— Да поменьше бы вас таких, — молча ответила она мне и улыбнулась, как здоровый врач многообещающему больному, на примере хвори которого он будет защищать кандидатскую диссертацию.
По приходу мне пришлось сварить еще кофе, и я, кстати вспомнив, рассказал Гуру о гаданиях на заборах. Он хмыкнул, похлопав меня по плечу с фамильярностью старого семейного врача, но, услышав фамилию Сахарова, проткнул воздух указательным пальцем и утвердительно кивнул, направившись к огромному — я бы сказал, двуспальному — компьютерному столу.
Включив компьютер, он моментально нашел в Интернете ссылки на Бориса Сахарова и скачал его книгу с многообещающим названием «Открытие третьего глаза». Книга была небольшой, и мы быстренько, за какие-нибудь час-полтора, прямо с экрана с ней ознакомились.
Не сказать, что в десятку, но книга все же была в тему. Некоторые моменты меня даже вдохновляли, заставляя перевернуть старый анекдот про феномена и мудозвона в одном лице обратной стороной, более лестной для меня. Приведу некоторые выдержки оттуда:
«Еще Ламброзо, ученый с мировым именем, посредством гипноза вызывал у слепого способность чувствовать запах пальцами ног, вкус коленями, читать внешней поверхностью ушной раковины…»
«Я пришел в совершенный восторг: это был уже вовсе не обман чувств, не галлюцинация, а настоящее восприятие, самое что ни на есть подлинное «яснообоняние» или «дальнообоняние…»
Книга, хотя и изобиловала множеством разных восточных терминов, написанная европейцем, не убивала насмерть, была довольно понятной для неискушенного читателя:
«Так как этот «глаз» стоит вне действия пространства и времени, сфера его действия также лежит вне трех измерений пространства, т. е. по крайней мере в четвертом измерении. Поэтому он должен быть неограничен временем или, по выражению древних йогинов, «Трикаладжна», что значит «знающий три времени» — прошлое, настоящее и будущее, или всеведущий…»
А особенно внимание привлекли следующие моменты: «Естественно, возникает предположение, что эти видения являются галлюцинацией. Но разве действительность — грубая материальность, разве действительность — только то, что воспринимается ограниченными пятью чувствами? Если… рамки восприятия наших чувств могут расшириться до неопределенной степени, где тогда граница и критерий «истинно воспринимаемого»? Наша западная психология чувствует себя растерянной перед этими «нереальными», и все же воспринимаемыми вещами, а наша школярская, едва вышедшая из пеленок наука более чем склонна отнести такие причудливые явления в ничего не говорящую и противоречивую рубрику «галлюцинации».
Кроме того, я немного подправил эрудированность, узнав, что такое «поза майтрейи» — это сидение на стуле! Мы еще порыскали по Интернету, почитали про синестезию, про «Шизу». К этому времени на улице уже стемнело, выполз откуда-то Джеральдино, принялся обхаживать меня в буквальном смысле — он терся о мои ноги, описывая между ними восьмерку, и при этом довольно громко мурлыкал. За все время Гуру не высказал ни одного замечания, он, как губка, впитывал всю информацию, лишь изредка начиная неожиданно «да-да-дакать», удовлетворенно потирая руки — делал он это в самых неожиданных и неоднозначных местах.
Я был заинтригован, но все же старался сдерживать любопытство, пытаясь выглядеть хладнокровно. Не уверен, что у меня это получалось. Несмотря на общий благоприятный прогноз, мне хотелось бы конкретики, не простого осознания того, что пора пойти и порадовать своего окулиста, небрежно заявив ему, что у меня открылся третий глаз…
ГЛАВА 22
Про Свина
Торговец наркотиками — самая презренная тварь на свете.
Джеймс Хедли Чейз, «Гроб из Гонконга»
Свин обитал в трехэтажном доме желтого кирпича с готическими башенками по углам. В двух башенках находились лестницы, две другие использовались как огромные кладовые. Зимой и в тех, и в других было холодно, потому что стены башенок толщиной в полкирпича тепло не держали. Когда выявился этот изъян нового дома, прораба утопили в пруду неподалеку, даже не став выслушивать его оправдания, что это сам Свин приказал делать такую кладку, мол, «нечего меня разводить на удорожание проекта».
Постоянно живущей в доме прислуги не было. Дом убирали пару раз в неделю и готовили еду две великовозрастные девицы-сестрицы, живущие по соседству. Страшные, как голод, но заботливые, как мама, тетки вполне устраивали Свина. Им, единственным из обслуги, бывало, перепадали подарки к Новому году и на 8 Марта.
Еще было несколько узких специалистов из приходящих не так часто — садовник, чистильщик бассейна и кинолог. Дело в том, что огромная московская сторожевая, жившая во дворе, буквально через пару-тройку месяцев выходила из строя — забивалась в будку и сутками не ела. Причина такого поведения пса была непонятна, одни говорили, что это — собачья депрессия из-за недостатка общения. Другие считали, будто дом стоит в плохом месте, и собака от этого болеет. Хотя, скорее всего, правы были первые — сам Свин постоянно путал и перевирал имя собственной собаки, да и регулярно меняющаяся охрана не успевала подружиться с косматым чудовищем — его просто выпускали на ночь, а утром загоняли обратно с помощью еды.
Свину жалко было пускать в расход породистого, но явно психически нездорового пса, вес которого достигал центнера, и хозяин безропотно оплачивал специалиста, который приводил собаку за пару дней в нормальное состояние — до следующего витка депрессии.
В небольшой сторожке у ворот постоянно находилась пара братков, там же стояли мониторы, на которых выводилась информация с камер наблюдения. Камеры были натыканы только по периметру земельного участка, и еще две у входов в дом, внутри здания наблюдение не велось.
Отсутствие любовниц или простых проституток подручные Свина списывали на обычную импотенцию, хотя бытовала и версия, что Свин в свое время перенес сложную травму, которая и повредила его основание. В пользу этого говорило то, что Свин всегда огрызался на подобные вопросы о даме сердца, почему-то отвечая: «А ты что, уролог?»
Хотя, с другой стороны, Свин иногда уезжал без сопровождения и охраны, и где он куролесил в это время, одному… чуть не сказал, богу — прости, Господи… одному черту было известно. Так что слухи о его мужской смерти могли оказаться несколько преждевременными.
Этим днем Свин сидел на втором этаже у зажженного камина и смотрел мультики «Том и Джерри» Он смеялся над проделками ушлого мыша и потягивал газированный виски со льдом. Не виски с содовой — а именно газированный в сифоне виски. Физическое напряжение двух последних дней сильно утомило его, с детства не любил мускульных усилий — именно из-за этого и полнел. Ел он часто и вкусно, но немного. Вот только образ жизни, который вел, не давал возможности справиться даже с этим количеством калорий.
Полгода назад, когда он занял место Зулы, пропала необходимость нервничать и суетиться, теперь он был боссом, а босс должен быть спокоен. Таким он и был — вплоть до недавнего времени. До пятницы тринадцатого.
