без денег возьмите, он к лотку уже приучен! Я вам скажу, когда у него день рождения, будете праздновать! Он родился… — она немного запнулась, вспоминая, — 25 сентября он родился!
Я вздрогнул. 25 сентября — день моего рождения. И тут же принял очередное судьбоносное решение. Если считать с отказом от курения — уже второе за сегодня. Я решил приобрести себе котенка. Во-первых, рано радовалась эта мышь под полом. Во-вторых, Ирке будет приятно. Ну и я тоже котов люблю. Даже имя моментально в голове созрело — Джин. Джин с Толиком — вот потеха! И день рождения у нас с ним один на двоих.
За янтарноглазое создание я все же заплатил женщине, практически насильно — не хотелось счастья на халяву. У корейца-птичника, торгующего еще и всякой звериной пластмассовой бижутерией, я приобрел все необходимые причиндалы для юного зверя.
Сама же мелкая пушистость перекочевала во внутренний карман моей куртки, а в рюкзак были помещены кошачий туалет, наполнитель для него, две миски, ошейник от блох (почему-то показавшийся мне смутно знакомым), сухой корм и пара игрушек. И еще — прыгучий мячик под цвет глаз Джина и огромная серая мышь из плюша для жестких спаррингов — пусть трепещет подвальная мышка, квартира № 18 вызывает кошачий спецназ!
Домой я возвращался другой дорогой. Солнце вроде бы было на небе и даже честно пыталось светить, но ему мешали в этом благом начинании тяжелеющие тучи.
Джин наружу не высовывался. Похоже, он заснул в моем кармане. Настроение улучшилось, и этому весьма способствовал маленький теплый и пушистый комочек в районе сердца. Я остановился, чтобы взглянуть на него.
Мимо меня прошлепал растрепанный мальчишка лет двенадцати с полиэтиленовым пакетом, полным ветра. Двигались мы с ним в разных направлениях. Я прошел шагов десять от места встречи с пацаном и увидел очень редкую картину — на земле лежали деньги, согнутая пополам внушительная стопочка российских рублей высокого достоинства. Судя по верхней купюре, мальчишку послали купить к ужину грамм 200 свежего золота.
Не могу с уверенностью сказать, что лишние деньги мне бы помешали. Потому что лишних денег у меня никогда не было. А в свете последних событий их не было вовсе. Потерял бы эти бумажки кто другой, наверное, оставил бы себе с пребольшой и толстой радостью. Искренней, животной радостью от соблазнительной халявы, в первом же раунде победившей хиленькую совесть, отягощенную наследственным урбанистическим авитаминозом.
Но мальчишку было жалко, поэтому я обернулся и свистнул, останавливая его. Он послушно подошел, не подозревая, в чем дело. Я показал ему на деньги, и его вид от этого стал еще более растрепанным. Он удивленно разжал кулак и заглянул вовнутрь. Кулак показал ему пустую ладошку. Растрепанность и растерянность парня, очевидно, достигли своего апогея, потому что он сначала что-то мяукнул, потом хрюкнул, и только после этого его горло и легкие смогли справиться со словами благодарности.
Я пожелал ему всяческих неудач в реализации проводимой им посевной кампании и проследил, чтобы деньги были перемещены в закрывающийся карман без дырок. Таковой без труда нашелся в его ярко-зеленой куртке. После чего я удалился в сторону своего дома с царской улыбкой.
Улыбка действительно была царской, и я мог гордиться собой минут примерно десять, шагая и позвякивая мелочью в собственном кармане. Хотя звякали там не только и не столько монеты. Эту незатейливую мелодию в основном исполняли ключи от квартиры на Пасечников. На этой связке также висели ключи от родительской квартиры, от рабочего кабинета и даже дубликат ключей от машины.
